В коридорах власти Владимир Школьник – давно свой человек. В 2009 году его назначили президентом Национальной атомной компании "Казатомпром". А с августа 2014 года он вернулся в правительство страны и занял ключевое ведомство – Министерство энергетики. И уже первые его высказывания вызвали массу вопросов.

О чем умалчивает министр

Все последние высказывания Владимира Школьника связаны с осенним дефицитом ГСМ. Причем повышение цены 92-го бензина до 128 тенге – совсем не предел, и нам следует ждать повышения цен на топливо. Независимо от цен на нефть на мировом рынке.

– После девальвации тенге правительство приняло решение не повышать цены на бензин. Мы оставили Аи-92 на уровне 115 тенге за литр на пистолете. В России цены повысились до уровня 165–170 тенге за литр на пистолете. Мы из России завозим бензин. То есть бизнес должен купить там по цене выше на 15–20–30 процентов, привезти сюда и продать здесь дешевле. Бизнес, конечно, не будет себе в убыток этого делать. Мы цену на бензин держим. И не завозим из России то, что должны все время заво­зить, – невыгодно. Это один факт, который привел к кризису, – заявил Школьник.

Говоря об этом, министр умолчал, что оптовые цены в Казахстане и России разнятся не так сильно. Более того, многие российские НПЗ предлагают топливо по ценам на 10–15 процентов дешевле, чем в Казахстане, – за счет лучшего оснащения и разницы в налогообложении. А разница эта съедается на пути до АЗС в Казахстане, и бензин становится слишком дорогим.

Во-вторых, в наших странах разное ценообразование на ГСМ. У нас в цене на бензин Аи-92 операционные расходы, в том числе расходы на добычу нефти и ее переработку, составляют 72 процента, налоги – 18 процентов, прибыль – чуть больше 9 процентов. Структура российской розничной цены – иная. Доля операционных расходов – всего 30 процентов, 23 процента прибыли, зато налоги – 47 процентов. Получается, мы почти полностью зависим от колебания цен на нефть, тогда как в России – только на 30 процентов. И налогов с наших нефтяников собирается в 2 раза меньше.

Добавим, что автолюбители в Казахстане платят ежегодный транспортный налог раз в год, тогда как в России он – в цене ГСМ. Исходя из этого, говорить о сближении цен в двух странах только за счет потребителей – это непрофессионализм.

Качественная несостоятельность

Чтобы наладить контакт с прессой, Владимир Школьник пригласил экономических журналистов Астаны на встречу без галстуков. Там он признался, что в Казахстане нет качественного топлива и он не знает, как с этим бороться:

– Тем, кто разводит топливо, – не воровать, а тем, кто за ними следит, – сделать так, чтобы они не воровали. На эту заправку ехать и разбираться, кто разбавил и чем разбавил. Когда есть нехватка бензина, конечно, будут бодяжить. Должен быть общественный контроль и максимальный контроль со стороны местных исполнительных органов – акиматов.

Вообще-то, прямая обязанность Министерства энергетики, отвечающего в том числе и за обеспечение внутреннего рынка топливом, – создать условия, когда будет невыгодно продавать своим потребителям некачественный продукт. Апелляция к общественному контролю в Казахстане – обычный довод депутатов, не имеющих реальной власти. Слышать это от руководителя ведомства, дающего 70 процентов бюджета страны, – по меньшей мере странно.

– 92-го бензина мы потребляем в год 2,8 миллиона тонн, которым пользуется большинство населения страны. А производим его 1,8 миллиона тонн в год, – говорит Владимир Школьник.

Но Атырауский НПЗ и Павлодарский НХЗ полностью принадлежат "КазМунайГазу". В Шымкентском PKOP "КазМунайГазу" принадлежит половина доли в уставном капитале. То есть производство бензина практически на 100 процентов контролирует государство. Три НПЗ производят 65 процентов бензина Аи-92. То есть качество этого бензина Министерство энергетики не контролирует. 35 процентов – 1 миллион тонн – мы импортируем из России. Качество этого топлива контролируется лабораториями Комитета по техническому регулированию и метрологии РК. Но проверки можно проводить не более одного раза в год с разрешения прокуратуры и с предварительным уведомлением. То есть отрасль и в этом плане отдана на откуп нефтяному лобби.

И зачем нам этот толлинг?

– Дефицит светлых нефтепродуктов в размере 1,2–2 миллиона тонн покрывается за счет импорта из России. Один из вариантов решения вопроса – переработка нефти за пределами страны. Для толлинговых операций в налоговое законодательство были внесены изменения, уравнивающие налоговую нагрузку на недропользователей и давальцев. Но поправки действуют до конца 2014 года, – сказал министр в Мажилисе. – Мы очень просили бы поддержать предложение по продлению налоговых льгот до конца 2017 года.

Что такое толлинг? Это когда мы отдаем на переработку за рубеж свое сырье и получаем готовый продукт или полуфабрикат. Мы гоним нефть в Китай и получаем оттуда бензин и керосин. С 2013 года Казахстан проводил толлинговые операции на уровне 500 тысяч тонн нефти, получая взамен около 400 тысяч тонн бензина и керосина.

Толлинг выгоден, когда в стране нет собственных мощностей. В Казахстане такие мощности есть, но они не используются. В мировой практике НПЗ загружены минимум на 90 процентов от их проектной мощности, казахстанские – только на 60 процентов. Казалось бы, докинь на заводы лишнюю нефть и получай еще 1 миллион тонн нужного топлива. Но это невозможно. Доля Казахстана в общей добыче нефти составляет примерно четверть. Остальное принадлежит иностранным инвесторам, им не выгодно поставлять нефть на наши заводы. Кроме того, толлинг экономически не выгоден. Из-за этого Казахстан в 2012–2013 годах потерял около 57 миллионов долларов налогов. Поставляемая нефть была освобождена от уплаты 47,5 миллиона долларов рентного налога на экспорт и 9,7 миллиона долларов налогов на добычу полезных ископаемых.

При всех этих условиях указание министра на толлинг как способ ликвидировать дефицит бензина может говорить о серьезных проблемах НПЗ и желании Министерства энергетики подстелить себе соломку, когда эти проблемы вылезут наружу.

Спасение утопающих…

Нельзя обойти вниманием еще одну удивительную фразу Владимира Школьника:

– Вот мне сказали: ты – министр, вот и отвечай, что будет бензин, а цены повышаться не будут. Если есть совет, как это сделать, я буду просто благодарен.

Странная эта фраза, потому что глава ведомства или попытался перенести вину за дефицит ГСМ на своего предшественника, или показал, что он не способен обеспечить страну топливом. Получается, квалификации министра не хватает для решения таких проблем? Соответственно дефицит ГСМ станет системным в нашей стране. Привыкайте.

Адиль УРМАНОВ 17 октября 2014