Когда в феврале прошлого года стоимость одного доллара на сайте Нацбанка Таджикистана была указана равной 5,4 сомони, а в многочисленных обменных пунктах его свободного продавали чуть дороже, известный таджикский экономист профессор Ходжимухаммад УМАРОВ предположил, что в конце 2015 года за доллар мы будем платить 7,5-8 сомони. К сожалению, он не ошибся.

О том, что Х. Умаров думает о курсе валют сейчас, он рассказал в интервью "АП".

- Ходжимухаммад Умарович, ваши прошлогодние прогнозы по поводу курса валюты сбылись. Какие прогнозы на этот год?

- Безусловно, курс сомони будет продолжать падать и дальше. Думаю, что к концу 2016 года за один доллар мы будем платить до 15 сомони.

- Можете назвать главные ошибки, которые привели к такому состоянию валютного рынка?

- Главная причина заключается в отсутствии диверсификации государственных доходов, доходов предприятий и домохозяйств, хотя мы об этом очень много говорили. Под руководством академика Нуриддина Каюмова, который возглавлял Институт экономических исследований при Минэкономразвития, нами была подготовлена детальная аналитическая работа на тему финансовой безопасности Таджикистана, в которой было отмечено, что сложившаяся ситуация в нашей стране представляет большую опасность, и показаны пути выхода из этой ситуации. Ненормальность ситуации заключается в том, что мы не производим углеводороды, но полностью зависим от цен на нефть и газ. Сегодняшнее падение цен на нефть ударило по тем отраслям, в которых в основном заняты наши трудовые мигранты, чьи денежные переводы являются основными доходами государства. Прежде всего это строительная отрасль. Кто-то говорит, что в строительном секторе России занято 57% всех наших мигрантов, но, на мой взгляд, более объективная оценка, которую дали российские эксперты, - это 73%. Нужно было раньше думать о том, чтобы не зависеть от денежных переводов мигрантов, создавать другие каналы поступления иностранной валюты в Таджикистан. И это касается не только развития реального сектора экономики, надо было осуществить две программы – развивать отрасли, ориентированные на экспорт, и осуществлять программу импортозамещения. Ничего этого мы не сделали. Деньги, которые поступали в страну в прошлые годы - а это, кстати, были немаленькие суммы, - шли на финансирование китайских, турецких, российских производителей и, между прочим, ослабили конкурентоспособность нашей собственной продукции. Ведь все свои доходы мигранты и их семьи тратили на покупку товаров зарубежного происхождения.

- Понятно, что свои шансы мы уже упустили. Что делать теперь? Кажется, пора применять какие-то экстраординарные меры, вы же видите, что творится на валютном рынке.

- Чтобы преодолеть напряжение на этом рынке, нужна не поверхностная, а глубоко продуманная финансовая, денежная, кредитная, экономическая политика. Одним шагом преодолеть ситуацию, в которой мы оказались, невозможно. Нужен системный подход. Во-первых, нужно радикально изменить соотношение между импортом и экспортом.

- Но ведь на это понадобится время, это очень долго, а у нас сейчас патовая ситуация.

- Нет, не долго. Если правительство начнет уделять пристальное внимание этим вопросам, если начнет интенсивный процесс консультаций с опытными руководителями предприятий, с учеными-экономистами, с местными органами власти, с гражданским обществом, то даже сейчас можно исправить ситуацию. Настало время привлечь к решению сложных экономических проблем и те кадры, которые находятся на заслуженном отдыхе. Например, обратитесь к бывшему министру пищевой промышленности Икрому Курбанову - глубокому знатоку этой отрасли, он вам столько всего расскажет, что через 1,5 года за счет углубленной переработки овощей и фруктов, повышения урожайности и производительности наши банки будут выглядеть иначе.

Даже в сегодняшних условиях можно найти огромные ресурсы для резкого увеличения объема экспорта.

- Например?

- Вот пример: в этом году цены на виноград у нас опустились до уровня 0,4 цента за один килограмм. Вы понимаете, таких цен вообще в мире нигде нет! А мы оказались не в состоянии реализовать самые лучшие в мире сорта винограда за пределами своей страны. В России, Пакистане, Индии большая потребность в этой продукции; у нас и опыт есть - пару лет назад одна фирма продала Пакистану 900 тонн винограда по цене один доллар за 1 кг. В этом году мы могли бы продать 30 тысяч тонн, а это уже деньги, как минимум $30 млн.

- Когда поднимаешь эти вопросы, обычно говорят, что у нас недостаточные объемы продукции, не развита транспортная система, называют еще тысячи причин, почему не получается…

- Если говорить о винограде, объемы в прошлом году были достаточные, виноград сорта "тайфи" хранится долго, так что время на доставку было, но не было уделено внимания этому вопросу.

- Какое участие государство могло принять в его решении?

- Государство должно управлять всем процессом: организовывать выставки, вести переговоры, задействовать торговые палаты, оптовых трейдеров. Нельзя забывать, что роль государства заключается в управлении товарными и денежными потоками.

Продолжим примеры неиспользуемых ресурсов: Таджикистан имеет лучшие в мире по естественному дизайну мрамор, гранит и гранодиорит. Качество мрамора в Ванче лучше, чем в Италии. Причем для производства этой продукции не нужны дорогие заводы, но нужна грамотная политика. Наши винодельческие заводы стоят, несмотря на то что сейчас появились благоприятные транспортные возможности, чтобы экспортировать винный материал. Ежегодно мы теряем 5,5 тысяч тонн шерсти просто так. Афганистан закупает у нас шкуры животных, производит из них кожу и экспортирует. Афганистан (!) занимается переработкой, а мы этого не делаем. И этот список можно продолжать и продолжать. Если бы государство занялось реализацией таких проектов, то за год увеличились бы объемы реального экспорта, в республику поступили бы новые деньги, и мы смогли бы пусть не остановить падение курса сомони, но замедлить его.

Когда министром экономики был Хоким Солиев, была подготовлена программа по развитию экспортно ориентированных отраслей, но после его ухода о ней забыли. Почему бы сейчас не привлечь его к модернизации этой программы и к ее реализации?

- Можно ли сейчас отпустить курс сомони, как это сделали с тенге, например?

- По сути, у нас было свободное плавание курса, когда работа обменных пунктов не имела ограничений. Сейчас пытаются создать валютный коридор, но это приводит к возникновению черного рынка. Сотрудники закрытых пунктов обмена валют никуда не делись, они продолжают свою работу, но уже без контроля государства, и обмен валюты в большей степени происходит на черном рынке.

- В то время как на сайте НБТ РТ значится, что один доллар стоит 7,2 сомони (12.01.2016), к нам в редакцию звонят люди и сообщают, что на черном рынке один доллар продают и за 8,5 сомони. Как вы считаете, это реальный курс?

- Да, это и есть реальный курс валюты: восемь и выше. Реальный курс валюты всегда определяется черным рынком.

- Кому может быть выгоден черный валютный рынок?

- Только самим нелегалам. Себе в угоду они создают напряженность в обществе. При этом ликвидировать черный рынок невозможно, его можно только легализовать, т.е. открыть обменные пункты валюты и вести государственный и общественный мониторинг.

- Таджикистан вообще сталкивался с такой ситуацией на валютном рынке, которая происходит сейчас?

- В 90-е годы. Но тогда была война, переход от плановой экономики к рыночной. И получилось так, что уровень денежной обеспеченности экономики упал в десятки раз: в советское время он достигал 86%, а в 1995 году упал до 6%. Все предприятия встали, потому что не было денег. С учетом критерия макроэкономического эффекта было принято решение провести реформу перехода на национальную валюту. Но тогда никто не рассчитал реальное соотношение новой и старой валюты, не обосновал курс новой национальной валюты. Хочу особо отметить, что консультантами при реализации реформы выступили специалисты из МВФ, которые выдвигали такие тезисы: чем меньше денег, тем выше финансовая стабильность; чем меньше денег, тем ниже уровень инфляции. В течение длительного периода они диктовали нам политику денежного сжатия. Но эта политика ничем не была проверена и не сработала. С точки зрения экономической науки есть статистическая связь между сокращением количества денег и спадом деловой активности: нет денег - нет экономики, нет экономики – нет истории. Хочется посоветовать тем, кто сегодня определяет денежную политику страны, книгу лауреата Нобелевской премии Милтона Фридмана и Анны Шварц "Монетарная политика США (1879–1960)".

Таким образом, реформа 1995 года стала очередным этапом уничтожения нашей промышленности: первый этап – разрыв связей с другими республиками вследствие распада Союза, второй – вот эта реформа, третий – либерализация торговли, четвертый – приватизация государственного имущества.

- Какие социальные последствия могут произойти из-за сложившейся ситуации?

- Стоимость доллара растет, и у торгового сословия, к которому относится значительная часть населения Таджикистана, возникают серьезные проблемы: они вынужденно сокращают объемы бизнеса, повышают стоимость товаров и услуг. Меняется структура рынка: удельный вес продовольственных товаров на нашем рынке всегда был выше, чем в других государствах, а теперь он еще больше увеличится. Посмотрите на столичные базары - там нет даже десятой части того контингента покупателей, который мы имели в 2013 году. Люди пребывают в состоянии глубокой тревоги. Мировой опыт показывает, что такая ситуация нуждается в самом серьезном государственном вмешательстве, иначе можно столкнуться с резким повышением уровня политической и социальной напряженности. Но речь идет о таком вмешательстве, которое обосновывалось бы на научных принципах.

- Юани, о которых говорит Нацбанк, не спасают ситуацию?

- Юани могут способствовать замедлению процесса, но не остановят его. Кроме того, юани мы берем в долг, который надо возвращать. Поэтому если уж мы берем в долг, то с учетом этого нужно составить планы по развитию реального сектора экономики, чтобы потом было чем платить за кредиты. Все упирается в развитие реального сектора экономики, другого пути не существует. Ну или другой вариант – пусть таджикские предприниматели, которые держат свои деньги в офшорных банках, вернут их в Таджикистан и держат в отечественных банках. Это приведет к остановке тенденции к падению курса сомони, потому что за рубежом хранятся существенные средства таджикского бизнеса.
Подготовила Лилия ГАЙСИНА,
16.01.2016