Пока авиация России при опоре на проправительственные сирийские войска и вооруженные формирования при участии спецназа бригады "Кудс" иранского КСИР, ливанской "Хизбаллы" и хазарейцев, шиитов – добровольцев из Афганистана и Пакистана – ведут борьбу с террористической коалицией, выступающей против законного режима Х. Асада и спонсируемой внешними силами, ряд влиятельных международных и региональных игроков проводят политическую линию, препятствующую достижению быстрой победы над ИГИЛ и другими радикальными исламистами в САР.

Речь идет прежде всего о США, Турции, Саудовской Аравии и Катаре. Кроме того, при желании и Тегеран мог бы внести больший вклад в поддержку наступления сирийской армии. Хотя только к югу от Алеппо они потеряли за две недели боев больше десяти генералов и старших офицеров Корпуса стражей исламской революции. Но явно нужны регулярные части иранской армии. Особняком можно выделить и роль курдов в противодействии ИГИЛ.

Кроме того, дело тормозится еще и потому, что в силу пассивности иракской армии и курдов руководство ИГ может маневрировать своими силами и средствами между Сирией и Ираком. Эта медлительность объясняется не только общим хаосом в управленческих звеньях тех же курдов и в иракских вооруженных силах, но и целенаправленной политикой Вашингтона. В Белом доме вынуждены оглядываться на позицию Анкары по вопросу создания альянса с курдским ополчением. Отсюда совершенно невнятные попытки создания повстанческих сил, в которых курдам отведена некая вспомогательная роль. Курды, в свою очередь, ждут от Вашингтона ясности в отношении перспектив их государственной автономии. На этот шаг Белый дом сейчас, в условиях победы Р.Т. Эрдогана на парламентских выборах, пойти не может. И этот момент объективно тормозит организацию наступления на Ракку. А Дамаску крайне важно сохранять господство в стратегической военной инициативе. На сегодняшний день это является определяющим моментом развития ситуации в Сирии.

Сейчас потенциал антиасадовских "повстанцев" напрямую зависит от финансирования. Это заставляет Саудовскую Аравию резко увеличить затраты на войну в Сирии. Кроме того, при прямом поощрении и участии Анкары увеличивается контрабанда нефти в Турцию. Это должно привести Москву, Дамаск и Тегеран к пониманию необходимости срочного нанесения мощных воздушных и наземных ударов именно по этой инфраструктуре, что существенно отразится не только на ходе боев собственно в Сирии, но и в Ираке.

В любом случае переговоры в Венском формате расцениваются на Западе как провальные. США и Саудовская Аравия уже сейчас сделали все, чтобы сорвать венский процесс. Россия не приемлет навязывания решений сирийского кризиса и односторонних действий в этом процессе в условиях существования венского формата. Об этом заявила 12 ноября официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, комментируя начало работы в австрийской столице по инициативе Вашингтона подгрупп по урегулированию в САР. "США поспешно организовали работу рабочих групп по Сирии 12-13 ноября в Вене, – сказала она. – Это было сделано без консультаций с Россией. В этом явно прослеживается попытка делить участников процесса урегулирования в Сирии на ведущих и ведомых, мы таких правил игры принять не можем". "Ни в одной из групп не было предусмотрено участие таких стран, как Иран, Ирак, Ливан, Италия и ЕС, – сказала она. – Перед этими игроками снова закрыта дверь, формат их участия произвольно ограничивается". На эти переговоры западные страны подвигло не их стремление выйти с участием всех заинтересованных сторон на мирный вариант выхода из кризиса, а действия российской авиации в Сирии. Венский формат отличается от всех предыдущих только тем, что на нем присутствуют страны, которых и Запад, и аравийские монархии ранее игнорировали. Сам факт присутствия Ирана, чье участие в мирных консультациях по сирийскому конфликту прежде жестко отвергалось Саудовской Аравией и США, является дипломатической победой Москвы. А это предопределяет позицию по максимальному нивелированию любых позитивных результатов, пока существует неопределенность в принципиальном для них вопросе - будущем президента Сирии Б. Асада.

Бесполезно надеяться и на то, что в Эр-Рияде или Дохе в один момент откажутся от своих сирийских планов, в которые они уже вложили десятки миллиардов долларов. Из этого следует, что благоприятная база для действительно конструктивных переговоров создается только при достижении значительных результатов именно в ходе наступления сирийской армии. Контуры компромисса, на который могут пойти Запад и аравийские монархии – это проведение президентских выборов в Сирии без участия в них Б. Асада; выработка гарантий со стороны международно-правовых органов и отдельных стран по судебной амнистии функционерам сирийского режима (сейчас это встречает сопротивление Парижа); переход значительной части властных полномочий от президента к будущему выборному премьер-министру; а для Москвы и Тегерана – это сохранение военного присутствия России и Ирана в Сирии на среднесрочную перспективу.

Ясно, что ряд моментов этого компромисса являются для Саудовской Аравии неприемлемыми. По крайней мере, в настоящее время, когда просаудовские исламисты еще пытаются контратаковать и удерживают контроль над Идлибом.

Помимо судьбы Б. Асада Эр-Рияд очень сильно тревожит усиление военного присутствия иранского КСИР в Сирии. В общем-то, уход Б. Асада в таком случае мало что решает для КСА. Если же иранцы сохраняют в Сирии свое присутствие, то ситуация начнет стремительно развиваться по ливанскому образцу. С четким выделением алавитской и части христианской составляющей в обособленную военную силу наподобие ливанской "Хизбаллы".

Кроме того, для Эр-Рияда абсолютно неприемлемо создание некого "черного списка" террористических организаций в Сирии, что планируется сделать в Венском формате. Если это случится, то у КСА просто не окажется легальных военных союзников в Сирии. Подпись саудовского представителя под подобного рода документом будет де-юре означать отказ от продолжения материально-технической поддержки просаудовского исламистского альянса "Джейшт аль-Фатх", костяком которого является уже внесенная в "черный список" Госдепартамента США "Джабхат ан-Нусра". Поэтому вести переговоры с Эр-Риядом можно только исключительно с позиции силы.

Что касается Анкары, то при всей своей личной ненависти к Б. Асаду, президент Турции Р.Т. Эрдоган прекрасно отдает себе отчет, что усиление именно салафитского сегмента во внутриполитической жизни Сирии не отвечает его стратегическим интересам.

Кроме того, в случае прекращения контрабанды нефти в Турцию, исчезает и еще один фактор кровной заинтересованности Анкары, которая, как и Катар, делает ставку на "Братьев-мусульман".

Помимо этого, на повестке дня - наземная операция Турции против ИГИЛ. Анкара дает совершенно четкий сигнал, что в случае, если кризис в Сирии и показные операции против ИГИЛ будут продолжаться в прежней форме, она не будет воздерживаться от военных действий по защите туркоманов в регионе и других своих интересов на турецко-сирийской границе. Это "послание" Т. Эрдогана в первую очередь адресовано России, которая своими авиаударами по оппозиции, противостоящей Асаду и ИГИЛ в регионе, тем самым расчищает путь для Партии "Демократический союз" (PYD). Этот сигнал подкреплен дислокацией в семи районах на границе примерно 11 тысяч военнослужащих из специальных подразделений, которые ждут приказа из Анкары. Малейшая уступка в вопросе защиты туркоманов в приграничных районах САР равноценна отказу от видения "Великой Турции". В Анкаре опасаются, что если Турция перестанет считаться с тюркским элементом в этом регионе, тюркский мир перестанет считаться с ней.

В этих условиях президент Реджеп Т. Эрдоган вновь заявил в эфире телеканала "Си-Эн-Эн Тюрк", что союзники Турции по борьбе с группировкой "Исламское государство" (ИГ) склоняются к мысли о введении бесполетной зоны в Сирии, не уточнив, какие именно государства он имеет в виду. Эрдоган также завил, что Турция не потерпит продвижения курдских боевиков к западному берегу реки Евфрат, что, как опасается Анкара, приведет к созданию "курдского коридора" вблизи ее южной границы. Это заявление было опубликовано синхронно с выступлением премьер-министра Турции А. Давутоглу, который в интервью американской CNN обозначил возможность направления в Сирию турецких войск для борьбы с боевиками "Исламского государства" (ИГ).

Таким образом, на повестку дня вновь поставлен вопрос о проведении полномасштабной военной сухопутной операции в Сирии. Естественно, с участием авиации как США, так и Турции. Ясно, что смысл всей подобной сухопутной операции вообще сводится исключительно к поддержанию каналов материально-технической помощи исламистов в Сирии (в том числе и сторонников ИГ) и сохранению каналов поставок контрабандной нефти в Турцию.

Если сказать прямо – возможная военная операция Турции в Сирии будет преследовать две главные цели: спасение отрядов ИГ, которые сейчас терпят поражение в провинции Алеппо ("зона безопасности" простирается от турецкой границы прямо до позиций ИГ в Алеппо); формирование условий, полностью исключающих создание некой полугосударственной курдской автономии.

Но делать это в одиночку для Анкары совершенно неприемлемо. К тому же очень значительная часть турецкого общества и силовых структур не поддерживает сценарий наземной операции в Сирии. Ввод войск без военной активности на этом направлении однозначно приведет к большим вопросам к Анкаре, в том числе и со стороны США, о ее отношении к ИГ. Другими словами, Анкара предлагает Вашингтону вариант размена поддержки курдской автономии и использования отрядов Сирийских демократических сил (СДС) в качестве ударной силы в борьбе с ИГ на участие регулярных турецких войск в сухопутной операции.

Теперь о роли Дохи. Хотя Катар формально сократил уровень финансовых связей с террористами в САР на государственном уровне, для этого был приведен в действие другой механизм – частные исламские благотворительные фонды, фонд, находящийся под контролем министерства по делам вакуфов и катарское Общество Красного Полумесяца. Но всем этим управляют семья эмира при участи духовного лидера "Братьев-мусульман" Ю. аль-Кардави. Все это координирует глава МИД Катара Х. аль-Аттыйя. Деньги формально собираются частными лицами во многих крупных торговых центрах Дохи и идут якобы на помощь мусульманам во всем мире. К этим "пожертвованиям" частных лиц присоединяются "газовые доллары" из катарской казны. А на деле все это сейчас идет террористам "Джабхат ан-Нусра" и ее филиалам. Иначе они прекратили бы свое существование под ударами авиации России.

Активное использование этих средств осуществляется с катарских счетов из швейцарских банков и оффшорных финансовых учреждений, а далее деньги поступают в Стамбул, и, после их обналичивания, специальными курьерами доставляются "конечному получателю". Именно поэтому нужно провести тщательное международное расследование деятельности этих катарских исламских благотворительных фондов. Ведь речь идет о нарушении Конвенций ООН о финансировании международного терроризма.

Виктор Титов, кандидат исторических наук, политический обозреватель по Ближнему Востоку, специально для Интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".
18.11.2015