Аббревиатура "США" занимает едва ли не центральное место в публичной риторике и текстах, посвященных тем или иным аспектам мировой политики. В последние годы в России само упоминание этой аббревиатуры провоцирует сильные и полярные по отношению друг к другу эмоции, которые весьма косвенным образом соотносятся с тем сложным содержанием, которое за ней скрывается.

Большинство носителей "обожательного" типа эмоций представляют сегодня маргинальное политическое течение и едва ли заслуживают того, чтобы с ними велась какая-либо полемика.

Гораздо более серьезной проблемой является массовое господство разной степени накаленности негативных эмоций. Последние оказались прямым следствием неадекватной реакции на два важнейших обстоятельства, сопровождавших окончание холодной войны.

Из них первое обусловлено сохраняющейся болью, вызванной поражением СССР в холодной войне. В этом плане представляются не достойными взрослых людей нередкие попытки эмоционально-детского игнорирования очевидного присутствия формальных признаков упомянутого прискорбного факта.

Второе обстоятельство связано с другим (и тоже бесспорным) фактом того, что с 1991 г. и до сих пор США действительно играют "уникальную и лидирующую" роль в формирующейся новой глобальной игре. Не потому, что об этом говорит президент Б. Обама, и подобные слова (адресованные, кстати, скорее внутреннему, а не внешнему слушателю) прописаны в неких официальных документах.

Так легли карты на мировом игровом столе в конце предыдущей глобальной игры и "обижаться" на этот факт не менее бессмысленно, чем на плохую погоду. Кроме того, очевидное присутствие таких формальных признаков, как самый высокий в мире уровень экономического развития и военной мощи, а также (все еще) располагаемый потенциал "мягкой силы", являются весомым подспорьем для нынешних претензий США на мировое лидерство.

Видимо, на многих подобного рода жизненные реалии действуют гнетущим образом. Но прежде чем пытаться исправить "по-быстрому" новую иерархию в международных отношениях, необходимо ответить самим себе на ряд вопросов.

Из них самый фундаментальный связан даже не столько с оценкой амуниции, располагаемой потенциальным "исправителем", сколько с давно обсуждаемой в академических кругах проблемой преимуществ и недостатков нынешнего "однополярного" и будущего "многополярного" мироустройств.

Однозначного решения этой проблемы не найдено, и едва ли оно вообще существует по причине многообразия ответа на другой вопрос, "что такое хорошо и что такое плохо" (для кого и с какой точки зрения)?

В частности, вполне можно предположить, что реакцией на некоторые последствия установления "многополярности" (например, на те, которые затрагивают проблематику обеспечения стратегической стабильности в мире) станет сакраментальная фраза о "свершении мечты" гражданина, не отличавшегося большим умом.

Несомненным представляется одно: мировое лидерство – это такой груз, который все более очевидным образом начинает тяготить его нынешнего носителя. Несмотря на публичную "чииз"-улыбку.

Сейчас Вашингтон решает важный (но промежуточный) вопрос, кого бы вместо себя заставить "полидерить" на Большом Ближнем Востоке (ББВ), то есть в разворошенном им самим регионе-муравейнике (где нет ясности, кто с кем и за что воюет).

А самому сосредоточиться на парировании главного и по природе вполне традиционного (а не мифического "неконвенционального") вызова, который генерируется фактом превращения КНР во вторую глобальную державу.

В NEO уже обсуждалась тема борьбы между сторонниками продолжения глобального доминирования США ("праймеристами") и теми, кто выступает за резкое сокращение американской вовлеченности в многочисленные мировые проблемы, предлагая сосредоточиться на главных. В ходе развертывающейся нынешней президентской гонки в США эти споры начинают перемещаться из сферы научных дискуссий в область реальной политики.

При ответе на некий вопрос иногда полезно мысленно рассмотреть крайний (и маловероятный) вариант развития процесса, спровоцировавшего само появление этого вопроса.

Поскольку в данном случае речь идет об оценке места и роли США в современном мироустройстве, то такую (чисто качественную) оценку можно сделать путем перевода в "крайнее положение" процесса реагирования Вашингтона на новые мировые тренды.

Из них одним из основных является почти повсеместный рост антиамериканских настроений, а крайний вариант реагирования на этот тренд мог бы выразиться словами: "Злые вы все, не цените моих тяжких трудов, ухожу к себе домой, живите без меня".

Тем самым свершится упоминавшаяся выше мечта некоего субъекта, видимо, к великой его радости. Но никакой радости это не вызовет в Китае, который ныне является главным геополитическим оппонентом США.

Даже с учетом недавних американских военных провокаций в крайне важном для КНР ареале Южно-Китайского моря, а также интриг вокруг Тайваня. И даже на фоне всесторонней поддержки, которую США оказывают таким крупнейшим региональным оппонентам Китая, как Индия и Япония (не говоря уже о Филиппинах и Вьетнаме), а также находящемуся в изгнании Далай-Ламе XIV – духовному лидеру мирового буддизма и, в частности, тибетцев.

Ибо древняя культура Китая позволяет ему отделять зерна от плевел в текущей политической суете. Поиску таких "зерен" посвящена статья под примечательным заголовком "Почему Китай заинтересован в американском присутствии в Азии", опубликованная в одном из недавних номеров крупнейшей мировой финансовой газеты Nikkei Asian Review.

Отвечая на собственный вопрос, является ли целью китайской политики "выдавливание США из Азии", автор статьи однозначно говорит "нет", несмотря на прямо противоположное мнение, распространенное в американском истеблишменте. Примечательной представляется авторская реплика, что указанное мнение базируется "на сильных эмоциях, но не на логике".

Главный и вполне обоснованный аргумент, свидетельствующий об ошибочности упомянутых настроений в американских политических кругах, сводится к тому, что гипотетический уход США из Азии будет иметь неизбежным следствием резкое усложнение для Китая задачи обеспечения национальной безопасности.

Ибо на месте нынешнего основного геополитического оппонента КНР, правила игры с которым более или менее устоялись, совершенно определенно появятся несколько новых. Автор упомянутой статьи называет "Японию, Южную Корею, Филиппины и, возможно, Тайвань". Но приведенный список вполне можно пополнить Индией и Австралией.

С рядом из этих стран-соседей у Пекина сложная история отношений, а нынешний процесс превращения Китая в глобальную державу почти каждой из них воспринимается в качестве угрозы национальной безопасности. Несмотря на очевидные выгоды от развития с ним экономических связей.

В случае прекращения действия американо-японского военно-политического альянса совершенно определенно резко ускорится процесс милитаризации Японии.

Более того, уверенно можно утверждать, что в этом случае Токио немедленно запустит программу разработки собственного ядерного оружия. Такая возможность обсуждалась еще в 50-е годы прошлого века и от нее отказались только после получения американских гарантий безопасности. Согласно оценкам экспертов МАГАТЭ, на то, чтобы начать сегодня производство высококачественного ЯО Японии потребуются не десятилетия (как Ирану), а несколько месяцев.

Все эти моменты, несомненно, принимаются во внимание в Китае в ходе выстраивания политического курса на американском направлении.

В заключение следует отметить, что США отнюдь не являются "добросовестным полицейским" современного мироустройства, ибо каков мир – таков и полицейский. Но вряд ли сбудутся надежды тех, кто полагает, что всем станет лучше без нынешнего (весьма несовершенного) стража мирового порядка.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".

17.11.2015