Мы продолжаем говорить с энциклопедистом Данияром Ашимбаевым об управленческой элите Казахстана. Сегодня разговор пойдет об одной из самых загадочных фигур в корпусе глав регионов – акиме Карагандинской области Нурмухамбете Абдибекове.

– Хотелось бы начать с трендов: насколько состоятельны разговоры о мощи так называемой карагандинской политической группировки?

– Карагандинский феномен, без сомнения, существует. Однако говорить о едином карагандинском клане не стоит. У таких разговоров несколько истоков. История данного региона – это история промышленности Казахстана.

Это "Кармет", "Карагандауголь", "Балхашмедь", "Жезказганцветмет". Он имел очень большое значение для Казахстана и всего Союза. Если посмотреть на списки руководителей Карагандинского обкома партии, то можно увидеть, что это была номенклатура ЦК КПСС. В отличие от многих других областей, кандидатура первого секретаря согласовывалась на самом верху. Понятно, что кадры, прошедшие карагандинскую школу, были железными бойцами, закаленными в условиях полувоенной дисциплины и тяжелого труда, умеющими принимать решения и брать на себя ответственность. Эта школа дала многих сильных руководителей, в том числе и действующего президента страны, который прошел путь от простого рабочего до второго человека в области, откуда ушел в Алма-Ату.
Большую часть своей жизни до прихода в 1979 году на пост секретаря ЦК Компартии Казахстана он проработал в Караганде. Соответственно он досконально знал местные кадры, а потому в его окружении всегда было много карагандинцев: Оралбай Абдыкаримов, Булат Баекенов, братья Ашляевы, Сыздык Абишев, Сагинбек Турсунов, Владислав Ануфриев – этот список можно продолжать до бесконечности. Можно также вспомнить Олега Сосковца, который с должности директора "Карметкомбината" ушел министром металлургии СССР, затем первым вице-премьером Казахстана, а потом и России. Или Альберта Саламатина, в свое время работавшего директором объединения "Карагандауголь", бывшего министра промышленности Казахстана, затем – председателя "Росугля" (забавный факт: его сын был министром обороны Украины при Януковиче).
Многие связывают традиционно большое количество карагандинцев в ближайшем окружении президента с тем, что первая леди страны, Сара Алпысовна, является уроженкой тех мест. Любители покопаться в генеалогических сплетениях могут обнаружить в изданных шежире, что в политической элите немало ее родственников. В частности, Рашид Тусупбеков, братья-близнецы Таласпековы, Абельгази Кусаинов.
То есть, в прямом и в переносном смысле эта область – кузница кадров. Что касается карагандинского клана, то нужно учитывать, что карагандинцы приходили в политику поэтапно. Первые пришли с нынешним президентом в ЦК и в Совмин и остались с ним, вторые появились уже в период независимости. Но в процентном отношении карагандинцев в высших органах управления всегда было меньше, чем представителей иных регионов. Это парадокс – вроде все на виду, но свою "квоту" регион долгое время не вычерпывал.

– О карагандинской группировке особенно громко заговорили в последние годы. С чем это связано?

– Разговоры начались после того, как три руководителя региона пошли на повышение в Астану. Это Серик Ахметов, Нурлан Нигматулин и Абельгази Кусаинов. Они работали с разными командами, и человеку, не знающему местной кухни, очень сложно делить их на "кусаиновцев", "ахметовцев" и "нигматулинцев". Их автоматически записывают в общий клан карагандинцев. А тот факт, что чуть ли не каждый шестой высокопоставленный чиновник являлся уроженцем этой области (по данным на прошлый год), и стал причиной зарождения гипотезы, будто "мощный карагандинский клан рвется к власти". Кроме того, повлиял тот фактор, что руководители наиболее значимых областей (Алматинской, ВКО, Карагандинской), как правило, не идут на повышение. А тут – как плотину прорвало. До этого Акулинцев ушел в СЭВ, Банников – первым секретарем Иркутского обкома партии, Коркин – заместителем министра угольной промышленности СССР, Башмаков – на пенсию, Гаркуша вернулся на родное предприятие, Тогайбаев тоже ушел директором предприятия, Нефедов транзитом через пост замминистра вернулся в бизнес, карьера Мажита Есенбаева развивалась по горизонтали, Камалтин Мухамеджанов чуток был министром и ушел в "Казахмыс" и т.д. И так было с начала 1960-х годов, когда Соломенцев стал вторым секретарем ЦК Компартии Казахстана, затем – секретарем ЦК КПСС, а Байкен Ашимов возглавил Совмин Казахской ССР. Затем на протяжении 40 лет руководители области в карьерном плане не росли. Кто-то даже называет это "шахтерским проклятием" – мол, тяжелые условия труда, а оттого ЧП и высокая смертность, что обеспечивают плохую карму главе региона.

Но вообще, не забывайте, что пост первого руководителя этой области традиционно все-таки рассматривался не как трамплин, а как высший пост в карьере.

Впрочем, тот же Серик Ахметов тоже не удержался на вершине, даже несмотря на то, что его биография является альтер-эго президентской – они являются выпускниками одного завода, оба работали в горкоме и в обкоме партии, оба доктора наук, к тому же еще и Раки по гороскопу. Сегодня его карьера находится под большим вопросом, так же, как и предпоследнего акима Карагандинской области Бауржана Абдишева.
Несколько лет назад, во время пресловутого "заговора южан", когда некоторые группировки, казалось, начали свою игру, президент стал делать ставку на свое традиционное окружение – карагандинцев и алматинцев. Их процент явно вырос. Сегодня кадровая ситуация стабилизировалась. А наиболее авторитетным из карагандинцев считается Нурлан Нигматулин, нынешний глава администрации президента, жесткий и опытный политик.

– Назначение Нурмухамбета Абдибекова на должность акима стало странным и неожиданным. Как объяснить этот мудреный кадровый ход?

– Возможно, это была оперативная мера – в ситуации, когда на руководителей региона завели уголовные дела, а некоторые другие находились в разработке или под подозрением, было решено сделать ставку на человека со стороны. Для Караганды это большая редкость, поскольку большинство руководителей области были ее уроженцами.
Абдибеков, несмотря на свой положительный послужной список, всегда считался человеком Аслана Мусина. Это можно понять, сопоставив их карьеры. Абдибеков работал у Мусина в Актюбинской области, вместе с ним переехал в 2003-м в Атырау, затем вернулся в Актобе, в 2009-м оказался в Астане, а в 2011-м вернулся на пост заместителя акима Актюбинской области. То есть он – мусинец. Естественным образом возникает вопрос: почему именно он? С другой стороны, как бы ни ругали людей Мусина, его команда была командой одного из самых сильных региональных руководителей. Я сейчас не говорю о тех, кого привлекли по делу братьев Рыскалиевых, но многие мусинские кадры прошли сильную аппаратную школу. К тому же Абдибеков – один из немногих региональных руководителей, имеющих неплохой опыт работы в столице.

– Есть мнение, что столь высокий пост для Абдибекова – сродни штрафбату. Пусть, мол, идет на передовую и доказывает в том числе свою лояльность и преданность власти. И эффективность будет высокой под занесенным дамокловым мечом, и расправа в случае прокола – скорой…

– Такое мнение имеет право на жизнь, тем более что еще один выдвиженец Мусина – аким Актюбинской области Архимед Мухамбетов – сохранил свой пост, вопреки всем прогнозам и обильной критике в свой адрес. А Ондасын Оразалин возглавил один из ключевых отделов администрации президента. Идея-то, конечно, неплохая – хорошо иметь под рукой человека, на котором можно отыграться во время очередной кампании по борьбе с коррупцией. С другой стороны, если бы была даже минимальная вероятность того, что эти люди могут стать фигурантами уголовных дел, то им бы не дали такие должности. Иметь три фигуры, которыми можно пожертвовать, на постах акимов областей и главы отдела АП попросту нецелесообразно. Глупо давать потенциальным зекам доступ к такого уровня ресурсам и информации.

Я думаю, дело в другом. Произошел распад команды (так же, как в случае с Храпуновым, который убежал с женой и чемоданами денег, а расхлебывать кашу приходится тем, кто десятилетиями работал рядом с ним в Алматы, Астане и ВКО). Осталось много людей, являющихся профессионалами и способными играть более значимую роль, нежели просто быть пешками или винтиками. Образно говоря, Абдибеков – ронин, потерявший своего сюзерена и заслуживающий лояльности со стороны новых руководителей. Но сравнивать со штрафбатом я бы не стал. Учитывая, как у нас любят давить проигравших, можно предположить, что будь карьеры названных людей хоть капельку замаранными, их фамилии давно бы перестали мелькать. Но они оказались востребованными.

– На Карагандинскую область традиционно ставят сильные кадры. Очевидно, что Абдибеков не принадлежит к "тяжеловесам" и не является той фигурой, которая может самостоятельно управлять регионом, он даже не коренной карагандинец. Почему же именно его поставили на ключевую позицию? Может быть, кому-то нужен именно такой аким?

– Во-первых, за последние годы Караганда выбыла из числа доноров республиканского бюджета. Проблемы есть не только в металлургии, но и в сфере МСБ, геологоразведки и т.д. Во-вторых, в прошлом году, на подведении итогов первой пятилетки реализации программы ФИИР, немало критики прозвучало именно в адрес угольной столицы. Завалила ряд проектов, например, "АрселлорМиттал Темиртау". В общем, в плане экономического развития область не использует свой потенциал. А Абдибеков работал в Министерстве индустрии, которое как раз и занималось реализацией программы ФИИР. Думаю, его назначение связано с надеждой на то, что он поднимет стоящие индустриальные проекты. Такие же проблемы есть в Павлодарской области и в ВКО, где тоже относительно недавно сменились акимы. И они, как и Абдибеков, не имеют отношения к местным элитам. Это люди со стороны, призванные изменить ситуацию.

– Сколько времени стоит дать Абдибекову на то, чтобы он проявил себя и показал хоть какие-то результаты?

– Думаю, года два ему дать можно.

04-02-2015,
Игорь ХЕН