Состоявшийся на прошлой неделе визит президента Владимира Путина в Узбекистан и Индию на первый взгляд был мало связан с проблемой Афганистана. В Ташкенте речь шла о списании узбекского долга; в Дели – о заключении контрактов на поставки российских углеводородов и участии Росатома в модернизации индийских атомных электростанций. И все же переговоры Владимира Путина с лидерами Узбекистана и Индии проходили на фоне переформатирования американского присутствия в Афганистане. Похоже, что российская сторона пытается выстроить обновленный региональный диалог по афганской проблеме.

Предыдущую попытку выстроить диалог по Афганистану российская сторона предприняла пять лет назад. В то время в Москве были недовольны американским проектом "Афпак": созданием политического блока Афганистана и Пакистана под сдвоенными гарантиями НАТО и Индии. Российская сторона опасалась, что США, уходя из Афганистана, оставят после себя политическую нестабильность, которая может перекинуться на страны Центральной Азии. Ответом российской стороны стал проект "Душанбинской четверки" - нерегулярно собирающийся форум в составе президентов России, Таджикистана, Афганистана и Пакистана. Этот форум неплохо функционировал на протяжении трех лет. Однако после отказа резидента Владимира Путина от визита в Исламабад 3 октября 2012 года "Душанбинская четверка" прекратила свое существование.

Теперь ситуация меняется. Москва пытается выстроить диалог с двумя странами, которые два года назад находились в оппозиции "Душанбинскому форуму". Узбекистан возобновил военные контакты с США и 28 июня 2012 года заявил о выходе из ОДКБ. Индия 4 октября 2011 года заключила соглашение о сотрудничестве с Афганистаном в области экономики, которое Белый дом назвал необходимым компонентом "Афпака". По неофициальной информации, именно позиция Дели привела к срыву визита президента Владимира Путина в Исламабад 3 октября 2012 года (что означало крах "Душанбинской четверки"). Ташкент и Дели на параллельных дипломатических курсах препятствовали появлению в Центральной Азии форума, альтернативного "Афпаку".

Детали переговоров в Ташкенте и Дели пока неизвестны. Однако сам факт, что в ходе переговоров обсуждалась афганская проблема, означает серьезные перемены. Новая миссия НАТО в Афганистане с 1 января 2015 года будет составлять 12 тысяч человек. Этого вполне достаточно для "демонстрации флага" или охраны правительственных объектов в Кабуле. Но этого недостаточно для оказания реального сопротивления талибам или другим радикально-исламистским группировкам вроде печально известного ИГИЛ.

Не только в Москве, но также в Ташкенте и Дели, обеспокоены перспективой, что события в Афганистане будут развиваться по иракскому сценарию. Для противодействия такому развитию событий необходимы оперативные силы быстрого реагирования и постоянно действующий механизм политических консультаций с правительством "Национального единства" Афганистана. Визиты президента Владимира Путина в Узбекистан и Индию продемонстрировали, что обсуждение этих проблем происходит. Теоретически здесь возможны три варианта решения проблемы.

Первый вариант предусматривает восстановление "Душанбинской четверки" образца 2011 года. Технически осуществить его было бы не так сложно, коль скоро формального решения о ее роспуске принято не было. В этом случае три заинтересованные страны (Россия, Таджикистан и Пакистан) сохранили бы диалог с правительством Афганистана. Индия и Узбекистан заняли бы к этому диалогу благожелательную (в отличие от 2012 года) позицию. В перспективе к ним примкнула бы по-видимому и Туркменистан, который, несмотря на нейтральный статус, внимательно следит за событиями в Афганистане.

Впрочем, такой вариант, несмотря на свою привлекательность для России, пока остается малореалистичным. Основной причиной этому остаются индо-пакистанские противоречия. Обновленная "Душанбинская четверка" означала бы согласие Дели на участие Пакистана одновременно в двух переговорных форматах: американском (Афпак) и российско-таджикском. Индия, однако, последние три года активно противодействует такому усилению позиций Исламабада в Афганистане. Кремль со своей стороны не стремится к ухудшению отношений с Дели, что было бы неизбежно при восстановлении прежней "Душанбинской четверки".

Второй вариант предполагал бы создание более широкого переговорного формата, чем "Душанбинская четверка". Теоретически это мог бы быть переговорный формат "шестерки" (четверка плюс Индия и Узбекистан), семерки (четверка плюс Индия, Узбекистан и Туркменистан) или восьмерки (эти страны плюс КНР). Последний вариант может быть связан с механизмами Шанхайской организации сотрудничества. Узбекистан со своей стороны мог бы выступить в качестве связующего звена между ШОС и возможной "переговорной группы" по Афганистану.

Ограничителем этого варианта выступает его очевидная антиамериканская направленность. Его реализация означала бы полный крах проект "Афпак" и вытеснение США из создания системы безопасности вокруг Афганистана. Ни Индия, ни Пакистан, ни само правительство Гани и Абдуллы к подобному варианту не готовы. Не приветствуют его и в Ташкенте, где присутствие НАТО в Афганистане воспринимается как противовес российскому и китайскому влиянию в регионе. Иначе говоря, Индия, Пакистан и Ташкент совместными усилиями предотвратили бы появление консультативной структуры по Афганистану, открыто противостоящей политике НАТО.

Третий вариант – это вариант "ситуативного диалога". В дипломатии давно существует понятие "ситуативных коалиций" (ad hoc coalition). Примером такой коалиции собственно и была "Глобальная антитеррористическая коалиция" во время войны в Афганистане 2001 – 2002 годов. Теперь подобным механизмом может стать взаимодействие по Афганистану. Российская сторона теоретически может развивать три формата диалога: в рамках ШОС, прежней "Душанбинской четверки" и "Душанбе плюс" - с участием Индии и Узбекистана. Каждый из этих переговорных форматов будет оставаться открытым для возможных контактов с США и НАТО, хотя по ключевым проблемам будут блокировать проект "Афпак".

Трудность, однако, в другом. Переговорные форматы пока создаются под сценарий относительно мирного развития ситуации в Афганистане. На случай военного кризиса в регионе не остается сил для оперативного вмешательства. Между тем, именно эта проблема, а не определение переговорных проектов, может стать ключевой в ближайшем будущем.

16.12.2014
Алексей Фененко, доцент Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.