В 1994 г. Великий Государственный хурал – высший орган государственной власти в Монголии – принял Концепцию внешней политики страны, в которой развитие добрососедских, конструктивных отношений с Российской Федерацией и Китайской Народной республикой были признаны приоритетными направлениями внешнеполитической деятельности монгольского государства.

До этого монголо-российские и монголо-китайские отношения прошли несколько этапов развития, знали спады и подъемы.

Так, в первую декаду после образования КНР, и Пекин, и, особенно, Москва оказали Монголии большую помощь: китайцы в строительстве жилых кварталов в Улан-Баторе, широкого железобетонного моста через реку Тола, гостиницы "Улан-Батор", центрального универмага и т.п. А россияне - в строительстве города Дархана и возведении вокруг него индустриального комплекса, в пуске в эксплуатацию ГОК "Эрдэнэт", Шарынголвского угольного разреза, ТЭЦ3 и ТЭЦ4 в столице и т.п.

По мнению западных аналитиков, щедрые потоки помощи в этот период с обеих сторон отражали подспудную борьбу СССР и КНР за преобладающее влияние в Монголии.

Все это продолжалось до второй половины 60-х гг., когда из-за возникшей конфронтации между СССР и КНР произошел обвал монголо-китайских отношений, и они в течение последовавших 20 лет практически оставались на нуле, в частности из-за открытых притязаний Мао Цзэдуна и его окружения на включение МНР в состав КНР. На этом фоне Советский Союз все это время продолжал оставаться главным "вдохновителем и спонсором строительства социализма на монгольской земле".

Заключение в 1986 г. торгово-экономического соглашения сроком на 5 лет между МНР и КНР положило начало нормализации и улучшению политических отношений между этими двумя странами, сопровождавшихся в 1990-1993 гг. буквально бумом в торгово-экономических связях. Это, в конце концов, привело к подписанию 29 апреля 1994 г. основополагающего Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве в результате визита в Улан-Батор китайского премьер-министра Ли Пена.

Этот процесс происходил на фоне резкого спада монголо-российских отношений в 1990-1992 гг., вызванного комплексом объективных и субъективных причин, и прерванного заключением в 1993 г. базового Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве. Отметим, что китайцы умело, воспользовались этим спадом для продвижения своих позиций на монгольском рынке.

Период от 1993-94 гг. до 2000 г. характеризовался полной стабилизацией отношений между Россией и Монголией, и выдвижением КНР в качестве основного торгово-экономического партнера Монголии.

Начало ХХI века ознаменовало наступление современного этапа во взаимоотношениях Монголии с РФ и КНР, главной чертой которого стало превращение всесторонне растущего двустороннего сотрудничества в стратегические отношения и выдвижении в повестку дня задач организации и развития трехстороннего сотрудничества.

Представляется, что первым шагом в этом направлении должно явиться достижение консенсуса в треугольнике Россия – Монголия – Китай по основным принципиальным вопросам такого сотрудничества. Этим целям и послужила состоявшаяся по инициативе президента Монголии Ц. Элбэгдоржа 12 сентября 2014 г. в Душанбе во время 14 го саммита ШОС его уникальная встреча с президентом РФ В.В. Путиным и председателем КНР Си Цзиньпинем.

Впервые в новейшей истории лидеры Монголии, России и Китая собрались вместе и сели за один стол, чтобы обменяться мнениями по поводу предложения Ц. Элбэгдоржа об организации официального трехстороннего саммита в целях обсуждения проблем взаимодействия, расширения сотрудничества и проблем безопасности в Северо-Восточной Азии. Следует отметить, что идея проведения трехстороннего т.н. "Уланбаторского диалога" вынашивалась Ц. Элбэгдоржем давно и была озвучена во время недавних переговоров с Си Цзиньпинем в ходе его государственного визита в Монголию 21-22 августа 2014 г. и с В.В. Путиным во время его рабочего визита 3 сентября 2014 г. Тогда она была встречена с пониманием, а вот в Душанбе в заявлениях, с которыми выступили эти лидеры, она уже получила полное одобрение, что свидетельствует о значимости состоявшейся встречи в Душанбе.

Президент Монголии предложил три принципа, на которых должна строится организация трехсторонней встречи на высшем уровне: ее надо проводить 1 раз в 3 года, а для подготовки ежегодно собирать в Улан-Баторе заместителей министров иностранных дел трех стран; следует обеспечить открытость "Уланбаторского диалога" для общественности и совпадение его с общими принципами трехстороннего сотрудничества; на саммите подлежат рассмотрению вопросы, отвечающие интересам всех трех сторон, включая транспортные, инфраструктурные, а также региональные проблемы. Отражая глубокую заинтересованность Монголии в увеличении транзитных грузоперевозок железнодорожным транспортом и в строительстве газопровода из России в Китай через территорию западной Монголии, было подчеркнуто, что эти аспекты могли бы принести стране немалые доходы от транзита. С учетом этих обстоятельств Ц. Элбэгдорж предложил провести уже в этом году трехстороннюю рабочую встречу в Улан-Баторе для обсуждения и решения этих вопросов, что "активизирует сотрудничество не только указанных трех стран, но и всего региона".

Из выступлений и предложений Ц. Элбэгдоржа видно, что Монголия стремиться играть, если не первую, то, во всяком случае, очень активную роль в трехстороннем диалоге, быть ядром трехсторонних переговоров.

Отношение к монгольской инициативе о проведении трехстороннего саммита Россия и Китай определили в выступлениях своих лидеров на встрече в Душанбе, одобрив идею организации такого саммита. Как сказал В.В. Путин: "наладить постоянный диалог мы считаем важным, целесообразным и полезным". А Си Цзиньпин выразил уверенность, что трехсторонняя встреча "заложит прочную основу для будущего развития более тесных отношений трех сторон".

Лидеры России и Китая продемонстрировали полную готовность оказать Монголии поддержку по вступлению в члены организации "Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества" (АТЭК) на саммите этой организации в Пекине в ноябре 2014 г.

Однако в вопросе о месте и времени проведения трехстороннего саммита наметились расхождения. В.В. Путин посчитал, что платформой для проведения трехсторонних диалогов могут служить ежегодные саммиты ШОС, очередной из которых состоится в июле 2015 г. в столице Башкортостана г. Уфе. Си Цзиньпин говорил о важности проведения такого рода первой встречи, но обошел молчанием, где и когда она должна состояться и последуют ли за ней другие встречи.

В своих выступлениях оба лидера также предложили ряд собственных инициатив по расширению трехстороннего сотрудничества, которые могли бы стать предметом обсуждения на предполагаемом саммите.

В частности, по мнению В.В.Путина, - это строительство новой железной дороги по части территории России, Монголии и Китая; возможность соединения проектов "Шелковый путь" и "Степной путь" с определенными российскими проектами; прокладка линии ЛЭП через территорию Монголии и др.

Си Цзиньпин отметил, что стратегия развития трех стран в большей степени совпадает. В России и Монголии китайская инициатива создания экономического пояса вдоль "Шелкового пути" встречена с одобрением, существует возможность объединения инициативы российской стороны о трансевразийской железнодорожной магистрали и монгольской стороны о "Степной дороге", создания экономического коридора Китай - Россия – Монголия. Он предложил также исследовать возможность строительства трехсторонней трансграничной электрической сети и др.

Как свидетельствует вышеизложенное, Монголия, Россия и Китай в нынешних условиях проявления конфронтации и конфликтов в ряде регионов мира, взяли четкий курс на повышение эффективности взаимных отношений во имя интересов всех трех стран, что предполагает возможность подъема трехстороннего сотрудничества в различных областях на небывалую высоту.

Марк Гольман, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института Востоковедения РАН, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".
27 окт. 2014