Резюме: В понимании Сеула Южная Корея с ее развитыми портами становится естественными тихоокеанскими воротами, открывающими доступ на весь Евразийский материк до Атлантики.

Евразийская инициатива президента Республики Корея Пак Кын Хе, озвученная осенью 2013 г., – заявка на новый мегапроект не только в Восточной Азии, но и на значительно более широком пространстве. Официальное название: "Открытие и отказ от ядерного оружия Северной Кореи через мирное процветание Евразии". "Евразийская инициатива" – амбициозный план, предусматривающий изменение основ глобальной экономики, дипломатии и географии национальной безопасности, воссоздание истории "одного континента" и продвижение мира во всем мире с помощью одного экономического блока и рынка. Это "креативная организация" глобальной деревни, планы создания которой ни один мировой лидер прежде никогда не рассматривал. Президент Пак назвала свой план мирного процветания Евразии "Воскрешение Шелкового пути".

Чей путь более великий

Вполне возможно, что одна из функций такой подчеркнуто броской инициативы состояла в том, чтобы переключить на себя внимание международной общественности, заинтригованной аналогичной идеей председателя КНР Си Цзиньпина.

Китайский лидер обрисовал контуры глобальной стратегии – выстраивание сухопутного, а затем и морского "Великого Шелкового пути" с Востока на Запад. Россия, которая представляет собой естественный и наиболее территориально протяженный евразийский коридор, продвигает собственную концепцию евразийской интеграции. Неудивительно, что в Москве возникли вопросы относительно того, насколько стыкуются элементы национальных стратегий трех стран.

Сейчас параметры стали проясняться. Пекин, начиная грандиозные дела, не любит спешки и слишком подробных деталей. Проработкой конкретных вопросов занимается специальный экономический комитет, который скоро представит миру результаты наработок. Пока ясно одно – при любых вариантах развития ориентирами мегапроекта станет комплекс приоритетных задач, решение которых нацелено на скорейшее реформирование и подъем западных провинций КНР. Этот регион, с одной стороны, является аутсайдером в хозяйственной сфере, а с другой – на протяжении многовековой истории (по мнению некоторых китайских ученых, отсюда следует исключить короткий период советской власти в Средней Азии) служил естественным мостом, связующим китайскую цивилизацию не только с Центральной Азией, но и с исламским Востоком в целом. Видимо, в таких расчетах всерьез делается попытка учесть и тот факт, что в последние годы сопредельные центральноазиатские районы напоминают ворота, широко раскрытые перед экономической экспансией КНР в западном направлении. Но одновременно они превратились в один из постоянных источников исламской, в том числе вооруженной, экспансии в Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая.

Вполне понятны и геополитические императивы китайского разворота на Запад – обезопасить себя от морской блокады со стороны США в случае возможного обострения отношений. Данная вероятность влияет на стремление Китая ускорить и разнообразить свою активность, а также сформировать средства ее обеспечения в различных направлениях. Во всяком случае китайские стратеги не скрывают, что хорошо помнят уроки Тихоокеанской войны и осознают возможности современных американских ВМС по "закрытию" КНР.

Россия уже долгие годы не только углубленно разрабатывает, но и претворяет в жизнь собственную евразийскую стратегию. Пройдя ряд последовательных этапов, она достигла в настоящее время уровня Евразийского экономического союза. Насколько известно, китайские представители убеждают Кремль, что не стремятся приобрести односторонние выгоды на данном стратегическом направлении, приоритет сотрудничества для них очевиден. История рассудит, но позитивный опыт взаимодействия в рамках ШОС и БРИКС дает надежду, что геополитический разворот Пекина на запад с неизбежной активизацией экономической и политической экспансии будет сбалансирован не только декларациями, но и адекватной конструктивной деятельностью, подкрепленной практическими позитивными шагами Китая в отношении соседей, в том числе и в сфере взаимовыгодной инвестиционной, логистической и иной активности.

"Третья стрела" стратегического вторжения на евразийский материк направлена из наиболее неожиданного угла, казалось бы, самым географически удаленным игроком. Поражает масштаб задумки. По замыслам южнокорейских разработчиков, предстоит объединить и осуществить то, что пока никому и не снилось.
"Экономические блоки Евразии – ЕС и Россия на Западе и Северо-Восточная Азия, включая Китай, на Востоке – будут охвачены интеграцией Северной экономики, исключая Америку. Евразийское общество может быть объединено с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (AСЕАН) на юге, что будет способствовать соединению Южной и Северной экономики. Кроме того, через Тихий океан оно может включать НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле). В результате возникнет гигантский рынок, объединяющий более 90% мировой экономики". Логично, что при таком подходе Корейский полуостров из "медвежьего угла" Евразии превращается в ее "ворота".

Президент Пак подчеркнула, что энергетическая инфраструктура, в которую войдут электрические магистрали и нефтегазовые трубопроводы, должна быть объединена, исходя из географических характеристик, присущих наиболее крупным странам – производителям и потребителям. Кроме того, сланцевый газ Китая, а также нефть и газ Восточной Сибири будут разрабатываться совместно с целью обеспечения Евразии успешной стратегией энергетического сотрудничества.

Однако главная несущая опора всей грандиозной программы – это "Экспресс Шелкового пути (SRX)", курсирующий между Южной Кореей (г. Пусан), Северной Кореей, Россией, Китаем, Центральной Азией и Европой. Как только запустят SRX, время, которое доставки грузов сократится до 14 дней в отличие от сегодняшних 45 через Суэцкий канал. Кроме экономической выгоды, решаются проблемы, возникающие в связи с частыми морскими грабежами и политической нестабильностью в Египте, Сирии и других районах. В ходе российско-южнокорейского саммита осенью 2013 г. "президент Пак рассказала президенту Путину о том, что она мечтает об экспрессе, курсирующем из Пусана в Европу через Россию – об "Экспрессе Шелкового пути". Маршрут Северного полюса, о котором она говорила на Евразийской конференции, дополняет проект в качестве "морского Шелкового пути"... Путин предложил проект прокладки газовых трубопроводов по Восточному морю вместо Северной Кореи. Президент Путин также ответил на предложение Пак по поводу Евразийской инициативы, а именно построения "энергетических и логистических магистралей"", отметил Хен Кюн-дэ (исполнительный вице-председатель Консультативного совета по мирному и демократическому объединению. – Ред.).

На что опирается Южная Корея

Есть ли у Сеула потенциал для таких глобальных устремлений? Да, есть. Экономическое чудо, которое зародилось на берегах реки Ханган, уже оказывает существенное влияние на региональную и отчасти мировую экономику. Амбиции растущей державы, превращающей в том числе крупнейшие порты своей страны в международные суперцентры, – тоже реальность. Отрезанность Южной Кореи от евразийского материка (в силу военно-политических обстоятельств), за 70 лет превратившая ее в остров, – гримаса истории.

Многие россияне в последние 20 с лишним лет прилагали политические, научно-теоретические, административные и практические усилия к разработке и реализации "большого" проекта. Речь о воссоединении железных дорог Севера и Юга Кореи с Транссибом и дальше в любую точку Европы. Первым шагом явился пилотный проект в виде успешно завершенного в 2013 г. и запущенного в эксплуатацию 35-километрового отрезка железнодорожного пути от города Хасан на российско-северокорейской границе до порта Раджин в КНДР. Так что идеи главы южнокорейского государства найдут отклик в сердцах многих в России.

В понимании Сеула Южная Корея с ее развитыми портами становится естественными тихоокеанскими воротами, открывающими доступ на весь евразийский материк до Атлантики. Реалистичны ли подобные амбиции? Объективности ради, нужно учитывать долгую и в целом успешную историю экономического, культурного сотрудничества Республики Корея со странами Центральной Азии. Вот и минувшим летом президент РК, возможно, опережая пекинского коллегу, совершила визит в три государства Центральной Азии (Узбекистан, Казахстан, Туркмению), в каждом из которых подписаны контракты на миллиарды долларов.

Среди наиболее важных – газовый проект и решение построить в Узбекистане трубопровод в области Сургиль вблизи Аральского моря, а также возвести тепловой завод в Талимарджане в 440 км к юго-западу от Ташкента. LS Group подписала соглашение о стратегическом альянсе на сумму около 500 млн долларов с целью продажи Узбекистану тракторов, электро- и телекоммуникационной инфраструктуры, а также автозапчастей и промышленных материалов. Korea Hydro & Nuclear Power подтвердила планы увеличения закупок урана на Навоийском горно-металлургическом комбинате. Южная Корея также подписала контракт на 300 млн долларов по строительству 100-мегаваттной солнечной электростанции в Самарканде. Корейское агентство международного сотрудничества выделит 250 млн долларов для инвестиций в проекты, связанные с развитием данного завода. Корейцы надеются, что успех проекта облегчит Сеулу задачу приобретения ведущей роли в создании солнечной электростанции (мощностью 4 гигаватта) в Узбекистане до 2030 года. Одной из главных задач визита Пак Кын Хе было обеспечить участие Южной Кореи в строительстве газоперерабатывающего завода и развитии газодобывающих проектов стоимостью 4 млрд долларов в Бухарской области Узбекистана, где консорциум узбекских и российских фирм уже разрабатывает месторождение газа Кандым. Общие запасы оцениваются в 150–180 млрд кубометров, из которых 8 млрд кубометров, как ожидается, будет ежегодно разрабатываться в рамках этого проекта. Безусловно, насыщенность турне подтверждает серьезность намерений Сеула.

Нельзя не учитывать фактор многочисленной (особенно в Узбекистане) корейской диаспоры Центральной Азии, с представителями которой президент РК встречалась. Часть соотечественников успешно помогают южнокорейскому бизнесу.

И о самом насущном

Насколько встреча на евразийском пространстве трех (российского, китайского, южнокорейского) проектов, ориентированных на широкие интеграционные задачи, может быть бесконфликтной? Россия и Китай сотрудничают в Центральной Азии уже достаточно давно и, как представляется, сумели выработать "модус вивенди". Дальнейшие процессы пойдут, скорее всего, постепенно и прогнозируемо. Естественно, немаловажную роль будет играть и близость политико-стратегических оценок происходящего в мире.

Столь стремительное проявление на евразийском поле южнокорейского фактора (не будем при этом забывать, что РК – военно-политический союзник Вашингтона), с одной стороны, ожидаемо, с другой – несет больше позитивных, чем потенциально беспокоящих моментов.

Конечно, не наше дело, сколько миллиардов южнокорейских инвестиций в 2014 г. ушли (точнее, были обещаны) в Центральную Азию. Главное в другом: "железнодорожный Шелковый путь", другие традиционно важные маршруты, проекты развития инфраструктурной, энергетической логистики и индустрии перекликаются с планами развития российских Восточной Сибири и Дальнего Востока. Это, а также готовность президента РК поддержать намерения России по созданию инновационной экономики, объективно способны создать эффект синергии.

В названии концепции, которое использовал официальный представитель правительства РК Хен Кюн-дэ, вторая основная задача была сформулирована так: "Добьемся мирного процветания Евразии через открытие и денуклеаризацию Северной Кореи". В последние годы скорейшее объединение Корейского полуострова (естественно, на "демократических", то есть южнокорейских, условиях) стало сверхзадачей правящих кругов РК. Сеул считает необходимой максимально возможную мобилизацию поддержки международного сообщества. В том числе и в контексте евразийской инициативы. Собственно, данная цель формулируется в ней откровенно. "Идея "континента мира" включает все ценности экономики, дипломатии и национальной безопасности, которые могут изменить будущее Корейского полуострова. Главной целью является создание гигантской волны мира и процветания в евразийских обществах, которая прокатится из Европы, Юго-Западной Азии и Среднего Востока – как лейтмотив для перестройки, открытия и отказа от ядерного оружия Северной Кореи и улучшения человеческих прав на Севере. Чтобы оказать влияние на Северную Корею, мы можем использовать евразийские страны в качестве рычага. Однако если Пхеньян откажется, мы увеличим на него давление, чтобы принудительно соединить евразийскую линию с Северной Кореей, на которой прерывается линия евразийского процветания. Может ли Пхеньян остановить локомотив евразийского сообщества, кардинально продвигающий революцию мировой истории?" – заявил Хен Кюн-дэ.

Справедливости ради подчеркнем, что в версии выступления президента Пак, распространенной пресс-службой Голубого дома – официальной резиденции главы РК, – эта мысль изложена в более мягкой, дипломатичной форме, где средства воздействия на КНДР ограничиваются методами убеждения.

Москве в любом случае хотелось бы избежать излишней политизации фактора Северной Кореи и не оказаться в ситуации, когда нас в очередной раз пытаются вовлечь в исключительно двустороннюю и чрезвычайно деликатную внутрикорейскую тему. Что касается ядерной проблемы, Москва по-прежнему уверена, что лучше шестистороннего переговорного механизма пока ничего не изобретено.

Можно сделать вывод, что главному российскому проекту – Евразийскому экономическому союзу – со стороны южнокорейского начинания ничего не угрожает, но нет и особых перспектив. Разве что в регионе Центральной Азии возможны точки соприкосновения интересов.

Однако в перспективе не исключено насыщение двух грандиозных программ новым содержанием и возникновение между ними взаимного притяжения. Так, возможны трехсторонние (Россия – Северная Корея – Южная Корея) проекты как в КНДР, так и на территории Российской Федерации. Ну и конечно, евразийская инициатива президента Пак Кын Хе вполне совпадает с решением долгосрочных задач реконструкции и подъема Восточной Сибири и Дальнего Востока, их интеграции в экономику Северо-Восточной Азии.

19 февраля 2015

А.В. Воронцов – заведующий отделом Кореи и Монголии Института востоковедения РАН