В понедельник на востоке Германии состоялась крупная демонстрация немецкого движения Pegida ("Европейские патриоты против исламизации Запада"). "Зрелище нескольких тысяч антииммигрантов, прошедших маршем в Дрездене, гальванизировало обе стороны, участвующие в дебатах об иммиграции, и спровоцировало возрождение дискуссии о национальной идентичности Германии", - пишет The New York Times.

По словам авторов статьи, катализатором послужил "значительный наплыв беженцев с Ближнего Востока, из Африки и других объятых войной и беспорядками территорий". В результате "вновь встал вопрос, который Германия пытается разрешить не первый десяток лет: кто такой немец?"

"В период ослабления экономики, на фоне растущих опасений по поводу "Исламского государства" и других воинствующих мусульманских группировок приток беженцев продолжается. Враждебность по отношению к мигрантам и мусульманам закипает по всей Европе, - говорится в статье. - Несмотря на то, что Германия имеет репутацию экономического двигателя Европы, она тоже оказалась восприимчива к вопросам, поднятым Pegida и прочими течениями, которые говорят, что иммигранты истощают государственные ресурсы, и выносят на обсуждение такие темы, как язык, обычаи и религия".

"Общество расколото, - цитирует The New York Times опубликованное в понедельник заявление немецкого Комитета по миграции. - Каждый второй выступает за [этнокультурное] разнообразие, но вместе с тем каждый третий ощущает потребность более смело выражать патриотические чувства и тем самым вытесняет мигрантов".

Те участники дрезденской демонстрации, с которыми удалось поговорить корреспондентам The New York Times, заявили, что выступают за "сохранение Германии, какой они ее знают и ценят". Их беспокоит "наплыв иностранцев", а также перспектива, что страна, которую они передадут детям и внукам, будет не такой, как сегодняшняя.

Распространенность ксенофобских настроений в восточных областях Германии журналисты издания объясняют, среди прочего, "географическим положением Дрездена - это был единственный крупный город Восточной Германии, в котором нельзя было поймать передачи западногерманского телевидения. В Дрездене часто проходили митинги правого толка, как минимум дважды в местные органы земельной власти избиралась неонацистская Национал-демократическая партия Германии".

"Проблемы идентичности проявляются в Германии не впервые, - отмечают авторы статьи. - После поражения нацистов во Второй мировой войне с восточноевропейских территорий были изгнаны миллионы немцев. Каких-либо возражений против того, чтобы принять их, никогда не высказывалось, поскольку они были немецкого происхождения, и это было доказуемо".

"Позже, когда обновленной, объятой кипучей деятельностью Западной Германии потребовались рабочие руки, в страну в качестве "гастарбайтеров" прибыли турки, греки и итальянцы. Многие из них не стали возвращаться, а, наоборот, обзавелись семьями или вывезли их с родины и стали жить сплоченными сообществами, как правило, изолированными от немцев во всех сферах за исключением работы. Это ощущение разделенности сохраняется по сей день".

"В 1990 году восточные и западные немцы объединись и поняли, что они очень разные, притом, что и те, и другие претендовали на немецкую идентичность. Почти сразу же прибыло рекордное количество беженцев с Балкан, что затруднило и без того затратную и сложную задачу воссоединения".

Источник: The New York Times

7 января 2015 г.Элиссон Смейл, Мелисса Эддиджэн |