По данным Национального центра онкологии, в 2013 году впервые диагноз "рак" был поставлен 5.126 больным, из которых в течение года умерло 2.983 человека, т.е. почти 60%. Заболеваемость растет. Если в 2013 году показатель заболеваемости был 89,6 на 100 тысяч населения, то в 2014-м – уже 90,7. В структуре онкологической заболеваемости первое место занимает рак желудка, второе – рак молочной железы, третье – легких и на четвертом месте - рак шейки матки. Смертность от онкозаболеваний в 2013 году составила в республике 52,1 процента, в Бишкеке – 55,4 процента.

Небольшой кабинет недалеко от центра города, где меня ждали три женщины. Одна из них - врач-фтизиатр Таалайгуль Сабырбекова, которая сейчас работает в области общественного здравоохранения. А две другие, Тынара Касымалиева и Гульмира Абдыразакова, не только смогли победить рак, но теперь доказывают другим, что это возможно даже в Кыргызстане. "Даже", потому что наша страна в этом вопросе находится позади всех стран СНГ.

Таалайгуль Сабырбекова является главой Общественного фонда "Эргэнэ", неправительственной организации, оказывающей поддержку в развитии здравоохранения Кыргызстана. Тынара - координатор проекта в этом же Фонде, а Гульмира - глава Движения против рака.

В историях этих женщин хорошо видна ситуация с онкодиагностикой и лечением в Кыргызстане.

История первая. Таалайгуль

Таалайгуль Сабырбекова: "В 1989 году я поступила в ординатуру на кафедру фтизиатрии Медакадемии и стала вести больных в НИИ туберкулеза Киргизии. В то время этот институт считался передовым в СССР, был полностью обеспечен современными препаратами и техникой. В 1991 году все рухнуло, институт начал разваливаться. Дошло до того, что больные готовили еду в палатах, а на это закрывали глаза, потому что катастрофически не хватало средств. Начался рост заболеваемости туберкулезом, стали появляться его давно забытые тяжелые формы.

С 1997 года я стала волонтером американской организации, которая завозила в нашу страну гумпомощь. В 2006 году решила создать общественный фонд, который бы занимался вопросами здоровья. В 2007 году от этого фонда я поехала на форум в Беларусь и там узнала о проблеме рака молочной железы. Мне стало интересно, а что у нас с этим вопросом? По приезде мы провели анализ ситуации, после которого приняли решение сделать все возможное, чтобы ее изменить. Выявили, что у нас высокая заболеваемость и высокая смертность из-за поздней диагностики и плохой доступности лечения. Мы начали проводить конференции, встречи, марши, чтобы озвучить эту проблему – и властям, и обществу. В архивах я нашла старые приказы Минздрава СССР, где первичная диагностика - пальпация молочных желез – была обязательной в поликлиниках! Однако в нашей стране об этом совершенно забыли.

У рака есть четыре стадии, первые две считаются ранними. У нас же подавляющее большинство онкозаболеваний выявляется на поздних стадиях. Однако после нашей работы улучшилась диагностика именно рака молочной железы. Люди как дети, их надо учить и постоянно напоминать о факторах риска, о ранних симптомах болезней.

К сожалению, в нашей стране обращают внимание только на те болезни, диагностика и лечение которых спонсируется донорами. Это туберкулез, малярия и СПИД. Служба онкологии всегда стоит на втором плане, из требующихся средств государство выделяет менее 15%".

Проблемы онколечения, как их видит Таалайгуль Сабырбекова

1. Отсутствует ранняя диагностика. Чтобы вовремя выявить рак, у самого пациента должны быть представления об этом заболевании. Например, если родинка изменила цвет, стала чесаться или воспалилась – надо бежать к врачу. Если вылезла шишка на груди – тоже бежать к онкологу. Самый лучший метод ранней диагностики – это скрининг (применение различных методов исследования, позволяющих диагностировать опухоль на ранней стадии, когда еще нет очевидных симптомов болезни. – Прим. "Ферганы"): человек идет в поликлинику, и врачи должны не только вес и рост проверить, но и провести скрининг на распространенные виды рака.

Закон "Об онкологической помощи населению".

Гражданам КР, страдающим злокачественными новообразованиями, онкологическая помощь в государственных лечебно-профилактических учреждениях оказывается бесплатно. Лица, не являющиеся гражданами КР, страдающие злокачественными новообразованиями и нуждающиеся в неотложной медицинской помощи, обслуживаются в онкологических учреждениях бесплатно. Стационарная помощь лицам, страдающим злокачественными новообразованиями, оказывается в специализированных онкологических учреждениях и подразделениях больниц общего профиля бесплатно. Лица, страдающие онкологическими заболеваниями, имеют право на бесплатное обеспечение лекарственными средствами".
2. Когда больной заметил проблему и обратился к онкологу, у врача должно быть соответствующее оборудование для установления диагноза. А у нас нет системности в выявлении диагноза, у нас посылают пациента сдать одни анализы, потом другие, и начинается его хождение по мукам. И это касается не только рака, но и прочих болезней. В госклиниках нет томографов, в частных клиниках пройти обследование на томографе дорого. Не налажена работа лаборатории для изучения особенностей опухолевой клетки (иммуногистохимические исследования), которая очень важна для выбора тактики лечения, что напрямую отражается на выздоровлении.

3. После установления диагноза больной ложится в центр онкологии. Если рак операбельный, больному предстоит пройти комплексное лечение: операцию, лучевую и химиотерапию. Хирурги у нас хорошие, но больному приходится за все платить. И за операцию, и за наркоз, и за лучевую и химиотерапию. Примерно затраты пациента и его семьи составляют от 50 до 200 тысяч сомов. Хотя по закону об онкологической помощи в Кыргызстане помощь больному раком предоставляется бесплатно. Врачи ждут от пациента денежного вознаграждения, у них низкая зарплата. Но ведь пациент не должен отвечать за государство. Мы пришли к выводу, что если в Кыргызстане у пациента нет денег для лечения рака, у него просто нет шансов на выздоровление.

4. Устаревшее оборудование. В стране есть только один аппарат для лучевой терапии, он 1970 года выпуска. Он давно устарел, облучение опухоли идет не точечно, как на современном оборудовании, а распространенными лучами. Это как стрелять пушкой по воробьям, что приводит к повреждению здоровых тканей. Современный аппарат стоит $1,5 миллиона, ну что такое эта сумма в рамках страны?! Ничего! А что эта сумма по сравнению с тем, сколько партии тратят на агитационную компанию? В нашей стране онкология – эта самая нефинансируемая отрасль страны.

(По другим данным, в конце 2014 года в Национальном центре онкологии Кыргызстана работало четыре аппарата лучевой терапии. Это устаревшие аппараты "Терабалт", "Агат-С", которые в четыре раза превысили срок эксплуатации. По признанию и.о. гендиректора центра Бакыта Шаимбетова, в центре есть линейный ускоритель, но он облучает только поверхностные опухоли (рубец, метастазы), и аппарат по близкофокусной рентгенотерапии. Всего республике необходимо 20 новых облучающих аппаратов. Кроме того, Минздрав отчитался, что 2013 году в НЦО и Ошский межобластной центр онкологии было установлено два аппарата УЗИ с доплером и цифровые маммографические аппараты на сумму 17,2 млн. сомов. – Прим. "Ферганы").

5. Согласно официальной статистике, в Кыргызстане ежегодно раком заболевает около 5.000 человек. Это только взрослые. Реальные цифры раза в три раза выше. Всего на учете у онкологов стоит более 20.000 человек, но стоит учитывать, что через пять лет пациента с учета снимают. У кого есть деньги, едут в другие страны, в Турцию, Корею, Германию и т.д. Очень высока заболеваемость среди детей из бедных семей, и ими тоже надо заниматься.

Депутат от фракции "Ата Мекен" Ташполот Балтабаев, который инициировал изменения в Закон "Об онкологической помощи населению", так обосновывает свое предложение отказаться от декларации бесплатного лечения. В Национальном центре онкологии ежегодно проходят лечение порядка 7.250 человек. Потребность в медикаментах на одного больного, не считая химиотерапии, определена в 22.500 сомов. Финансирование расходов на медикаменты из средств республиканского бюджета и обязательного медицинского страхования составляет в среднем 2.475 сомов. Недостающая сумма взимается с больных в виде неформальных платежей. Стоимость льгот, определенных законом, составляет 3 миллиарда 300 миллионов сомов. Реальное финансирование онкологической службы из официальных источников составляет 440 миллионов сомов.
6. Чтобы как-то решить проблему, мы предлагаем депутатам внести поправки в "Закон об онкологической помощи", перевести неформальные платежи на законную основу, то есть сделать лечение платным, но выделить льготные категории. Этим уже занимаются. Данный закон с поправками уже висит на сайте ЖК для общественного обсуждения, также прошел первое слушание на сессии парламента.

Простые подсчеты: 90 процентов больных нуждаются в хирургическом лечении. Примерная сумма "благодарности" составляет 20.000 сомов. Умножим это на 6.000 больных в год и получим 120 миллионов сомов. Мы хотим, чтобы они не оседали в карманах у врачей, а поступали в госказну, шли напрямую на онкологию: на зарплату персоналу, закупку оборудования и лекарств. Я не против врачей, они мои коллеги, высококвалифицированные специалисты, но нужно разделять частный бизнес и работу в государственном учреждении здравоохранения. Если врач нацелен зарабатывать деньги, то должен работать в частной клинике, быть конкурентоспособным, тогда и платежеспособные больные смогут там лечиться. А сейчас они пользуются государственным оборудованием, помещениями, а доход полностью забирают себе. Согласно мировым прогнозам, к 2030 году количество больных раком в мире увеличится на 30 процентов, и если мы не озаботимся этой проблемой сейчас, то дальше ситуация еще больше осложнится".

История вторая. Тынара

Тынара Касымалиева: "В Кыргызстане на медицину уходит лишь 2,7 процента от ВВП. Это самый низкий показатель в регионе, даже в Таджикистане эта цифра выше четырех процентов. Мы работаем над тем, чтобы изменить отношение государства к медицине, и онкологии в частности.

Однажды к нам пришла больная раком женщина. Она рассказала, что в больнице на нее не обращали внимания: она знала о возможности бесплатного лечения и требовала то, что ей положено по закону. В результате ее положили на койку в коридоре, возле туалета, и хотя места в других палатах освобождались, ее никуда не переселяли. Помощь ей не оказывали, время шло, болезнь прогрессировала. Женщина полежала в этом коридоре и ушла домой. Случайно по радио услышала о нас, пришла к нам в офис, рассказала свою историю: так же, как и мы, она хотела помогать людям. Через некоторое время она вдруг пропала. А через несколько месяцев мы узнали, что она умерла…

Сейчас мы работаем не только с властями, но и с простым населением. Эта проблема может коснуться каждого. Я сама всегда была уверена, что рак – это где-то очень далеко. Ничего подобного! Чем раньше мы выявим проблему, тем легче будет нашим пациентам. Благодаря тому, что я знала о диагностике с помощью пальпации, я вовремя обратилась к врачу, и то мне было страшно. Рак – такой диагноз, что ты готовишься умирать. Но ведь это далеко не так, и все мы этому пример. Именно поэтому мы ездим по медицинским центрам, университетам, женским лицеям, по регионам, где рассказываем женщинам про рак и его диагностику, на практике учим делать пальпацию груди. За два года мы обучили этому 7.000 женщин по всей стране. Знаете, придешь в больницу, а там стоит женщина с онкологией и плачет, говорит, как жить дальше? Я ее утешать начинаю, а мне в ответ, мол, да что ты понимаешь. И тогда я молча поднимаю майку и показываю ей все. И знаете - это очень помогает. Несколько лет назад я тоже ставила на себе крест, а теперь смысл моей жизни в том, чтобы женщины бежали на раннюю диагностику рака и даже после его выявления не опускали руки".

Пособие, с помощью которого женщин учат самостоятельной пальпации груди

История третья. Гульмира

Гульмира Абдыразакова: "В 2006 году мне поставили диагноз – рак шейки матки. Тогда я мало знала об этой болезни, от незнания не сразу пошла ко врачу, и за два месяца рак из второй стадии перерос в третью. Врачи мне сказала, что ничем помочь не могут, оперировать не стали, а альтернативу в виде химии или лучевой терапии даже не предложили. Я уже ни на что не надеялась, сейчас это будет звучать смешно, но я начала готовиться к собственным похоронам. А спустя некоторое время я случайно нашла врача - знакомого онколога, прошла повторное обследование, он назначил мне "химию" и лучевую терапию, и я победила болезнь. Окрыленная, я начала изучать ситуацию с онкодиагностикой и лечением в Кыргызстане и пришла к выводу, что надо создавать движение, которое будет помогать онкобольным и отстаивать их права.

Потом я познакомилась с Фондом "Эргэнэ", и мы начали работать вместе: заявлять о проблеме, проводить различные мероприятия, привлекать внимание властей, лоббировать поправки в законы.

Знаете, отношение нашего государства к онкобольным ярко демонстрирует фраза чиновника Минздрава, сказанная на одной из встреч по обсуждению данной проблемы: "Зачем на онкобольных тратить деньги, ведь они все равно умрут?!" Я ему ответила, что тоже когда-то победила эту болезнь и сейчас стою перед ним, живая и здоровая, как доказательство того, что рак реально победить, но для этого надо информировать людей, проводить раннюю диагностику и другие мероприятия.

В 2015 году в Кыргызстане наконец-то был зарегистрирован таблетированный морфин (его легче принимать больным из регионов), но государство не смогло закупить первую партию, потому как в бюджете на этот год такие траты не были предусмотрены. В итоге наше Движение провело благотворительный вечер, на котором были собраны средства на покупку лекарства. Его мы передали онкологическим центрам в Бишкеке и Оше. Теперь мы планируем два раза в год проводить подобные благотворительные вечера по сбору средств для онкобольных и другие акции по информированию населения по ранней диагностики".

Официальный комментарий

В Министерстве здравоохранения Кыргызстана не стали отрицать, что в сфере онкологии существует ряд серьезных проблем. Правда, по словам Талантбека Арстанкулова, заведующего Отделом качества оказания медпомощи и лекарственной политики Минздрава КР, все не так плохо. "Нельзя говорить, что сфера онкологии находится на самом низком уровне. Да, проблемы есть, но мы их решаем. Для большего финансирования данной сферы нами уже подготовлен проект постановления для правительства. Его суть в том, чтобы включить онкологическую службу в систему единого плательщика – это те деньги, которые идут в систему здравоохранения. Там два источника: большая часть – это госбюджет, а меньшая – плата гражданина за обязательное медицинское страхование. Все эти деньги будут направляться в Фонд обязательного медицинского страхования, работники которого не только будут распределять эти средства, но и следить за качеством предоставляемых пациентам услуг. Сейчас этот проект находится на стадии обсуждения".

Арстанкулов также добавил, что они поддерживают инициативу правозащитников о пересмотре закона "Об онкологической помощи": "В данном законе прописано, что все больные должны лечиться бесплатно, однако в реальности он не исполняется в виду дефицита финансирования сферы онкологии. Мы хотим, чтобы для льготных категорий больных лечение оставили бесплатным, а все остальные люди платили. Однако пока эта норма встречает сопротивление со стороны отдельных чиновников и ведомств и также находится на обсуждении".

Что касается технического оснащения медцентров, то, по словам чиновника, это больной вопрос, который за счет госбюджета пока решить не получается. В этой связи планируется привлечение в эту сферу денег инвесторов.

"А относительно врачей я могу сказать, что в целом по квалификации они не уступают коллегам на постсоветском пространстве, они постоянно участвуют в международных конференциях и семинарах. Но у них те же проблемы: слабое финансирование и отсутствие современной аппаратуры. Все нарекания в их адрес – из-за неформальных платежей. Сейчас им надо создавать условия для работы и повышать зарплаты, а не критиковать и бить по рукам. Мы стоим на пороге того, что в стране будет еще больший дефицит врачей по всем направлениям. Сейчас уже наблюдается нехватка специалистов и их уровень падает, поэтому нам надо делать все, чтобы сдержать эту тенденцию", - заключил Талантбек Арстанкулов.

Вместо послесловия

Рассказ очевидца, Марина А. "В 2012 году моему сыну проверяли две опухшие родинки в Центре онкологии. Одну удалили и сразу сказали, что это не меланома. Вторую законсервировали, и так как не было реактивов, чтобы проверить в Бишкеке, нас за наш счет отправили в Казахстан. Пока мы туда доехали, оказалось, что врачи плохо законсервировали ткань, и она пропала. Мы так и не узнали, это был рак или нет. Что касается затраченных сумм, то без оплаты дороги то Казахстана у меня ушло около 60.000 сомов: за операцию врачу, анестезиологу, медсестре и т.д... Что касается лекарств, то нам составляли огромные списки, лекарства мы приносили и сразу отдавали все, контролировать их использование не могли. Кроме всего прочего, там были горы бинтов, йода и даже 10 пар перчаток. Когда я спросила, зачем так много перчаток, мне сказали, что я задаю много вопросов. Бесплатной была только палата, но с условием, что я там сама буду мыть полы. А в довершение всего врач сказал, что ни на что не дает нам гарантии".

Екатерина Иващенко
15.09.2015