Мы стоим на разных ступенях эволюции

Прежде, чем составить какое-то личное мнение о кровавой резне французских карикатуристов, я внимательно ознакомился с их творчеством, благо почти все номера многострадального "юмористического журнала" выложены в интернете. Комикс про "Рождество", с анатомическими подробностями появления на свет Христа-младенца. Христос изображен с дегенеративными подробностями, каких не бывает у грудничков - поросячье рыльце, уши в трубочку...

Дальше не стал смотреть. Еще одна обложка - "Бога-отца" насилует "Бог-сын", у которого между ягодиц торчит символ "Всевидящего ока". А вот фотосессия с перформансом одного из убиенных карикатуристов - "художник" ставит себе клизму с конторскими чернилами и при большом стечении народа что-то рисует на полу, застеленном белым ватманом.

Раньше я надеялся, что у современной европейской культурки когда-нибудь найдется днище, какой-то предел оскотинивания, за которым все ужаснутся, опомнятся и начнется движение вверх. Но надежд больше не осталось - "творцы" этого контента, а так же 70 тысяч читателей "юмористического" журнала, не являются людьми в полной мере.

Объяснять им нормы поведения бессмысленно. С таким же успехом можно увещевать и стыдить обезьян в зоопарке, публично занимающихся онанизмом. Хотя, если у проповедника морали в обезьяннике в руках будет палка - коммуникатор, дело быстро пойдет на лад. При первых же криках: "это художественный акт-перформанс!", "я художник - так вижу реальность!", нужно лишь увеличивать силу и частоту ударов. С животными по другому нельзя - они любят ласку, но понимают только побои. Увы.

Без ханжества, нас от животных мало что отличает - различия в физиологии, поведенческих инстинктах, социальных обязательства, абсолютно ничтожны. Даже в преображении окружающего пространства и уровне трудолюбия рядовой бобер из Средней полосы России, вполне может сравниться с профессиональным строителем коттеджных поселков.

Единственное базовое отличие людей и животных - это Вера, свод простых и одновременно сложных законов, заповедованных Кем-то, чтобы мы не превратились обратно в скотов. И, несмотря на все наши кровавые противоречия, "люди Книги" - христиане, мусульмане, иудеи - всегда найдут между собой общий язык. А со скотами - никогда.

Может быть, именно поэтому, "на второй Египетской", я (и не только я, даже бесстрашный фотограф Андрей Стенин) чувствовали себя комфортнее в миллионной толпе мусульманских фанатиков у мечети Рабиа-Аль-Адавиа, и ежились среди либералов на площади Тахрир?

Первый раз это понимание пришло в диких обстоятельствах. Весной 2011 года нас с Сашей Коцем взяли в плен ливийские повстанцы-исламисты. Взяли при выполнении профессионального долга.

Проанализировав поток информации из повстанческой столицы - Бенгази, мы заметили такую любопытную деталь: никто и никогда ничего не писал о том, что происходит в глубине Киринаики, в песках Ливии, там, где находятся нефтеносные поля. По скупой официальной информации, власть там была в руках повстанцев. Верилось это с большим трудом, особенно после того, как мы буквально напоролись на разведку Каддафи в 180 километрах от Бенгази. Официально повстанцы контролировали большинство нефтяных месторождений Ливии, под эту непроверенную информацию Бенгази набрал кучу кредитов.

Конечно, никто нам не дал поломать такую многомиллионную игру, и за городом Адждаби, как только мы отклонились от привычных журналистских маршрутов, нас сразу же задержали.

Несколько часов, под конвоем, нас возили из штаба в штаб и допрашивали, дергая затворы давно не чищенных пистолетов. Настоящее беспокойство, зыбкое ощущение надвигающейся беды возникло
к третьему часу задержания, когда нами занялся куратор.

Молодой араб с "оксфордским" английским, в кевларовом бронежилете и в баллистических, противоосколочных "тактических" очках. Куратор погнал наши машины под внушительным конвоем якобы в Бенгази. Так он нам сказал. Но компас в моих часах и солнце, показывали, что везут нас все дальше и дальше на юг. Там, где на заброшенной авиабазе, в ангарах, находился натуральный повстанческий концлагерь. Судя по видео попавшему в Сеть, там даже "воинам Ичкерии" было чему поучиться.

Я покопался в своем рюкзаке, достал молитвослов. Иконка с 90-м псалмом, как скользкая рыбка выскочила в мою ладонь из переплета книжечки. Я начал читать молитву, негромко, но так, чтобы слышал мой товарищ, сидящий на переднем сиденье. Охранник, изможденный негр с канадской автоматической винтовкой, вдруг посмотрел на меня с уважением. Я заметил, что он внимательно слушает мой голос. Хотя, конечно, ничего не понимает. В машине стало как-то тихо, и радио заткнулось - его выключил водитель...

Я до сих пор не знаю точно, как эта сцена с христианской молитвой среди радикальных мусульман повлияла на нашу судьбу. Заступился ли за нас Бог после этой отчаянной проповеди среди иноверцев, или просто все так сложилось, но ночью мы оказались на свободе.

Одно я знаю теперь - мы, христиане, мусульмане, иудеи и даже буддисты, стоим на одной ступени эволюции, а либеральные европейцы на другой, и все неумолимо двигаются в разные стороны. И нет таких слов, из которых над этой пропастью можно построить мост.

СТЕШИН Дмитрий
09.01.2015