Телевизор я перестала смотреть, когда это еще не было мейнстримом – в начале 90-х. Но, наслушавшись разговоров в Сети об адской машине пропаганды, решила включить ТВ. Что же за ужасы наводят дрожь на бойцов политрунета?

"Интернет против телевидения" – это противопоставление давно стало общим местом… в полит-интернете. Каждому школьнику известно, что "зомбоящик" смотрят лишь нищие духом. Телевизор враждебен свободной мысли, зомбирует своих добровольных жертв, отравляет их мозг пропагандой и распространяет атмосферу ненависти.

То ли дело интернет: приют свободомыслия, где каждый может спокойно ознакомиться с десятком точек зрения и выбрать себе подходящую, смело высказать собственное мнение, поспорить со всеми, кто не согласен, и, быть может, даже родить в споре истину!

Все хорошо в этой картинке, вот только реальность слишком уж явно ей противоречит. Информационные войны давно переместились в интернет: количество фейков и ботов здесь зашкаливает за все мыслимые пределы. Но это еще не так страшно – страшнее, когда в ботов превращаются люди вполне живые, даже хорошо знакомые в реале.

Какая-нибудь немолодая мать семейства, в жизни человек интеллигентный и симпатичный, в соцсетях вдруг совершенно преображается: постит горы бредовых околополитических текстов и демотиваторов, то ли перепощивает, то ли уже сама генерирует злобные выкрики в адрес "ваты" или "либерастов", ожесточенно и истерично нападает на инакомыслящих… Знакомая картина?

Один и тот же человек в реале и в Сети порой ведет себя настолько по-разному, что это всерьез пугает и наводит на мысль об одержимости – особенно когда сетевые привычки начинают выплескиваться и в реал.

А те, кто до одержимости не доходит, зачастую говорят о политрунете как о тяжелой, токсичной среде, в которой вариться постоянно – все равно что плавать в кислоте. Да, интернет дает массу информации, помогает быть на связи, неоценим для самовыражения и самоорганизации… вот только долго находиться там нельзя.

Нырнул – и быстро назад. Иначе – раздражение, злость, подавленность и стойкое ощущение, что по душе потопталось стадо бешеных слонов, обеспечены тебе надолго.

Любопытно, возникает ли такой эффект от просмотра телепередач?

Телевизор я перестала смотреть, когда это еще не было мейнстримом – в начале 90-х. Однако в последнее время, наслушавшись разговоров об адской машине пропаганды, об атмосфере ненависти, техниках зомбирования, демонических киселевых и соловьевых, попробовала возобновить это занятие. Из любопытства. Интересно же узнать, что за ужасы наводят дрожь на самых закаленных бойцов политрунета?

Результаты оказались неожиданными. Трудно сказать, как воспринимает телевидение девственный зритель, никогда не бывавший в интернете (впрочем, остались ли такие?). Однако прошедшему интернет-крещение "зомбоящик" кажется удивительно… беззубым. Он действительно транслирует пропаганду – но в какой-то мягкой, почти задумчивой, вегетарианской манере.


Ты ведь тоже возмущен, ну-ка, скажи, возмущен?! Значит, ставь лайк! Перепост! Подпиши петицию! (фото: Dado Ruvic/Reuters)

Ты ведь тоже возмущен, ну-ка, скажи, возмущен?! Значит, ставь лайк! Перепост! Подпиши петицию! (фото: Dado Ruvic/Reuters)

Пресловутые новости Первого канала официозны и водянисты, словно советская программа "Время", и навевают такую же дремоту. НТВ пободрее – вот оно со злорадными комментариями показывает нижегородскую охоту на Касьянова: но глаза-то у нас не купленные, мы видим, как пожилой человек в очках с ошалелым и несчастным видом бежит по коридору, а за ним, в худших традициях "революції гiдності", мчится улюлюкающая толпа гопников – и чувствуем только жалость к Касьянову и неловкость за НТВ, транслирующий это позорище на всю страну.

Участники политических ток-шоу истошно орут друг на друга, зачастую выкрикивают какие-то глупости или гадости – но ничего такого, чего бы мы уже десять раз не прочли в интернете; и, в отличие от интернета, здесь их ужимки и прыжки не задевают. Они существуют в своей реальности – где-то там, далеко, в прозрачном аквариуме. Спорят друг с другом, а не с нами. И в любой момент их можно просто выключить.

Рожденное до эпохи постмодерна, телевидение сугубо монологично: интерактивности в нем даже меньше, чем в радио, где все-таки предусмотрена опция "звонков в студию". Обычно в этом видят недостаток: телевизор, мол, талдычит свое, не позволяя ни усомниться, ни ответить.

Телезрителю отводится роль пассивного потребителя "картинки", его собственное мнение никому не интересно. Но точно ли это порок? Точнее, верно ли, что это только порок?

Как ни странно это прозвучит, телевизор обращается в первую очередь к разуму телезрителя. Он преподносит зрителю определенную картину мира – бесспорно, искаженную, препарированную пропагандой – а затем умолкает в терпеливом ожидании. Не требует ярких эмоциональных реакций, не ждет немедленного ответа – да и вообще какого-то ответа, коль уж на то пошло.

Зритель волен согласиться с тем, что ему показали, или не согласиться, или пожать плечами и уйти на кухню пить чай. "Горячие новости" и политические треволнения не задевают его лично – разве что по касательной.

Даже если его разум возмущенный вскипит от очередной истории о злодеяниях нидерландских геев или львовских бандеровцев – излить свой праведный гнев он сможет разве что соседу на лавочке; и сосед сочувственно покивает, согласится, что гомобандеровцы совсем озверели, а потом эти двое заговорят о предстоящей свадьбе дочери, или о сокращении на работе, словом, о чем-то куда более для них близком и интересном. О чем-то настоящем.

Телевидение и интернет различны не как пропаганда и ее отсутствие – скорее как два вида пропаганды: реакционная и мобилизационная. Телевизор, седой наследник олдскульных авторитарных режимов, врет как дышит, но на сердца и души телезрителей не претендует: ему не обязательно, чтобы его любили, не обязательно даже, чтобы верили – сойдет и вежливое равнодушие, и презрение.

Не бунтуют – и слава богу. В этом он подобен классическим авторитарным правительствам, тем, что без стеснения попирают политические и общественные свободы, но не лезут к своим подданным в душу. Ту главную, внутреннюю свободу, о которой Пушкин писал – оставляют в покое.

Тому, кто готовится к боям за власть, напротив, необходимо людей "взбунтовать": эмоционально раскачать, показать им мир в черно-белых тонах, довести до истерики.

Отучить от независимости и рационального мышления, приучить к стадности, превратить в толпу, легко манипулируемую, готовую не только действовать, но и думать, и чувствовать по команде. Чтобы в нужный момент они стали идеальным пушечным мясом.

Вопрос о том, какая пропаганда "лучше", кажется излишним – не потому даже, что это выбор из двух зол, а потому, что выбора нет. Без телевизора сейчас прожить несложно; без интернета не проживешь никак. А выбирать из двух зол всегда стоит лишь одно – сопротивление обоим.

И все же вспоминаются слова, сказанные давным-давно одним мудрым человеком, в глаза не видавшим ни телевизора, ни интернета. О тех, кто убивает тело, но душу не может убить, а потому не так уж страшен – и о других, тех, кому нужна душа.
18 февраля 2016,