Почему мягкая сила приводит к жестким последствиям

Органически присущее американской политике лицемерие с особой яркостью проявляется в ставке на так называемую мягкую или умную силу. Автором этих определений считается профессор Джозеф Най-младший, служивший в свое время замгоссекретаря и замминистра обороны США. По его словам, он обобщил имеющийся опыт достижения целей без применения насилия, выделив это в самостоятельное направление политики. По Джозефу Наю, мягкая сила - это "способность (ability) заполучить то, что вы желаете, не путем принуждения (coercion) или вознаграждения (payment), а путем привлечения на свою сторону (attraction). Она вырастает из притягательности культуры, политических идеалов и политического курса страны... Обольщение (seduction) всегда более эффективно, чем принуждение…" (1). Однако впоследствии Най пришел к выводу, что мягкая сила недостаточна и выдвинул концепцию умной силы как сочетания "твердой силы для понуждения и возмездия с мягкой силой в виде убеждения и притяжения".

Американские политики от мягкой силы всегда хотели того же, что от твердой, – установления своего господства, но меньшей ценой. В умной силе Белый дом увидел, прежде всего, удобный инструмент манипулирования. Собственно, и сам Обама возник в роли лидера США как манипуляционный проект. Двуличие Обамы хорошо проявилось при получении им Нобелевской премии. Получая ее непонятно за какие достижения в области мира, он в полном несоответствии со смыслом премии заявил: "Мы не сможем никогда в жизни исключить конфликты с применением военной силы. Наступит время, когда страны… посчитают применение силы не только необходимым, но и морально оправданным" (2). Наверное, Джозеф Най не виноват, что его так поняли. Политики всегда вырывают у мыслителей только то, что им созвучно.

Дж. Най, например, допускал, что мягкая сила и твердая сила могут не только подкреплять, но и подрывать друг друга, особенно в результате действий военных. Экономические санкции для достижения политических целей, полагал он, очень редко приносят требуемые результаты, поскольку задевают, прежде всего, простых людей, а не правящие элиты. Даже финансовая помощь зачастую служит лишь развращению элит и росту коррупции. Разрушая баланс сил между социальными группами, "она может породить скорее раздражение, чем положительную реакцию среди рядового населения". Най признает, что многие усматривают в мягкой силе ""культурный империализм" XXI века". Мифотворчество, говорит он, становится "валютой мягкой силы", и правительства "соревнуются друг с другом и с другими организациями для того, чтобы увеличить доверие к себе и ослабить доверие к своим противникам". При этом неуклюжая пропаганда "может не только подвергаться насмешкам, но и оказаться контрпродуктивной, если подрывает репутацию и доверие к стране". Дж. Най предупреждает, что избыток силы может даже вредить, если ведет к самоуверенности, и тогда мягкая сила, "которая оказывается не более чем ширмой для твердой силы", не достигает цели. Скажем, применение силы к заключенным в тюрьмах Абу-Грейб и Гуантанамо не только снижает доверие к "американским ценностям", но и создает стойкое ощущение, что они насквозь пропитаны лицемерием.

В период правления администрации Обамы ни одно из предостережений Дж. Ная учтено не было. Из-за двойных стандартов США американская мягкая сила не сделала их политику более привлекательной ни на Ближнем Востоке, ни на Украине. "Даже когда крупный чиновник из иностранного правительства имеет дело с администрацией США, - пишет бывший комиссар ЕС по внешней политике Кристофер Паттен, - надо помнить, что ваша роль второстепенная: сколь бы учтивыми ни были ваши хозяева, вы зависите от них, ваша задача - излучать рвение в надежде уйти, унося с собой их благословение ваших начинаний... Посещая международные встречи за рубежом, сотрудники американской администрации прибывают туда с такой свитой, которой позавидовал бы и персидский царь Дарий. Реквизируются целые отели, жизнь в городах замирает, невинных прохожих сбивают с ног люди с бычьими шеями и пластиковыми проводами спецсвязи в ушах. Это не тот спектакль, который покоряет сердца и души". Однако это только одна сторона дела.

Другая сторона – последствия, возникающие для тех, на кого направлена мягкая или умная сила. Они катастрофические. Новая стратегия Белого дома дестабилизирует обстановку в мире и убивает людей даже больше, чем политика твердой силы, ибо вся построена на провоцировании внутренних конфликтов и распространении хаоса, которым бесполезно пытаться управлять. Джозеф Най, наверно, и представить себе не мог, в какого Франкенштейна превратится его детище.

При этом в глазах Вашингтона необходимость "демократизации" (читай: кровавой смены режима в той или иной стране) определяется степенью лояльности "демократизатору" (Соединенным Штатам). Известный политолог Фарид Закария пишет, что, когда демократам на Тайване, в Пакистане и Саудовской Аравии заткнули рты, Соединенные Штаты хранили молчание. "Вашингтон должен понимать, - полагает он, - что, если у него есть свои исключения из правил, у других стран они тоже есть. Или же он должен отказаться от своих исключений. Но не делать ни того ни другого, призывать к одному и делать совсем другое - это лицемерие. Оно… подрывает доверие к Америке".

Французский автор Пьер Аснер пишет, что в однополярном мире, возникшем в результате окончания холодной войны, США, призывая остальной мир довериться им, утратили способность критически оценивать планы установления американской гегемонии. "Если неподконтрольная власть, - спрашивает Аснер, - оказывается подверженной коррупции у себя дома, то почему же она не принесет вреда всему миру, когда приобретет международный характер?" (3) Здесь проявляет себя родовая черта американского менталитета – можно владеть чернокожими рабами, но при этом считать себя образцом демократически мыслящего политика.

По мнению израильского эксперта, бывшего руководителя спецслужбы "Натив" Якова Кедми, двуличие и всеядность американцев проявились перед войной, когда Соединенные Штаты оказывали поддержку приходящим к власти в Европе фашистам в надежде на то, что они выступят против советского большевизма. После Второй мировой войны они "пригрели бывших нацистов, включая эсэсовцев, работников гестапо, абвера, не обращая внимания ни на какие их преступления, потому что в США считали их полезными в борьбе со своим основным врагом. На тот момент таковым определили Советский Союз. Впоследствии американцы решили, что в борьбе с советской экспансией и с советским вторжением в Афганистан каждого бандита надо поддерживать, если тот готов выступить против СССР. Так родилась "Аль-Каида". По схожему сценарию появилась и ИГИЛ. Во имя "демократии" европейские страны и Соединенные Штаты закрывают глаза на явно недемократическую, дискриминационную политику стран Балтии против русского меньшинства. Они закрывают глаза в отношении Восточной Европы на все проявления возрождения там или восхваления и возведения в национальных героев тех, кто воевал вместе с нацистами! Как в отношении Цукурса, которого мы ликвидировали (видимо, МОССАД. – Д.М.) за его преступления, - в Латвии он национальный герой, так и в отношении Шухевича и Бандеры сегодня на Украине".

События на Украине служат хрестоматийным примером кровавых последствий, к которым может приводить то, что поначалу выступает как мягкая сила – мирные протесты, требования свобод, честной власти. И вот уже в очередном обращении к нации Обама воинственно заявляет о победе своего "стратегического мышления": "Сегодня именно Америка стоит сильная и единая с нашими союзниками, в то время как Россия изолирована, а ее экономика порвана в клочья. Вот так Америка идет во главе…" (4) По мнению директора Центра национальных интересов (The Center foк the National Interest) и издателя журнала The National Interest Дмитрия К.Саймса, администрация Обамы способствовала обострению кризиса на Украине, когда решила встать на сторону протестующих. "Я также хотел бы заметить: если бы эти люди применяли подобное насилие и приемы против дружественного нам правительства, мы называли бы их не протестующими, а повстанцами", - приводит слова Саймса New Republic (5).

Обращение Обамы к нации показывает, что "американский лидер либо не понимает, как опасно ухудшение отношений Запада с Москвой, или спешит приписать себе заслуги за еще не состоявшуюся победу", - считает обозреватель Bloomberg Леонид Бершидский. Когда Обама заявляет, что "вот так Америка идет во главе", то "хотелось бы скорее думать, что он прикидывается, чем считать, что он действительно не понимает, насколько неумело США действовали на Украине… Лучше бы президент вообще не упоминал Россию с Украиной", - пишет Леонид Бершидский на сайте Bloomberg.

(Окончание следует)

1) Nye J. Jr. The Paradox of American Power: Why The World"s Superpower Can"t Go It Alone. N. Y: Oxford University Press, 2003, p. 8
2) whitehouse.gov
3) Pierre Hassner, "Definitions, Doctrines, and Divergences", National Interest no. 69 (2002): 30-34.
4) bloombergview.com
5) newrepublic.com

Дмитрий МИНИН | 01.02.2015 |