Тревожный звонок из Душанбе

Совершенно пустым занятием был бы разбор версии официального Душанбе о драматических событиях сентября, всколыхнувших Таджикистан. Ни о какой попытке государственного переворота, якобы предпринятой бывшим заместителем министра обороны республики, генерал-майором Абдухалимом Назарзодой, всерьез говорить не приходится.

И уж тем более "натягиванием совы на глобус" выглядят многозначительные намеки на причастность к этим событиям "коварных исламистов" – то ли из "Партии исламского возрождения Таджикистана" – ПИВТ, то ли из "Исламского государства" - оно же ИГИЛ или "Даеш". То ли из обеих этих организаций вместе взятых.

Обитатели "Кохи миллат", президентского дворца в таджикской столице, умеют хранить тайны, и наверняка пройдут годы, прежде чем мы узнаем реальные причины самоубийственной авантюры генерала Назарзоды, которого до наступления моды на все сугубо национальное звали Халимом Назаровичем Мирзоевым.

Вполне лояльный к президенту Рахмону – им же неоднократно обласканный – бывший оппозиционер, он успешно совмещал военную карьеру и солидный бизнес, в том числе и проведение торговых операций с соседним Афганистаном.

Причем, как утверждают некоторые местные источники, товаром зачастую являлось оружие и военное снаряжение. А поскольку заниматься любым солидным бизнесом в Таджикистане можно только с санкции президентского клана, не забывая вовремя "заносить" в нужные кабинеты и пополнять "специальные" счета, то совершенно очевидно, что Назарзода безукоризненно соблюдал принятые в республиканской элите правила игры.

Иначе вряд ли успешно продвигался бы по служебной лестнице: в 1997 году, после подписания общего соглашения о мире и согласии в стране – командир в/ч 31001, так называемого "25-го батальона", сформированного из числа бывших бойцов вооруженной оппозиции. С 2005 по 2007 годы – первый заместитель командующего сухопутными войсками Таджикистана. С 2007-го – начальник управления безопасности войсковой службы. И уж тем более, существуй у Рахмона и его окружения сомнения в лояльности Назарзоды, не получил бы он в январе 2014 года должности заместителя министра обороны республики.

Его участие в событиях гражданской войны в Таджикистане на стороне объединенной оппозиции, которую почему-то принято безоглядно называть "исламской", было продиктовано отнюдь не идейными соображениями. Впрочем, и сами полевые командиры весьма скептически говорили о его "боевом пути", давая понять, что он не с автоматом бегал, а "ел "сникерсы" в Москве" – чего Назарзода, в общем-то, никогда и не отрицал. В особом усердии по части исполнения норм шариата генерал и бизнесмен тоже замечен не был: жизнелюб, конформист, вспоминавший о том, что он мусульманин, только тогда, когда этого требовали приличия.

Может быть, все эти годы он только и делал, что, как говорилось в одной известной кинокомедии, "успешно притворялся приличным человеком", а на самом деле, по наущению исламистов готовил переворот?

Чужая душа, как известно, потемки, только вот на попытку переворота действия генерала в первые дни сентября ну никак не тянут.

А больше похожи на отчаянные метания человека, который узнал о том, что вчерашние благодетели из президентского клана решили его "сыграть", выставить главной фигурой на некоем политическом процессе, арестовать и выбить нужные признательные показания. Ну и, заодно, отнять бизнес.

Оказавшись загнанным в тупик, в одночасье будучи выброшенным из "обоймы", генерал не нашел ничего лучшего – впрочем, а было ли у него это самое "лучшее"… – как собрать группу приближенных и с боями прорываться в Ромитское ущелье, в бывшую Гармскую область, которая в ходе гражданской войны являлась одной из главных цитаделей оппозиции. И там, по всей видимости, намеревался дожидаться делегатов от Рахмона. А не сложись диалог – уйти в Афганистан.

Но вместо переговорщиков пришел таджикский спецназ, имевший приказ ни генерала, ни людей из его ближайшего окружения живыми не брать. Поскольку самим фактом своего выступления Назарзода уже отыграл отведенную ему в комбинации роль. "Попытка государственного переворота и вооруженного выступления с целью дестабилизации обстановки" налицо, загранице – Москве, соседям по региону, Пекину и Вашингтону – есть, что предъявить. А значит, конечная цель комбинации - "зачистка" под предлогом борьбы с "исламистской угрозой" оппозиции и, в первую очередь, ПИВТ - протестов извне не вызовет. Ну а людские потери – 27 убитых "мятежников" и 14 погибших бойцов правительственных войск – вполне можно отнести к издержкам обеспечения стабильности страны.

На первый взгляд, у Рахмона и его клана все получилось. На официальном уровне версия Душанбе была принята, а действия таджикского руководства получили одобрение и в Москве, и в соседних столицах. Далее: 139 "пособников" мятежного генерала арестованы, лидер ПИВТ Мухитдин Кабири, находящийся в Стамбуле, будет объявлен в международный розыск, а сама партия оказалась перед угрозой внесения генеральной прокуратурой Таджикистана в список террористических и экстремистских организаций. Собственно, после произошедших событий можно говорить о том, что шанс полностью устранить ПИВТ с политической арены официальный Душанбе реализует на все сто процентов, завершив таким образом начатый еще в 2010 году процесс зачистки политического поля страны от этой организации.

Но этот успех – временный, тактическая победа, которая может обернуться стратегическим поражением.

Произошедшие нынешним сентябрем в Таджикистане события и их последствия – это пусть и не первый, но более чем громкий тревожный звонок, шаг к будущим большим проблемам. Не только для Душанбе, но и всего региона.

Сегодня нас пытаются убедить, что, собственно, ничего такого серьезного в Таджикистане не произошло. Ну, была попытка мятежа, но ведь она успешно подавлена, все под контролем. Да, есть в республике определенные проблемы, но ведь до вооруженного конфликта не дошло, а расширит Душанбе свои связи с ЕАЭС – так и вообще все хорошо станет.

Благодушие притупляет зрение и не позволяет увидеть за частным эпизодом тенденций. Первая из которых – подготовка похорон того самого межтаджикского соглашения о мире и согласии между правительством и Объединенной таджикской оппозицией, подписанного в 27 июня 1997 года в Москве. Соглашения, которое все 18 лет обеспечивало мир в Таджикистане, и от которого Рахмон и его окружение решили в одностороннем порядке отказаться для установления полного политического и экономического контроля над страной одного клана.

Правило здесь простое: если тебя нет в политике, то тебя нет и в бизнесе, ты исключен из числа тех, кто распределяет между собой национальные богатства. Президентский клан стремится к абсолютной монополии в извлечении доходов, вызывая всеобщее недовольство. Удержаться у власти при таком подходе он может, только опираясь на поддержку извне. Вот только на кого опереться? Да, Пекин неоднократно и недвусмысленно заявлял, что поддерживает Рахмона. Еще бы об этом не заявлять, получая от Душанбе многочисленные политические преференции и даже территориальные уступки. Но и инвестируя взамен – почти 6 миллиардов долларов в период с 2015 по 2017 годы. Вот только одна проблема: в силу особенностей внешней политики КНР, сохранение у власти именно Рахмона не является для Пекина принципиальным, он будет активно сотрудничать и с другим лидером, и столь же успешно.

Вашингтон? Большой вопрос. Интерес у США к постсоветским республикам Средней Азии, конечно, ничуть не ослаб. Но вот свободных ресурсов для активной деятельности в регионе пока недостаточно, есть куда более актуальные проблемы на том же Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Вашингтон в регион еще вернется, но не в ближайшее время.

Москва? И вот здесь Рахмон и его окружение начинают сейчас новый этап торговли, пытаясь продать России себя как единственного гаранта стабильности в Таджикистане и, соответственно, как одного из краеугольных камней региональной безопасности, героически противостоящего "угрозе исламского радикализма, инспирируемого извне".

Собственно, "исламистскую угрозу" в разной упаковке – "возможное вторжение талибов", "расширение в сторону Таджикистана экспансии "Исламского государства" – Рахмон и его окружение пытаются продать всем основным игрокам – и Китаю, и США, и Ирану, и России. В надежде, что хоть кто-то да купит, выступив гарантом безопасности правящего клана и сохранения его власти в республике. Ну и, естественно, окажет серьезную финансовую и военно-техническую поддержку, которую правящий клан использует, в первую очередь, в целях укрепления собственных позиций и подавления недовольства.

По большому счету, в Душанбе сегодня готовы обменять часть суверенитета на гарантии сохранения правящего клана у власти.

Проблема только в том, что эта сделка крайне невыгодна для любой другой стороны, включая Москву. Позиционируя себя как "борца с исламистской угрозой", таджикские власти надеются, что "покупатели" не заметят одно крайне неприятное для них обстоятельство: ни собственно исламисты, ни уж тем более "Даеш" и талибы не сделали для радикализации настроений в обществе больше, чем это сделал официальный Душанбе.

Нарушая соглашения 1997 года, громя политических оппонентов из числа весьма умеренных исламских политических деятелей, клан президента Таджикистана, вольно или невольно, открывает каналы для успешной деятельности радикальных исламистов.

Для ухода недовольных властью в подполье, для разрушения во имя собственной неограниченной власти и личного обогащения хрупкого баланса внутри страны.

А разгребать последствия этого придется тому, кто "купится" на интригу Рахмона и его окружения.
Игорь Панкратенко

21.09.2015