Комментарий, который Госдепартамент США устами своей чудо-Псаки озвучил по итогам проходившего в Астрахани саммита "каспийской пятерки", отличался лаконичностью и безразличием: встретились, дескать, и встретились, никакого влияния на планы США в отношении Каспия ни сама эта встреча, ни принятое на ней политическое заявление не окажет. Это тот уникальный случай, когда с оценкой Вашингтона можно согласиться, поскольку к реалиям закручивающейся вокруг Каспийского региона интриги большинство из того, что говорилось в Астрахани, никакого отношения не имеет.
Разумеется, подобная оценка резко контрастирует с победными реляциями ряда СМИ и экспертов, умудрившихся разглядеть в этой встрече глав пяти прикаспийских государств "прорыв и прогресс". В чем именно он заключается, толком так никто и не сказал, поскольку даже при самом тщательном поиске рассмотреть признаки этого "прорыва" не удается. Итогом 18-ти (!) лет переговоров и согласований стало обещание, что основной документ "Конвенция о правовом статусе Каспийского моря" будет представлен через два года и, возможно, в годовщину 20-летнего обсуждения этой темы даже будет подписан, чего, впрочем, никто твердо не гарантирует.

Как достижение подается общая формула, согласно которой у каждой страны на Каспии появится 25-мильная зона, состоящая из 15-мильной зоны государственного суверенитета и 10-мильной исключительной экономической зоны. Остается только определить исходные линии, от которых она будет отсчитываться. Все остальное – "общее водное пространство". Что же касается одного из главных вопросов − разграничение участков дна и принципы их использования, то на эту тему стороны предпочитают вообще не распространяться.

В политическом заявлении из 19-ти пунктов, подписанном главами государств, отдельно зафиксирован принцип "не присутствия на Каспийском море вооруженных сил государств", не являющихся членами "пятерки". И этот откровенно декларативный пункт подается как некая гарантия того, что другие государства, те же Соединенные Штаты, объявившие Каспий зоной своих интересов, от планов расширения своего военно-политического присутствия в этой геостратегически важной точке откажутся. Надо полагать, что из-за присущего Вашингтону, в частности, и Западу, в целом, крайне уважительного отношения к суверенитету и интересам других государств, примеры чего мы видим каждый день.

Словом, ни один из принципиальных вопросов, которые формируют реальную, а не декларативную "каспийскую" повестку для государств-членов пятерки, в ходе саммита решен не был, а наиболее острые и неприятные проблемы – ту же милитаризацию − решили "отложить на потом", рассчитывая, видимо, что "время лечит" и через пару лет "или шах помрет, или ишак сдохнет", то есть – угрозы и вызовы безопасности наших стран исчезнут сами собой. Проблема лишь в том, что Каспий – это точка, в которой сплетается целый ряд проблем: от влияния России в ближнем зарубежье и попыток Ирана уменьшить свою международную изоляцию до энергетической безопасности Европы. И каждая из них в последнее время обостряется, а в ближайшей перспективе будет обостряться еще сильнее. То, что конфигурация "каспийской пятерки" представляет собой для Москвы некое благоприятное "математическое большинство" − Астана входит в интеграционное объединение, а Тегеран считается, пусть и в большей степени на словах, стратегическим партнером – откровенная иллюзия, поскольку развитие ситуации в Азербайджане и Туркмении заставляет говорить о том, что под влиянием извне формируются своеобразные стратегические "клещи", вполне способные серьезно ущемить как интересы Москвы, так и ее союзников.

О выборе Азербайджана – без иллюзий
В ходе закрытой для прессы встречи в Астрахани Хасана Роухани и Ильхама Алиева иранский президент особый упор сделал на необходимости развития между двумя странами сотрудничества в областях торговли, экологии, энергетики и туризма. И лишь в завершении диалога сказал то основное, что больше всего беспокоит Тегеран в политике Баку: "Безопасность и развитие наших государств взаимосвязаны, и мы не должны позволять вмешиваться странам, выступающим против укрепления дружеских связей между нами". Намек на обеспокоенность расширением военного сотрудничества Азербайджана с Израилем, Турцией и США, на прямую зависимость добрососедства двух государств от интенсивности контактов одного из них с "третьей стороной" – более чем очевиден, хотя и максимально сглажен.

Поразительным образом это стремление Тегерана "сгладить острые углы" в отношениях с Баку похоже на политику Москвы в отношении Азербайджана. Хотя давно понятно, что официальные заявления и российских, и азербайджанских официальных лиц о "нормальных дружеских отношениях между нашими странами" − всего лишь дань дипломатической вежливости, но уж никак не отражение истинной ситуации. Так же, впрочем, как и аналогичные ирано-азербайджанские декларации.

Политический выбор Азербайджана в пользу Запада, и, как следствие этого выбора, расширение военно-политического и военно-технического сотрудничества с Израилем, Турцией, США и НАТО давно уже стал реальностью. И от этого выбора Баку отступать не намерен. Ильхам Алиев может подписывать любые декларации, но это совершенно не означает, что он намерен их соблюдать, если они будут противоречить интересам "западных" партнеров Азербайджана.

Немного статистики: по итогам 2013 года товарооборот между Азербайджаном и Россией составил 2,583 миллиарда долларов, между Азербайджаном и Ираном – примерно миллиард, а объем торговых операций между Баку и Анкарой составил 4,6 миллиарда, на 10% превысив показатели 2012 года. Товарооборот Баку со странами ЕС составил 15 миллиардов 276,1 миллионов долларов (42,6% от общего объема внешней торговли Азербайджана) – почти в четыре раза больше, чем со всеми странами СНГ (4,063 миллиарда долларов). Простое сравнение этих цифр – достаточно убедительный ответ на вопрос "кто для Баку важнее", но в Москве почему-то принято считать, что поскольку существуют поставки в Азербайджан российского вооружения и другие формы военно-технического сотрудничества, то опасения о росте влияния Вашингтона и НАТО в Баку следует считать преувеличенными. Но и это, как оказывается, не более чем еще одна иллюзия.

Да, США до недавнего времени ограничивали доступ Баку к закупке вооружений. Причем сразу по двум причинам: во-первых, из-за активного противодействия армянской общины в США и лоббистов этой общины в Конгрессе и, во-вторых, из-за серьезных претензий, которые Госдепартамент предъявляет Баку в сфере "прав человека". Но так было до недавнего времени, поскольку чем выше заинтересованность Вашингтона в расширении своего присутствия в той или иной стране, тем ниже требования к "демократичности правящего режима". А в отношении позиции Конгресса представителям Алиева уже удалось договориться с лидерами израильского лобби в США о том, что они возьмут на себя вопросы "нейтрализации" влияния армянской диаспоры на конгрессменов.

Собственно, у Ильхама Алиева не такой уж богатый выбор – или быть проводником интересов США, Турции и Израиля в регионе, чему, кстати, азербайджанские политические элиты в большинстве своем только рады, или же потерять власть в результате очередной "цветной революции", организация которой не составит для спецслужб вышеперечисленных стран особого труда. Много ли в таком случае стоит официальное мнение Азербайджана о "не присутствии вооруженных сил третьих стран на Каспии"?

"Туркменский фронт" исламистов
Впрочем, в сравнении со сценарием, который будет реализован против Туркмении, разумеется, в том случае, если Гурбангулы Бердымухамедов откажется ради соглашений с Китаем участвовать в европейской диверсификации импорта энергоносителей из России, Азербайджану еще "повезло". Решение об участии Ашхабада в Транскаспийском проекте (ТКТ), включающем в себя прокладку 300-километрового газопровода по дну Каспия от Туркменбаши на западе Туркмении к терминалу в районе Баку, руководством Туркменистана принято и неуклонно реализуется. Что вполне отвечает интересам ЕС, поскольку грандиозный Трансадриатический газопровод без туркменского газа малорентабелен и конечная цель его строительства – диверсификация энергопоставок из России – не осуществима. Причем, Бердымухамедов уже заявил, что строительство таких трубопроводов – это суверенное право государств, по принадлежащим им участкам каспийского дна которых они проходят, а потому такие проекты могут осуществляться и без согласия остальных членов "каспийской пятерки".

Вполне очевидно, что проект ТКТ не нравится не только России. Против выступает и Иран − крупнейший производитель природного газа. И главное − Пекин, которого абсолютно не устраивает то, что туркменский газ в больших объемах пойдет на запад к берегам Азербайджана. Для США и ЕС возникает реальная угроза того, что Ашхабад может уступить совместному давлению Москвы, Тегерана и Пекина, а потому для "гарантий лояльности" в отношении Туркмении совместными усилиями вашингтонских политиков и аналитиков нефтегазовых корпораций разработан сценарий "угрозы терроризма". 744 километра туркменской границы с Афганистаном – практически идеальные условия для прорыва "террористов" с афганской территории, что и было продемонстрировано туркменским властям летом нынешнего года. Как, впрочем, и то, что армия Туркменистана к отражению этих атак практически не готова. Состоявшийся после нападений экстренный визит туркменского министра иностранных дел Рашида Мередова в Афганистан никаких результатов не дал. В личной беседе с ним Хамид Карзай от обсуждения конкретных шагов борьбы с бандформированиями уклонился, предложив лишь "усилить сотрудничество разведывательных служб", то есть фактически дал понять, что ничего в данной ситуации не решает.

Серьезность положения первым осознал Иран, о чем свидетельствует визит в Ашхабад министра обороны Исламской республики Хосейна Дехгана, предложившего Бердымухамедову самую широкую помощь в организации отражения возможных атак террористов. Эти предложения были выслушаны, однако конкретного ответа Дехган не получил, поскольку Ашхабад предпочел "взять паузу для консультаций".

Ситуация для России тем неприятнее, что все ее "рычаги влияния" на руководство Туркмении, вопреки существующим иллюзиям по этому поводу, практически утрачены. Во-первых, если до 2009 года Россия сохраняла положение практически эксклюзивного покупателя туркменского экспортного газа, то уже к 2012 году объем экспортируемого туркменского газа на территорию РФ сократился до 10 миллиардов кубометров в год, а на днях представители российских газовых компаний объявили, что намерены полностью отказаться от закупок. Во-вторых, если раньше Ашхабад был в определенной степени заинтересован в лояльной позиции Москвы по вопросу раздела шельфа Каспийского моря, то теперь, понаблюдав за безынициативностью России, он считает, что способен решать эти вопросы либо самостоятельно, либо в двухстороннем формате, без российского посредничества. И, наконец, в-третьих. Ашхабад сделал вывод о том, что в случае серьезной дестабилизации рассчитывать на помощь Москвы рискованно, гораздо надежнее будет ориентироваться на ввод в страну миротворческого контингента ООН. А еще проще – договориться с Западом о сделке: сохранение власти в обмен на всесторонний учет западных интересов в отношении туркменского газа.

******
В итоге – как минимум двое из "каспийской пятерки" в результате закрученной Западом интриги не в состоянии выполнить этот важнейший пункт принятого в Астрахани политического заявления – о "не присутствии на Каспийском море вооруженных сил" нерегиональных государств. И, по большому счету, для нас совершенно не важно, почему они не смогут это сделать – в связи с особенностями внешнеполитической ориентации или под давлением извне. "Клещи" для российских и иранских интересов сделаны, а то, когда они сомкнутся, нанося максимальный ущерб интересам Тегерана и Москвы, − лишь вопрос времени.

Игорь Николаев,
Специально для Iran.ru

10 октября 2014