В египетских газетах, много писавших о визите президента Владимира Путина в Каир, главу государства несколько раз назвали "Tha"aleb" - лис, подчеркивая тем самым его умение добиваться своего в самых сложных и неблагоприятных обстоятельствах. Но и его партнера по переговорам, президента ас-Сиси "простачком" не назовет даже самый откровенный недоброжелатель. Египет - ключ к Ближнему Востоку. Решить без Каира серьезные региональные проблемы попросту невозможно, а уж без тесных контактов с ним серьезного разговора о продвижении российских интересов к востоку и западу от Суэца и вести не стоит. Египетское руководство готово этот ключ Москве вручить. Россия - совсем не против его взять. Вопрос в цене. Именно к этому и сводились прошедшие переговоры в Каире.

Сейчас уже мало кто вспомнит, что в 2009 г. между Россией и Египтом был подписан договор о стратегическом партнерстве. Серьезного влияния этот документ не сыграл ни в двусторонних отношениях, ни в региональных "раскладах". Скорее это была некая констатация сложившегося положения: Россия уверенно занимала второе место на египетском рынке вооружений, Каир оставался одним из крупных покупателей российского зерна и нефтепродуктов, а также благословенным местом миллионов российских туристов. Для реального стратегического партнерства не было ни поводов, ни предпосылок. Поэтому подписанный тогда договор долгое время оставался данью политической моде и никем всерьез не воспринимался. Ни египтянами, в те годы без колебаний ориентировавшимися на США, ни Москвой, у которой тогда попросту не было неотложных задач, чтобы задействовать свое влияние в Каире.

Теперь все изменилось. У России и Египта появились общие и весьма "горячие" темы для сотрудничества. Вопрос в том, что может послужить для него фундаментом. По итогам переговоров Путина в Каире понятно, что торгово-экономические отношения в этом качестве не подходят, хотя именно на них был сделан упор в сообщениях масс-медиа, освещавших визит. Да, подписанные документы внушают уважение солидностью своих названий - "Соглашение о развитии проекта по строительству АЭС на территории Египта", "Меморандум о взаимопонимании в области привлечения инвестиций и участия в строительстве объектов на территории Египта" и, наконец, "Меморандум о взаимопонимании о развитии инвестиционного сотрудничества". Однако все это, по большому счету, лишь протоколы о намерениях, из которых наиболее реален лишь "атомный контракт". Особенно с учетом того, что научно-исследовательский ядерный реактор Египту строила именно Россия, и с отечественными технологиями местные специалисты вполне знакомы.

Что же касается перехода на рубль во взаиморасчетах, а равно и договоренностей о возможном создании зоны свободной торговли между Египтом и ЕАЭС (РФ, Белоруссия, Казахстан), особого оптимизма также испытывать не стоит по целому ряду причин, от Москвы и Каира зависящих достаточно мало. Скептицизм в отношении перспектив торгово-экономических отношений России и Египта обусловлен отнюдь не критиканством и злопыхательством, а пониманием реалий для обеспечения стабильности и проведения давно назревших реформ в экономике, о которых с 2011 г. (с "финиковой революции") только говорили, но ничего не делали. Каиру нужны огромные инвестиции - $2-3 млрд ежегодно. Все, что египетские власти предлагают Москве, от АЭС и приобретения вооружений до российской промышленной зоны в районе Суэцкого канала, они предлагают в расчете на долгосрочный кредит. При этом выплаты по всем внешним займам зависят не столько от самого Каира, сколько от того, как выполнят свои обещания о финансовой помощи ас-Сиси монархии Персидского залива - Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. А здесь, что очевидно, тоже есть свои нюансы.

Но эти "подводные камни" в экономической сфере отнюдь не означают, что реального фундамента для партнерства между нашими странами нет и президент Путин ездил в Каир исключительно с целью "отдохнуть душой" от проблем, связанных с украинским кризисом. Легкой его поездку назвать никак нельзя, поскольку во время его интенсивного общения с президентом ас-Сиси шла выработка политического фундамента как для российско-египетских отношений, так и для российского "возвращения на Восток", стратегической задачи, о которой в связи с Украиной подзабыли эксперты, но не глава государства и его окружение. И вот здесь, в сфере политики и сложившегося регионального пасьянса, ситуация для Москвы выглядит оптимистичнее и перспективнее, чем увеличение товарооборота с Египтом с нынешних $4,62 до $10 млрд к 2020 г. Из всех серьезных игроков, реально делающих погоду в арабском мире, Египет - единственная страна (Сирия не в счет), ведущая кровавую и бескомпромиссную войну с исламистами и их главным вдохновителем - "Братьями-мусульманами".

Примирение между этими воюющими сторонами невозможно, поскольку это не "политическая конкуренция", как иногда оценивают репрессии египетских властей против "братьев" и создаваемых ими филиалов в виде террористических группировок, а самая настоящая борьба за выживание, в которой победа будет означать физическое уничтожение противника. Эту борьбу ас-Сиси и поддерживающая его элита ведут не только на Синае, но и в Ливии, и в Судане. И не только против боевиков, но и в отношении их спонсоров и политических покровителей. "Исламское государство" для Каира враждебно и опасно так же, как и для Дамаска. И это еще одна, вторая по счету, общность интересов между Египтом и Россией.

Конечно, представить себе "тройной альянс Каира, Дамаска и Москвы против террора", как об этом с тревогой пишут в западных масс-медиа, достаточно затруднительно. Египет, что бы там ни говорилось, не пойдет из-за Сирии на конфликт ни с Вашингтоном, ни с монархиями Персидского залива. Однако благожелательный нейтралитет Каира, содействие, пусть и неофициальное, в борьбе с боевиками "Исламского государства" и поддержка усилий Дамаска и Москвы в расширении внутрисирийского диалога - само по себе весомое достижение, к которому пришли в ходе переговоров Путин и ас-Сиси.

Имеется еще один аспект в отношениях между Каиром и Москвой, который незримо присутствовал во время визита. О нем официально не прозвучало ни слова, его как бы и вовсе нет, но именно он является и одним из сближающих Россию и Египет факторов, и актуальной задачей для дипломатии Москвы в регионе. Речь идет о Турции. Точнее, о соблюдении баланса между ее нарастающими амбициями и реальными интересами Египта и России. И здесь президент Путин, не поднимая этого вопроса напрямую, встретил полное понимание со стороны своего египетского коллеги. Каир враждебен Анкаре, и враждебность эта кроется не только в том, что ас-Сиси и его команда свергли "идейно близкого" Эрдогану и его партии Мохаммеда Мурси. И не только в том, что турки поддерживают исламистов, которые из Сирии, подобно заразе, распространяются дальше, на тот же Синай. Хотя внешне это и выглядит как главное противоречие между двумя странами, но в реальности все обстоит несколько глубже.

Египет не примет амбиций Турции на лидерство в регионе. Каир в этом отношении является сторонником "многополярности": коли уж у самого для этого ресурсов не хватает, то пусть будет несколько соперничающих между собой держав. Нет особого доверия к Анкаре и в Москве. Проекты "Газпрома" - это проекты "Газпрома". Для силового блока российского руководства Турция была и остается потенциальной точкой сбора исламистских и сепаратистских сил, угрожающих стабильности как самой России, так и ее уязвимых точек - Кавказа и Средней Азии. И, кроме того, существует понимание, что США, ЕС и НАТО имеют на Анкару куда больше влияния, чем Москва. Поэтому противовес турецкой активности в виде активности египетской совсем не будет лишним в той комбинации, которую пытается построить Россия на Ближнем Востоке.

Осенью 2013 г., вскоре после свержения Мурси и накануне избрания ас-Сиси, в Египте побывали директор российской Службы внешней разведки и один из заместителей ГРУ. В своих оценках они сошлись на том, что некий "пророссийский курс" египетского руководства, да еще и в пику США невозможен. Но вот использовать общность интересов Москвы и Каира по ряду важнейших региональных проблем - вполне вероятно, более того - настоятельно необходимо, что и сделал президент Путин, заложив весьма солидный политический фундамент в двусторонние отношения.

Игорь Панкратенко - редактор ИА REGNUM по Ирану

11.02.2015