История одного письма (окончание)

Туркменистан-ООН: противостояние или "тесное сотрудничество"?

"Постоянный нейтралитет Туркменистана не должен стать фиговым листком постоянных нарушений прав человека".

Ровно 11 лет назад, 29 апреля на имя Генерального секретаря ООН Кофи Аннана пришло письмо за подписью постоянного представителя Туркменистана при ООН Аксолтан Атаевой. К письму прилагался документ МИД Туркменистана, касающийся принятия на 60-й сессии Комиссии по правам человека (КПЧ) резолюции, озаглавленной "Положение в области прав человека в Туркменистане". "Буду признательна Вам за распространение настоящего письма и приложения к нему в качестве документа Генеральной Ассамблеи", писала г-жа постпред.

Не берусь предположить, какой резонанс имел данный документа в штаб-квартире ООН, отмечу только, что его текст был распространен Центром новостей ООН, а стало быть, не остался незамеченным. В нем говорилось, что Резолюция КПЧ "отражает весьма тенденциозный подход отдельных членов Комиссии, явившихся инициаторами постановки этого вопроса, а его содержание не соответствует действительности и тем позитивным действиям, которые Туркменистан осуществлял и осуществляет в сфере реализации прав и свобод человека", что "в Туркменистане нет ни единого случая ареста или осуждения по политическим мотивам либо за убеждения граждан". Перечислялись "достижения" Туркменистана, в частности, отмена выездных виз. Как положительные моменты упоминалось принятие постановления "Об обеспечении религиозных свобод граждан в Туркменистане", предоставление населению бесплатных соли, воды, электричества, образования, медицинского обслуживания и прочих "даров" Великого Туркменбаши. Перечислялись также законы: об отмене смертной казни, о запрещении производства обыска в жилых помещениях граждан, об ежегодных широкомасштабных помилованиях осужденных лиц и пр.

Упоминался, в том числе, закон о запрете на принятие единоличных решений при возбуждении уголовных дел, который должен был стать доказательством отсутствия в Туркменистане "заказных" уголовных преследований. Однако известно, что еще в апреле 2002 года, за полгода до событий 25 ноября в Уголовно-процессуальный кодекс Туркменистана было внесено одно небольшое, но очень странное с юридической точки зрения изменение, разрешающее проводить задержание подозреваемых только с одобрения председателя Кабинета министров, каковым, как известно, являлся Сапармурад Ниязов. И это еще не все: особо отмечалось, что "в исключительных, не терпящих отлагательства случаях, по тяжким и особо тяжким преступлениям, предусматривающим от 8 до 25 лет лишения свободы, а также в случае незаконного пересечения государственной границы, организации незаконного вооруженного формирования или участие в нем" задержание допускалось "без соблюдения необходимых формальностей" (то есть, произвольно!) и тоже исключительно при наличии санкции главы Кабинета министров, получаемого в течение суток. Все последующие события показали, что именно это дополнение к УПК было "успешно" применено на практике. Им руководствовались сотрудники КНБ, МВД и прокуратуры Туркменистана в ноябре-декабре 2002 года, когда людей хватали целыми семьями, заранее зная, что "добро" от главы правительства уже получено, как говорится, "априори".

И тут мы подходим к главному вопросу, ради которого и предложили нашим читателям этот подробных экскурс в историю "тесного сотрудничества" Туркменистана с Организацией Объединенных Наций. В упомянутом выше письме МИД Туркменистана сетовал: "Особую озабоченность вызывает тот факт, что члены Комиссии, проголосовавшие за принятие резолюции, не владеют информацией о реалиях и позиции Туркменистана по затрагиваемым в ней проблемам. К числу таких вопросов можно отнести положения резолюции о допуске представителей Международного комитета Красного Креста к осужденным лицам".

"А как же доклад профессора Эммануэля Деко? - спросите вы. - Неужели глава МИД Рашид Мередов и постпред Атаева считали, что членам КПЧ он также недоступен, как не доступен рядовым гражданам Туркменистана?!" Выходит, что так.

Далее МИД делает сенсационное заявление: "В этой связи туркменская сторона отмечает, что Туркменистан, следуя своим международным обязательствам, готов обеспечить доступ представителям МККК к лицам, находящимся в местах лишения свободы, кроме преступников, осужденных за терроризм, попытку насильственного захвата власти и изменения конституционного строя страны. К осужденным террористам в соответствии с законом и приговором суда доступ запрещен в течение пяти лет". И добавляет: "Об этом туркменская сторона неоднократно отмечала на официальном уровне в ходе встреч с представителями международных организаций и иностранными дипломатами".

Надо ли что-нибудь добавлять к этому заявлению? Надо ли напоминать, что не только в течение пяти, но и по истечении 12 с половиной лет МККК доступа к заключенным, именуемым "террористами" не имел и, скорее всего, иметь не будет. Так, по крайней мере, следует из той тактики, которую избрал президент Курбанкули Бердымухаммедов, скрывая деяния своего предшественника. Выходит, МИД Туркменистана солгал Генсеку ООН, а в его лице - всему мировому сообществу, когда выражал готовность открыть тюремные камеры перед сотрудниками авторитетной гуманитарной организации, которые вот уже больше десяти лет регулярно приезжают в Туркменистан для обсуждения "состояния и перспектив дальнейшего сотрудничества" и "процесса имплементации международного гуманитарного права в национальное законодательство Туркменистана"? А чтобы было, что возразить в ответ на упреки в невыполнении резолюций ООН, туркменские власти в 2012 году милостиво позволили представителям МККК (впервые за годы независимости!) посетить исправительно-трудовую колонию для несовершеннолетних МРК-18, а также стройплощадку новой женской тюрьмы.

На этом можно было бы поставить точку в нашем повествовании, если бы ситуация не получила дальнейшего развития. Беспрецедентный случай: к проблеме соблюдения прав человека в Туркменистане в декабре 2004 года на своей 59-й сессии вновь обратилась Генассамблея ООН! Отмечалось, что за прошедшее с принятия прошлогодней резолюции время были лишь "ограниченно расширены возможности членов ряда религиозных меньшинств и освобождены из заключения несколько членов секты свидетелей Иеговы, которые отказались от военной службы". В остальном туркменские власти ограничились обещаниями "разрешить представителям международного сообщества посетить тюрьмы" либо "начать в скором времени конструктивный диалог по вопросам прав человека". Все прочие проблемы практически остались неизменными: подавление любой оппозиционной политической деятельности, произвольные задержания, заключения под стражу и слежка за лицами, которые пытаются осуществить право на свободу выражения мнений, сохраняющиеся ограничения на свободу мысли и религиозных убеждений и пр.

В рекомендациях, содержащихся в новой резолюции Генассамблеи, вновь напоминалось о необходимости "в полной мере выполнить рекомендации, изложенные в докладе Докладчика Московского механизма", а также (внимание!) "реализовать на практике сделанное в мае 2004 года предложение правительства Туркменистана о посещении туркменских тюрем заинтересованными представителями международного сообщества, предоставив соответствующим независимым органам, включая Международный комитет Красного Креста, неограниченный доступ ко всем местам заключения на обычных для этих организаций условиях и обеспечив адвокатам и родственникам неограниченный и многократный доступ к лицам, содержащимся под стражей, включая и тех, кто был осужден за участие в попытке государственного переворота 25 ноября 2002 года".

При этом, как сообщал Центр новостей ООН, постоянный представитель Туркменистана при ООН Аксолтан Атаева предприняла попытку не допустить принятия резолюции о положении в области прав человека в ее стране. Она предложила процедуру, которая позволяет не ставить резолюцию на голосование. "Слепое давление, под которым продвигается резолюция, в то время как страна выразила свою открытость и готовность к конструктивному сотрудничеству, только убеждает нас в том, что спонсоры резолюции преследуют иные цели, чем продвижение прав человека", - пустилась в атаку постпред, обвинив инициаторов резолюции, которыми выступали Евросоюз, США, Австралия, Япония и ряд других стран, в применении двойных стандартов.

Также призывал проголосовать против проекта данной резолюции министр иностранных дел Туркменистана Рашид Мередов Он заявил, что в стране "не было случаев задержания или обвинения граждан по политическим мотивам или за религиозные убеждения" и что Туркменистан "создал гарантии для реализации личных, экономических, социальных и прочих прав своих граждан".

Однако предложение Туркменистана о применении процедуры, которая позволяет не ставить резолюцию на голосование, не получило необходимого количества голосов, и в результате резолюция была принята.

Ожидалось также, что КПЧ вернется к ситуации с правами человека в Туркменистане на своей 61-ой сессии в марте-апреле 2005 года, но этого, к сожалению, не произошло. "Amnesty International" была потрясена этим фактом, заявив: "Наша организация серьезно озабочена тем, что неспособность Комиссии принять следующую резолюцию по итогам двух предыдущих может создать ложное впечатление у туркменских властей. Сейчас все зависит от того, сможет ли международное сообщество последовательно и принципиально настаивать на выполнении ранее принятых резолюций и рекомендаций, в частности, через Генеральную Ассамблею, принявшую с 2003 года две резолюции о положении с правами человека в Туркменистане".

В то же время туркменские власти пошли на ряд незначительных уступок, нацеленных на то, чтобы заглушить критику со стороны международной общественности. Эти меры не касались сути проблем, однако, несмотря на ограниченность, они свидетельствовали о том, что туркменские власти далеко не так безразличны к давлению со стороны международного сообщества, как это может показаться.

В дальнейшем Генассамблея к вопросу соблюдения прав человека в Туркменистане не возвращалась, предоставив решать эту задачу соответствующим комитетам ООН, в том числе, Комитету по правам человека, в 2006 году сменившему одноименную Комиссию.

В связи со всем вышеизложенным, возникает ряд вопросов.

Первый - к президенту Туркменистана Курбанкули Бердымухаммедову. Известно ли вам, уважаемый г-н президент, о письме постоянного представителя Туркменистана при ООН от 29 апреля 2003 года и документе МИД Туркменистана, исходя из которого следует, что к осужденным по обвинению в попытке государственного переворота 25 ноября 2002 года доступ должен был быть предоставлен по истечении 5 лет, то есть, в 2007-2008 годах, а следовательно, выполнение данного обещания полностью лежит на вас?

Второй вопрос - к министру иностранных дел Туркменистана Рашиду Мередову и постоянному представителю Туркменистана при ООН Аксолтан Атаевой. Намерены ли вы, господа, нести ответственность за введение в заблуждение Генерального секретаря ООН, а в его лице - все мировое сообщество лживым, как оказалось, заявлением, содержащимся в приложении к письму от 29 апреля 2003 года относительно доступа к осужденным по обвинению в попытке государственного переворота 25 ноября 2002 года?

И, наконец, третий вопрос - к представителям государств-членов ООН, в первую очередь, США и стран Евросоюза. Являются ли резолюции 58-й и 59-й сессий Генеральной Ассамблеи ООН "Положение в области прав человека в Туркменистане" обязательными для исполнения, и если так, то не следует ли об этом, наконец, прямо и жестко напомнить туркменским властям? Ибо, как отметил в свое докладе, сделанном в рамках Московского механизма, проф. Деко, "постоянный нейтралитет Туркменистана не должен стать фиговым листком постоянных нарушений прав человека".

Специально для "Гундогара"
Нургозель Байрамова
29.04.2015