Отечественное экспертное сообщество исходит из того, что противодействие различным вызовам и угрозам возможно только при сохранении за Россией статуса великой державы, каковой она является на протяжении столетий. Но существующее полюсное мироустройство уже неспособно поддерживать глобальную стабильность, а новые центры влияния еще не готовы к этому. В такой ситуации Российская Федерация должна реализовать свой шанс сыграть роль, продиктованную ее цивилизационной моделью, великой историей, географией и культурным геномом. В военно-политическом плане речь идет о создании в Евразии зоны безопасности и стабильности.

Хотя в научном сообществе продолжается философско-политологическая дискуссия о том, имеются ли у России необходимые и достаточные цивилизационные ресурсы для формирования на постсоветском пространстве нового геополитического центра интеграции, потребность в последнем уже не подвергается сомнению. Тем более что реализуются и успешно развиваются интеграционные военно-политические проекты, большая часть которых осуществляется при ведущей роли нашей страны.

" Сложность этнического состава, перенаселенность, передвигавшиеся в советское время границы, борьба за воду делают обстановку в Центральной Азии взрывоопасной "

Речь идет в первую очередь о Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Однако превращению этих интеграционных проектов в полноценные военно-политические союзы препятствует ряд проблем. Они связываются не столько с парированием вызовов и угроз, сколько с отсутствием четкой цивилизационной ориентации. Россия, кроме демонстрации своих политических, экономических, военных и прочих возможностей, должна формулировать для стран-партнеров общие ценностные ориентиры, исходящие из исторических истоков.

Цивилизационный вектор развития новых независимых государств может быть ориентирован как на западноевропейские демократии, так и на иные политические "конструкции". Этот выбор и будет определять систему социально-политических, экономических и прочих национальных приоритетов в области безопасности.

Особо следует сказать о том, что возможные изменения в скрадывающемся мироустройстве в значительной мере определяются нарастающим глобальным экономическим и социально-политическим кризисом. При этом на Западе усиленно пропагандируется тезис о том, что для преодоления негативных тенденций необходимо, чтобы основные национальные материальные ресурсы (в первую очередь углеводородные) находились под международным контролем. Уже в среднесрочной перспективе следует ожидать постановку вопроса о введении режима их принудительного распределения, в том числе и с использованием военной силы. Во всяком случае западные эксперты такой вариант рассматривают.

При нарастании военно-политической и экономической нестабильности в Евразии России предстоит разработать новую концепцию интеграции постсоветского пространства, что может потребовать изменений не только в отношениях СНГ и ОДКБ, но и с другими государствами Азии и Тихоокеанского региона.

Следует помнить, что подобная интеграция предполагает делегирование полномочий по вопросам войны и мира на наднациональный уровень, выработку общих принципов поведения на международной арене, поиск союзников в оборонной сфере, четкие этапы военного строительства, ориентированного в конечном итоге на создание единого оборонного пространства в мировом или региональном масштабе.

Ранее предполагалось, что система глобальной международной безопасности будет создаваться исключительно в рамках ООН – организации, объединенной изнутри жесткой, утвержденной в международно-правовом плане структурой, требующей исполнения и контролирующей выполнение любой своей резолюции (в том числе с применением военных и прочих силовых санкций). Однако в практической деятельности международное право по вопросам безопасности стало применяться крайне избирательно, а механизм использования ООН чаще задействуется против неугодных Западу (в первую очередь Соединенным Штатам) стран и правительств.

В этих условиях объективно возрастает роль региональных систем безопасности. Однако на пути их формирования встают проблемы, вызываемые высоким динамизмом, противоречивостью и даже иррациональностью складывающегося мироустройства. В нем одновременно происходят процессы глобализации и нарастающего национально-государственного эгоизма, разъединяющего человечество по различным осям "социальных координат", связанных с исчерпанием сырьевых ресурсов, сужением благополучного экономического пространства, ростом демографической, этнополитической и межконфессиональной напряженности и другими факторами, приводящими к столкновению интересов различных стран и народов, обострению геополитического соперничества.

В Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке уже образовалась своеобразная "дуга нестабильности". Особое место в ней занимает Центральная Азия. По мере того как страны этого региона обретали независимость в начале 90-х, религия стала проявляться там все более конфликтно. Исламистские группы получили большую свободу действий. А способность властей контролировать и подавлять ослабла.

Социальное напряжение может стать механизмом перерастания протестных настроений в Центральной Азии в мятежи. Сложность этнического состава, перенаселенность многих районов, многократно и произвольно передвигавшиеся в советское время границы, борьба за региональное лидерство, неурегулированность вопросов водопользования и т. п. делают обстановку взрывоопасной.

Поскольку НАТО озабочено проблемой стабильности в Афганистане после вывода с его территории войск альянса, следует ожидать усиления попыток США втянуть отдельные страны – члены ОДКБ в совместные действия в Афганистане. С учетом изложенного представляется целесообразным начать работу по подготовке организации к возможному обострению военно-политической обстановки в Центральной Азии.

В первоочередном порядке необходимо, по-видимому, уточнить существующие и разработать новые доктринальные документы ОДКБ, уточняющие стратегию развития этой организации, а также подходы к взаимодействию с другими структурами международной безопасности.

Следует рассмотреть вопрос о наделении ОДКБ особыми полномочиями по реагированию на возможное усложнение военно-политической ситуации в Центральной Азии. С учетом того что нормативно-правовые документы организации не предполагают участие Коллективных сил оперативного реагирования в решении проблем внутриполитического характера, основные задачи по поддержанию стабильности следует возложить на Коллективные миротворческие силы. Для этого необходимо снять, в частности, конституционные запреты некоторых государств на применение вооруженных сил вне национальных территорий. Кроме этого, в ОДКБ должна быть разработана согласованная стратегия организации на афганском направлении.

Очень важно иметь в виду, что в случае обострения военно-политической ситуации в Центральной Азии нельзя исключать инициирования извне ввода в регион миротворческого контингента НАТО под эгидой ООН или международных полицейских сил ОБСЕ. Поэтому необходимо заблаговременно выработать согласованные позиции государств – членов ОДКБ по реагированию на подобные инициативы.

В связи с обострением военно-политической ситуации вокруг Сирии следует рассмотреть возможность создания структур безопасности не только в ОДКБ, но и в Шанхайской организации сотрудничества. В настоящее время она объединяет Россию, КНР, Казахстан, Киргизию, Узбекистан и Таджикистан. Статус наблюдателей имеют Монголия, Индия, Пакистан и Иран, который 24 марта 2008 года подал официальную заявку в секретариат о полноправном членстве. Принята Хартия ШОС, где зафиксированы цели, принципы и основные направления развития партнерских отношений, охватывающие социально-экономическую, гуманитарную и военную сферы. Причем взаимодействие в области обороны выделено в качестве одного из приоритетов, хотя организация и не является традиционным военно-политическим блоком.

Роль ШОС в построении системы коллективной безопасности в Центральной Азии определяется не только совокупным территориальным и демографическим потенциалом (общая площадь стран-членов – около 30 млн кв. км, что составляет 3/5 Евразии, численность населения – 1,455 млрд, то есть 1/4 человечества), но и обозначившимся стратегическим партнерством двух ядерных держав и постоянных членов Совета Безопасности ООН – России и Китая.

Сейчас ШОС заявляет о себе как о евразийской организации универсального типа. Она далеко продвинулась по пути развития международного сотрудничества в сфере безопасности, налаживания оперативного взаимодействия (военные учения), а также в разработке общих политических концепций. Вместе с тем в ШОС еще не принято решений о возможности преобразования в военно-политический блок. Вопросы создания интернациональных формирований или объединенного командования также пока не ставится.

В новой редакции национальной доктрины безопасности КНР говорится, что Китай выступает за концепцию безопасности, основанную на взаимном доверии, выгоде и координации, не стремится к гегемонии и не будет участвовать в вооруженной экспансии. В частности, не собирается подменять НАТО в Афганистане после ухода из страны войск международной коалиции. Вместе с тем в Китае считают, что, перефразируя известную формулу Роберта Браунинга, "возможности Америки дотянуться до чего-либо не должны автоматически давать им способность все это схватить".

Россия и Китай стремятся создать вокруг себя пояс безопасности из дружественных государств, цели и задачи которых близки ОДКБ, ЕАЭС и ШОС. Остается открытым вопрос о глубокой интеграции этих организаций. При этом может быть положен конец столкновению интересов основных геополитических игроков Евразии и Азиатско-Тихоокеанского региона.

Владимир Захаров,
доктор военных наук

№ 40 (606) за 21 октября 2015 года