Бензин подорожал, но на заправках не появился. Его можно приобрести, выстояв несколько часов в очереди, либо по талонам, предварительно купив оные, переплатив примерно по 10 тенге за каждый литр. Все ждут еще одного подорожания ГСМ, теперь уже включая дизтопливо. Социальное напряжение растет. То есть проблема не решена. Так чего же добилось правительство, увеличив предельную цену 92-го бензина на 13 тенге? Попробуем разобраться.

Но вначале о чувствах. Какие эмоции испытал Узакбай Карабалин, первый заместитель министра энергетики, в связи с подорожанием бензина? Мы знаем это: он вышел на пресс-конференцию и фактически признал, что дезинформировал сограждан. На специально созванной пресс-конференции, состоявшейся 27 августа, Узакбай Сулейменович покаялся: "Признаться, я надеялся, что повышения не будет, но, к сожалению, этого нам не удалось избежать. Наши коллеги из Tengrinews.kz даже поставили заголовок "Карабалин сожалеет о росте цен на бензин". Для госслужащего такого ранга – это поступок, скажу я вам. Итак, эмоции Карабалина – это сожаление, досада. Может быть, даже стыд.

Какие эмоции по поводу новой цены 92-го бензина испытывают владельцы автозаправок? Мы знаем и это: они тоже вышли на пресс-конференцию, но уже 28 августа. Представители Топливной ассоциации Казахстана во главе с Болатом Ауетаевым потребовали: "Мы просим зарегулировать оптовые цены, установить для розничных реализаторов маржу в 30 процентов". Между строк прозвучало, что цены на топливо должны подняться еще выше, охватив уже и солярку.

Исходя из этого, я бы выделил такие самые яркие эмоции владельцев автозаправок: разочарование и жадность.

Какие чувства овладевают рядовыми автолюбителями? Это мы тоже знаем, хотя автовладельцы никаких пресс-конференций не проводили. Думаю, это прежде всего злость. И еще, наверное, непонимание. Действительно, в голове плохо укладывается: как в нефтедобывающей стране может быть дефицит топлива? Так же плохо понятно: почему оно дорожает, если нефть на мировых рынках дешевеет?

А какие эмоции испытывает правительство? Этого мы, к сожалению, не знаем. И даже предположить трудно. Наверное, прежде всего страх. К извечному страху "как бы чего не вышло" примешивается страх роста социальной напряженности. Иными словами, правительство, наверное, опасается, как бы в результате повышения цены на ГСМ не повысился градус недовольства. Не потому, конечно, что народ выйдет на улицы и сместит Кабинет Карима Масимова (три раза "ха-ха!"), а потому, что, почувствовав народное недовольство, президент даст тому же Кариму Масимову по башке.

Карабалин нужен для того, чтобы все начали бросать в него камни. И не начали искать причин этого и предыдущих топливных кризисов. Вопрос: "Кто виноват?", как самый простой, увлекает обывателя. И отвлекает его, обывателя, от самого сложного вопроса: "Почему?"

Правда состоит в том, что за 20 лет независимости ни одно правительство не смогло обеспечить страну нефтеперерабатывающими мощностями. И от 30 до 40 процентов ГСМ завозится в Казахстан из России. Казахстанские заводы, даже загруженные на всю катушку, не могут произвести столько бензина и дизтоплива, сколько нам нужно. Государственные деньги выделяют на Азиаду, на саммит ОБСЕ, на "ЭКСПО" и другие "вкусности", но на модернизацию трех нефтеперерабатывающих заводов либо строительство четвертого – денег нет.

"КазМунайГаз" купил сеть заправок и два НПЗ в Румынии, а потом легко нашел еще 1 млрд долларов на реконструкцию одного из НПЗ там, купил нефтеналивной терминал в Батуми и даже газоснабжающую организацию в Тбилиси. Но на модернизацию нефтеперерабатывающих заводов в Казахстане денег не нашлось. Да что там КМГ! Игорь Школьник купил Орский НПЗ за 300 млн долларов. Нашел деньги, молодец! Но не на увеличение объемов производства ГСМ в Казахстане, а на выкуп российского завода. Много чего случилось за эти два десятка лет нефтегазовой истории Казахстана. Не произошло только одного: не улучшилась ситуация с производством топлива.

Кроме того, казахстанское правительство трусливо и непоследовательно – и это характерная черта почти всех кабинетов – не только Карима Масимова. С одной стороны, оно говорит о рыночной экономике, с другой – пытается регулировать цены командно-административными методами. Почем должны заправить вашего железного коня на любой казахстанской АЗС, решается приказом (!) министра. Back in the USSR!

Регулируя розничные цены, правительство позволяет "невидимой руке рынка", которую в нашей стране заменяет "видимая рука агашки", определять оптовые цены. И вот уже владельцы заправок требуют от правительства установить для них маржу в 30%. То есть им понятно, какими методами управляется наша экономика, и они даже не против, но хотят кусок чуть побольше.

Кстати, на деятельности владельцев автозаправок хотел бы остановиться чуть подробнее. С момента создания Казахстанской топливной ассоциации они непрестанно жалуются на низкую прибыль. В июле 2012 года, когда цены были снижены – да, был и такой эпизод в нашей истории, который, правда, все уже забыли, – представители ассоциации сетовали на убытки в 7%. Впоследствии, когда цена повышалась, они по-прежнему жаловались на недостаточность маржи: мол, 17% – это мало, давайте 30! Однако за эти два года я еще ни разу не слышал, чтобы какой-то владелец сети заправок разорился или вынужден был продать свой четырехэтажный дом, чтобы покрыть убытки.

Недавно газета "Курсив" опубликовала результаты исследования по уплате налогов различными сетями АЗС. Меня поразило там одно: объем платежей в бюджет никак не зависит от количества автозаправок. Правда, на втором месте – АО "КазМунайГаз Өнімдері", у которого наибольшее число заправок – 320. Но их пример не показателен: они постоянно выполняют "задания партии", когда правительство заставляет их покупать бензин, например, по 125 тенге, а продавать на заправках по 115. Так вот, на первом месте "Газпромнефть", у которой всего 56 АЗС из 3850, имеющихся в стране. И они выплатили в качестве корпоративного подоходного налога 602 млн тенге. "Гелиос", владеющий 260 АЗС, – всего 10,4 млн тенге! А сети, занимающие третье и четвертое места по количеству АЗС, в пятерку крупнейших налогоплательщиков даже не вошли. Думаю, по этим фактам уже можно понять, кто на чем делает деньги.

Все эти структуры еще более закрыты, чем официальные ведомства. Когда им надо потребовать уступок от правительства, они собирают пресс-конференции. А когда мы позвонили в "Синойл", "Газпромнефть" и "Гелиос" с вопросом, почему у них нет дизеля, они потребовали направить им письменный запрос. Не потому ли, что дизель у них есть? Только они его не продают, пытаясь давить через потребителей на правительство в ожидании повышения цен на ДТ?

А что же правительство? Установив какие-никакие правила игры на топливном рынке, оно же само их постоянно нарушает. Взяв в руки "Правила определения предельной цены на розничную реализацию нефтепродуктов", утвержденные постановлением премьер-министра, каждый поймет, что по закону цены Кабинет министров должен был поднять еще в апреле. Причем сразу же на все регулируемые виды топлива. Потому что в формуле, по которой высчитывается предельная цена, "сидит" курс тенге – привет девальвации!

Но правительство менжевалось. Боялось гнева народного. И довело ситуацию до дефицита. Решившись, наконец, на повышение предельных цен, правительство повысило цену только на АИ-92, хотя это напрямую противоречит Правилам, которые оно же само и установило. Конечно, повышение цен на дизель автоматически потащит за собой вверх и коммунальные тарифы, и цены на потребительские товары, и стоимость продуктов питания, включая хлеб. И никаких эмоций, кроме как выражаемых непечатными выражениями, испытывать тут невозможно. Но и избежать этого нельзя – это запрограммировано девальвацией. А та, в свою очередь, финансовой политикой, которая вытекает из социально-экономической.

Что же в этой ситуации делать простым потребителям? К сожалению, мы обречены ждать. Ждать, когда завезут, наконец, бензин из России. Ждать, когда реконструируют, наконец, все НПЗ. Ждать, когда наше правительство будет честным с нами и последовательным в своих действиях.

Данила ЮВАЧЕВ
01.09.2014,