Не стоит позволять Путину играть в Сирии в Карла Великого
Запад склонен недооценивать стратегическую важность религии, и это - ахиллесова пята его внешней политики. Характерным примером такого подхода выглядит его реакция на действия России в Сирии.

С конца сентября Россия активно бомбит силы ИГИЛ и "Аль-Каиды". Некоторые аналитики считают, что успех этой кампании может расширить региональное влияние русских.

Возможно, в том числе и из-за этого администрация Обамы пообещала в пятницу направить на север Сирии небольшой контингент американских спецназовцев (в общей сложности менее 50 человек). Они должны будут помогать умеренным оппозиционным группировкам сражаться с ИГИЛ.

Разумеется, американцы уже все это видели.

Нам показывали впечатляющие картинки с результатами бомбежек, военные хвастались точностью ударов, а в итоге оказывалось, что в реальности дело обстоит совсем по-другому. Вполне возможно, что результаты путинского "Шока и трепета" окажутся не долговечнее американских побед в Ираке.

Однако результатов военной кампании нужно еще дождаться, а пока в спорах о происходящем в Сирии зачастую теряется религиозный подтекст российской операции - и той геополитической роли, которую сейчас принимает на себя Россия.

Еще в феврале 2012 года Владимир Путин пообещал Русской православной церкви, что краеугольным камнем его внешней политики будет защита преследуемых христиан по всему миру. Когда он в прошлом месяце заявил о планах бомбить ИГИЛ, официальный представитель РПЦ назвал это "священной войной".

Христианское меньшинство Ближнего Востока, которое остается одной из главных мишеней ИГИЛ, не может не чувствовать благодарности русским. В прошлом году сайт Global Post процитировал слова одной из сирийских христианок: "Слава Богу, что есть Россия!"

Традиционно в области покровительства христианским общинам на Ближнем Востоке существовало неофициальное разделение труда. Россия защищала православных, Франция - католиков, а Великобритания - протестантов.

Сейчас и многие христиане на Ближнем Востоке, и многие из тех, кто сочувствует им в других регионах, говорят, что из этих стран всерьез к взятой на себя ответственности относится только Россия.

Журналист Мелик Кайлан (Melik Kaylan) так охарактеризовал ситуацию в майском выпуске Forbes:

"Путин и Асад стараются выглядеть защитниками Восточного христианства. Пока США и Европа страдают от идеологической неразберихи и путаются в противоречивых целях, Москва получает возможность одерживать легкие победы и в этой области, и во многих других".

Если Путин по-прежнему сможет изображать из себя лучшего друга преследуемых христиан, это будет иметь очевидные стратегические последствия, причем не только на Ближнем Востоке.

На нашей планете сейчас живут 2,3 миллиарда христиан. Это треть от мирового населения. Две из них живут не в западных странах, а к середине века за пределами Запада будут жить уже три четверти христиан земного шара.

Христианство исповедует большинство населения развивающихся стран обеих Америк. В Африке и в некоторых азиатских странах христиан также становится все больше. Их часто преследуют. По самым минимальным оценкам каждый час в мире по религиозным мотивам убивают по одному христианину. Естественно, в такой ситуации христиане, которым угрожает опасность, готовы принимать любую помощь, кто бы ее ни предоставлял.

При этом нужно сказать прямо: кем бы ни был Владимир Путин, он не император Константин и не Карл Великий. У нас есть все основания считать, что его слова о защите христиан связаны с его представлениями об интересах России, а не со стремлением отстаивать веру.

Например, украинские христиане, с риском для жизни защищающие свою независимость от России, которую они считают агрессором, вряд ли готовы считать Путина выразителем евангельских идей.

Христиане Ирака и Сирии, разумеется, не дураки и тоже это понимают. Они прекрасно знают, что Асад, которому покровительствует Путин, - далеко не мальчик из церковного хора. Однако это не мешает им предпочитать великую державу, которая готова их защищать - какими бы ни были ее мотивы, - тем, кто не хочет или не может ничего делать.

Именно об этом и заявил 9 октября архиепископ Алеппский Жан-Клеман Жанбар (Jean-Clément Jeanbart), возглавляющий грекокатолическую мелькитскую общину Сирии.

В своем интервью швейцарском телевидению он назвал российское вмешательство "источником надежды", подчеркнув, что оно "служит делу христианства", даже если Москва просто преследует собственные цели.

Правильной реакцией Запада на российскую игру мускулами были бы не собственные односторонние агрессивные меры, а сотрудничество с местными властями и международными партнерами.

Как заявил Crux патриарх Луис Сако (Louis Sako), возглавляющий Халдейскую католическую церковь Ирака, действия, которые будут восприниматься как новая западная агрессия на Ближнем Востоке, возмутят мусульманское общественное мнение и дополнительно усугубят положение дел. При этом Сако хотел бы, чтобы Америка увеличила свое присутствие в Ираке, но только в рамках международной коалиции.

Если Запад не найдет способа убедить христиан, что Россия - не единственная их надежда в критической ситуации, он рискует подарить Путину новый стратегический аргумент, глобальное значение которого со временем будет только увеличиваться.

Оригинал публикации: The risks of letting Putin posture as Charlemagne in Syria

Опубликовано: 01/11/2015

Джон Аллен-младший (John L. Allen Jr.)

("Crux", США)