Как был побежден восток

Внутренние районы российской Азии затмевает собой намного меньшая по размерам европейская часть страны

То, что Россия - самая большая в мире страна, является одним из любопытных фактов, которые мы узнаем где-то в начальной школе, а потом благополучно забываем, вспоминая лишь тогда, когда участвуем в какой-нибудь викторине. Если мы вообще задумываемся о российской географии, то наши мысли направлены главным образом на ее европейскую часть, где Запад противостоял Востоку в годы холодной войны, и где в последнее время Россия с новой силой начала оказывать давление на Украину, прибалтийские государства и соседнюю Турцию.

Но большую часть России составляют ее огромные и часто забываемые восточные территории. Внутренние районы российской Азии, где у России самая протяженная в мире граница - с Китаем, дают ей замерзающие порты в северо-западной части Тихого океана, и едва ли не соединяют ее с Соединенными Штатами через Алеутские острова и Аляску, которая (школьники могут помнить об этом) когда-то принадлежала Москве.

В своей яркой книге "Black Dragon River: A Journey Down the Amur River at the Borderland of Empires" (Река черного дракона: путешествие вниз по Амуру на окраине империи) Доминик Зиглер (Dominic Ziegler) весьма убедительно пишет о том, что намного меньшая по размерам европейская часть страны совершенно несправедливо затмила эту азиатскую Россию. Еще более убедительно он показывает, как будущее этой страны связано с Китаем, и заявляет, что несмотря на существующий сегодня между ними комфортный альянс, многие россияне считают такую ситуацию крайне тревожной.

Россияне издавна страдают от зависти к Европе, и среди них были такие люди, как Екатерина II и прочие представители элиты из XVIII и XIX веков, которые родному языку предпочитали французский. Но, как показывает Зиглер, именно давление с востока создало ту Россию, которую мы знаем, как в плане обширной имперской территории, так и в плане национального характера. "Поскреби русского - найдешь татарина", - пишет он, приводя приписываемый Наполеону афоризм.

Как показывает название книги, Зиглер использует в качестве темы для своего сюжета и повествования одну из величайших рек в мире. И что это за река! За пределами России Амур известен гораздо меньше, чем Нил или Амазонка, и прочитав эту книгу, ты начинаешь остро понимать, насколько незаслуженной является эта неизвестность. "Имея в длину 4 500 километров, - пишет Зиглер, - она длиннее Конго и Меконга". Другие российские реки, продолжает он, например, Обь, Лена и Енисей, совместно с Амуром формируют колоссальную речную сеть, и каждая по размерам своего бассейна занимает площадь, равную всей Западной Европе.

Но особенность Амура, кроме его большой длины, состоит в том, что он - единственный - течет с запада на восток. Если другие крупные реки в России впадают в Северный Ледовитый океан, то Амур стекает в Тихий. Значимость этого обстоятельства заключается в том, что замерзая каждую зиму, он превращался в естественный ледовый путь, по которому русские переселенцы и искатели удачи шли на восток и присоединяли к России сибирскую территорию, площадь которой больше поверхности Луны.

В самом начале ориентация России на восток не было добровольной. Подобно большей части Европы, Россия в XIII веке подверглась нападению монгольских завоевателей. Русские князья сохраняли полуавтономию только благодаря тому, что платили им огромную дань. Но когда волна монгольского нашествия ослабла (произошло это примерно в 1582 году), Россия обратила свою энергию в восточном направлении, строя пограничные крепости и торговые посты. Вначале все это делалось главным образом ради обороны страны, поскольку Москва стремилась взять под свой контроль все более дальние подступы к внутренним территориям России. Но со временем у нее появились и другие мотивы. Сначала это было продовольствие в виде огромных и безграничных запасов речной рыбы. Потом появилась жажда наживы из-за так называемого "мягкого золота" - соболя, запасы которого казались нескончаемыми, пока его едва не довели до полного исчезновения. В начале 19-го столетия началась не менее хищническая охота на морского котика, которого истребляли в таких же количествах, как и американских бизонов.

По словам Зиглера, сравнение с Америкой далеко не случайно. Россия была одной из величайших географических держав, и Москва в своих геополитических мечтаниях черпала вдохновение в американской экспансии в западном направлении. "В Москве и Санкт-Петербурге русские зачитывались романами Джеймса Фенимора Купера, который стал летописцем продвижения американских поселенцев, - пишет Зиглер. - В газетах было полно рассказов о калифорнийской золотой лихорадке, которая тогда шла полным ходом…. Река Амур должна была стать российской Миссисипи. А тот предположительно плодородный и богатый регион, который является бассейном Амура, должен был стать новой Америкой".

Продвигаясь на восток, русские со временем вошли в непростое соприкосновение с другой великой и запоздало расширявшейся империей Цин. Москва подписала с ней договор по территориальным вопросам, который был настолько беспристрастным, что на переговорах стороны не использовали языки своих империй. Заключенный в 1689 году Нерчинский договор был составлен на латыни. Но за удачным на первый взгляд началом отношений между Россией и Китаем последовали в основном периоды глубокого недоверия, а порой и острой враждебности. Став в начале холодной войны союзниками, две коммунистические державы вскоре рассорились, и в 1960-е годы дело едва не дошло до ядерной войны на проходящей по Амуру границе, где с обеих сторон были сосредоточены крупные военные силы.

Сегодня, несмотря на теплые в основном официальные отношения - близкие как губы и зубы, говорит о них китайская пропаганда - существует мощная, хотя и скрытая напряженность. Россияне опасаются, что китайцы одержат над ними верх - не столько экономически, что уже в значительной степени произошло, сколько посредством устойчивого заселения китайскими иммигрантами обширного, но пустынного российского востока - и что таким способом они аннулируют российские правопритязания на эту землю, с которыми Китай никогда не был в полной мере согласен.

Зиглер, работающий в Economist редактором по Азии, прекрасно, со страстью натуралиста пишет об истреблении сибирской тайги, называя ее крупнейшей в мире наземной экосистемой. Он описывает огромное разнообразие ее животного и растительного мира: деревья, млекопитающих, рыбу, птиц. Он с увлечением и любовью рассказывает о мигрирующих там видах журавлей. Все это биологическое разнообразие находится в опасности, заявляет Зиглер, из-за масштабной и в основном неконтролируемой вырубки лесов. "Вся древесина вывозится в Китай, - пишет он. - В 1996 году через границу уходило всего полмиллиона кубометров российского леса". А сейчас ежегодно вырубается площадь размером с Исландию. Сибирские леса "безвозвратно уничтожаются", сетует он.

Но большую часть россиян тревожит не это. В народном сознании "китайский вопрос" - это новый взгляд на многовековую угрозу, на предполагаемую "желтую опасность". Население России сокращается, и на обширных просторах российского востока присутствие приезжих из Китая становится все заметнее. "На Дальнем Востоке России живет восемь миллионов россиян, - рассказывает автору человек по имени Василий. - И точно такое же количество китайцев. Правительство об этом не сообщает, но об этом говорят все. И я верю этому, потому что вижу это собственными глазами. Китайцы везде - на улицах, на стройплощадках, на полях, где они занимаются сельскохозяйственными работами. Везде".

Говард Френч преподает журналистику в магистратуре Колумбийского университета. Он является автором книги "China’s Second Continent: How a Million Migrants Are Building a New Empire in Africa" (Второй континент Китая. Как миллион мигрантов строит новую империю в Африке).
The Wall Street Journal, США
23.12.15