В прошлом году китайская экономика пережила серьезные стрессы. Один из них - резкое падение индексов на фондовых биржах Китая - сначала в июне, а потом в августе. В августе к тому же было зафиксировано несколько коротких, но достаточно энергичных падений курса юаня, что заставило усомниться в устойчивости китайской денежной единицы, которая претендовала на официальный статус резервной валюты. Неприятности с юанем возникли за несколько месяцев до момента, когда в МВФ должен был решаться вопрос о включении юаня в список резервных валют. Падение юаня наблюдалось и в первых числах нынешнего года.

Причиной (а также проявлением) кризисных явлений в китайской экономике в прошлом году стал устойчивый чистый отток капитала из страны. По итогам года он составил более 1 триллиона долларов. Юань должен был резко покатиться вниз. Но Народный банк Китая спасал репутацию китайской валюты, прибегая к активному использованию международных резервов, за прошлый год было израсходовано 513 млрд долл. В январе Центробанк израсходовал 99,5 млрд долл. на валютные интервенции для поддержания юаня. Международные резервы Китая начали таять с середины 2014 года. К настоящему моменту их объем упал до минимального за последние четыре года уровня - 3 триллиона долларов. В прошлом году, несмотря на замедление темпов развития экономики и внешнеторгового оборота Китая, активное сальдо торгового баланса страны достигло колоссальной величины 594,5 млрд долл. Это абсолютный мировой рекорд! Отток капитала в прошлом году "съел" все это активное сальдо и, кроме того, почти 15% международных резервов.

Народный банк Китая и в этом году намерен спасать репутацию юаня, который уже де-юре стал резервной валютой (решение МВФ было принято 30 ноября 2015 г.). В начале февраля текущего года юань находился на уровне пятилетнего минимума - 6,6 китайской единицы за 1 доллар США. В середине февраля юань несколько подрос. Некоторые скептики утверждают, что это лишь своеобразная PR-акция Центробанка Китая накануне встречи министров финансов и глав Центробанков "Большой двадцатки", которая пройдет 26−27 февраля 2016 г. в Шанхае (напомним, что в этом году Китай председательствует в G-20). До этого важного мероприятия Китай будет, что называется, "сохранять лицо". Другие говорят, что НБК будет "держать марку" (точнее: держать юань) до сентября, когда в Китае будет проходить саммит "Большой двадцатки". Некоторые считают, что временным рубежом будет 1 октября, когда должно вступить в силу решение МВФ о включении юаня в "корзину" резервных валют. После чего, мол, можно "расслабиться" и позволить юаню потихоньку опускаться.

Впрочем, ряд китайских руководителей к вопросу о будущем юаня относится очень серьезно и "сознательно", руководствуясь буквально решениями правительства и Коммунистической партии Китая, рассчитанными на долгосрочную перспективу. В конце октября 2015 года проходил очередной пленум ЦК КПК, утвердивший экономический план КНР на 2016−2020 годы. На пленуме особо говорилось о курсе государства на либерализацию юаня. И одновременно о его интернационализации. Правда, все было на уровне лозунгов. Не очень, например, понятно, как можно добиваться интернационализации юаня, если, скажем, в результате валютной либерализации курс юаня начнет понижаться. Никому в мире еще не удавалось сделать денежную единицу по-настоящему мировой валютой при падающем курсе. Подобная невнятность валютного курса КПК, конечно, может быть объяснена тем, что партийные руководители, мол, не очень хорошо разбираются в тонкостях валютной политики. Но, думаю, причина не в этом, а в том, что в руководстве нет единства в понимании того, как в принципе должна развиваться китайская экономика, какое общество строится в Поднебесной. Отсюда странные "компромиссы", которые никому не годятся. Компромиссы, которые принято называть "противоречивой" и "непоследовательной" политикой.

До лета прошлого года Китай более или менее последовательно проводил курс на либерализацию экономики. Хотя делал это весьма осторожно и не спеша. Выскочившие как черт из табакерки экономические проблемы заставили руководство Китая действовать рефлексивно, в том числе применяя административно-командные меры, прямо противоположные либеральным мерам. Возникла эклектическая смесь, которую в русском языке принято называть крылатой фразой: "Казнить нельзя миловать". Применительно к валютно-финансовой сфере ее можно переформулировать следующим образом: "Разрешить нельзя запретить".

К мерам, не запрещенным канонами либерализма, например, относятся валютные интервенции Центробанка для поддержания курса национальной денежной единицы. В феврале нынешнего года председатель НБК Чжу Сяочуань заявил, что Центробанк Китая планирует прекратить практику плавного опускания курса юаня, как это было в прошлом, когда Поднебесная с помощью "мягкого" валютного демпинга завоевывала "место под солнцем" на мировых товарных рынках. Новый статус юаня "обязывает". Ему уже не положено участвовать в валютных войнах, не пристало заниматься валютным демпингом. Желательно, чтобы курс новоявленной резервной валюты даже умеренно подрастал. Максимум, на что можно рассчитывать при такой политике, - сохранение хотя бы бездефицитного торгового баланса.

Что же, заявления руководителя НБК выдержаны в духе решений Компартии Китая. Есть только одно маленькое "но". При таком курсе (как Компартии, так и юаня) о дальнейшем наращивании китайского товарного экспорта надо забыть. И тогда возникает резонный вопрос: за счет чего поддерживать (и тем более повышать) курс юаня? Как бы ожидая подобного вопроса, председатель Народного банка Китая Чжу Сяочуань заявил, что у Китая хватает международных резервов для того, чтобы в обозримом будущем не допускать падения юаня. При разных сценариях и допущениях развития событий (интенсивность оттока капитала, изменение торгового баланса и так далее) и исходя из тенденций 2014−2015 гг., можно прикинуть, что сегодняшние астрономические 3 триллиона долларов резервов могут иссякнуть через 3−4 года. Так что одних резервов для проведения в жизнь долгосрочной валютной линии КПК явно недостаточно.

С учетом этих соображений власти Китая главную ставку в продвижении юаня на мировой арене в будущем делают уже не на международную торговлю, а на участие в международном движении капитала. Имея в виду, что постепенное сокращение положительного сальдо торгового баланса Китая будет компенсироваться нарастающим положительным сальдо баланса международных капитальных операций. Еще несколько лет назад в руководстве КПК стали осторожно говорить о необходимости такого разворота. Правда, при этом осознавая риски разворота, связанного с усилением позиций иностранного капитала в китайской экономике и возможной утратой КПК контроля над страной.

Курс на активизацию привлечения иностранного капитала в китайскую экономику был взят в марте прошлого года. На проходившем тогда заседании высшего законодательного органа страны - Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) был обсужден и одобрен план реформ по дальнейшей либерализации экономики и сокращению доли госсектора. План, помимо всего, предусматривает расширение доступа на китайский рынок иностранных инвесторов. В докладе премьер-министра Китая Ли Кэцяна было оглашено, что число отраслей, где действуют ограничения на их участие, будет сокращено вдвое (с 79 до 38).

Сейчас в большинстве ключевых секторов экономики доля иностранного капитала не должна превышать 50%, после проведения реформы снятие этого барьера обещано в строительстве (включая создание транспортной инфраструктуры и коммерческую недвижимость), машиностроении (за исключением оборонных производств), электронике, отдельных высокотехнологичных производствах. Более того, в поощряемых правительством сферах (в частности, это касается работы в особых экономических зонах) все полномочия по утверждению проектов будут переданы на локальный уровень. В плане указывается и на готовность расширить доступ зарубежных компаний к банковской сфере, страхованию, операциям секьюритизации, управлению пенсионными фондами, а также развивать торговлю на фондовом рынке и размещение облигаций.

Решения ВСНП принимались в то время, когда уже обозначились тенденции к усилению оттока капитала из Китая. Задача разворота капитальных потоков в обратную сторону стала еще более актуальной в конце октября 2015 года, когда проходил упомянутый выше пленум ЦК КПК, утвердивший очередной пятилетний экономический план КНР на 2016−2020 годы. Исходя из курса на либерализацию юаня, ЦК КПК заявил, что к 2020 году Китай откроет большинство секторов финансовой системы для иностранных инвесторов, откажется от квот для иностранных инвесторов, покупающих китайские активы на бирже, снимет 10-процентный лимит на участие нерезидентов в капитале китайских эмитентов.

Сейчас квоты действуют как для зарубежных покупателей акций, так и для китайских компаний, покупающих активы за границей. Пленум ЦК КПК обещал открывать рынки капитала "в оба направления". В плане не приведены конкретные сроки полной либерализации юаня - документ указывает лишь на намерение в рамках пятилетки сделать юань свободно обращаемой валютой и упростить регулирование обменных операций. Был обещан и свободный обмен юаня на другие валюты в материковом Китае (сейчас он запрещен - для покупки валюты необходимы документы, подтверждающие, к примеру, покупку товаров). Пленум проходил уже после серьезных летних потрясений на фондовом рынке, а также падений валютного курса юаня. Тем не менее его решения были выдержаны в духе экономического и валютного либерализма.

После октябрьского пленума КПК началось обсуждение некоторых конкретных мер либерализации. В первую очередь ожидается пересмотр квот для иностранных инвесторов и минимальных сроков инвестиций в рамках программы квалифицированных финансовых институциональных инвесторов (QFII). В соответствии с правилами программы, зарубежный инвестор, вложившийся в Китай, может вывести деньги только через неделю или даже через месяц (все зависит от каждого конкретного случая). В соответствии с новыми правилами капитал можно будет забрать хоть на следующий день.

Текущая квота QFII - 80,8 млрд долл. в месяц. Еще 71,4 млрд долл. иностранные инвесторы могут вложить по программе квалифицированных финансовых институциональных инвесторов, работающих с юанем (RQFII): она подразумевает закупку юаня на зарубежных рынках с целью приобретения активов в Поднебесной. Итого лимит для иностранных инвесторов - около 150 млрд долл. Ожидается, что в ближайшее время квоты будут существенно повышены. Согласно китайским СМИ, НБК рассматривает и другие варианты расширения привлечения капитала в Китай. Например, иностранным гражданам и компаниям могут разрешить приобретение депозитных сертификатов с фиксированными сроками. В настоящее время иностранцам доступны лишь обычные вклады.

Далеко не все верят в то, что меры привлечения инвестиций сумеют развернуть потоки капитала или хотя бы снизить чистые оттоки капитала из Китая. Там заговорили о необходимости введения жестких ограничений на трансграничное движение капитала. А это уже прямой вызов либерализму, который правил в мире с 70-х гг. прошлого века, когда произошел демонтаж Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы. Как известно, Устав МВФ в те времена разрешал странам-членам сохранение или введение валютных ограничений по капитальным операциям для поддержания устойчивого курса национальной денежной единицы. После того как мир в конце прошлого века перешел на рельсы экономической глобализации и либерализации, использование валютных ограничений по капитальным операциям стало квалифицироваться Международным валютным фондом как страшный "грех" и вызов "демократии".

В ходе последнего финансового кризиса мысль использования валютных ограничений по капитальным операциям для защиты национальных экономик и национальных валют опять стала овладевать умами политиков и экономистов. Овладевает она и умами некоторых руководителей Китая. Любопытно недавнее высказывание председателя Банка Японии Харухико Куроды. Он заявил, что ужесточение контроля над движением капитала пошло бы Китаю на пользу. Отчасти Китай уже приступил к реализации этих мер. Так, по информации различных СМИ, власти ограничили способность иностранных компаний репатриировать прибыль и запретили иностранным управляющим активами, включая хедж-фонды и фонды прямых инвестиций, привлекать средства в юанях для инвестиций за границей.

Принимаются иные меры "нелиберального" и "недемократического" характера для сдерживания оттока капитала из Китая и предотвращения падений валютного курса юаня. Так, после новогоднего обвала юаня Народный банк Китая 11 января 2016 года дал указание офшорным китайским банкам (в первую очередь в Гонконге) приостановить кредитование в офшорных юанях и одновременно начать скупать офшорные юани. А вот еще одно сообщение китайских СМИ. Центральный банк КНР временно приостановил операции в иностранной валюте для работающих в Китае банков Standard Chartered, Deutsche Bank и сингапурского банка DBS. Банки были наказаны за большие объемы арбитражных сделок на обменных курсах, что угнетало курс юаня.

Большой резонанс в Китае вызвало устное указание НБК банкам в Шэньчжэне и Шанхае ограничить продажу валюты на фоне огромного спроса в этих городах на покупку долларов США и гонконгских долларов со стороны домохозяйств и компаний. Об этом сообщили представители банков. Ограничения касаются индивидуальных и корпоративных клиентов. В целом разрешается покупать иностранной валюты в эквиваленте до 50 тыс. долларов США в год, квота перезапускается в начале календарного года. Для этого объема необходимо представить документы, подтверждающие, что эта валюта необходима для торговых операций, прямых инвестиций и так далее. Клиенты ограничены разовой покупкой иностранной валюты в размере 5 тыс. долл., если они не делают заказ за день вперед. Можно купить 10 тыс. долл. в день, если заказать эту сумму заранее. Такие покупки разрешены три раза в неделю.

Подобные решения и действия никак не сообразуются с принципами валютной либерализации, о которых твердят в МВФ и которому вынужден поддакивать Пекин. В реальной жизни все наоборот. Пекин старается не афишировать свое "нелиберальное" поведение. Во-первых, ЦБ Китая дает многие указания банкам в устной форме. Во-вторых, он действует выборочно, "точечно". Воздействуя на отдельные банки, а не путем "сплошных" циркуляров и указаний. В-третьих, действуя методом "малых шагов". Впрочем, метод "малых шагов" в случае резкого обострения экономической ситуации в Китае может оказаться неприемлемым. Потребуются "системные" решения правительства и Центробанка Китая, направленные на борьбу с оттоком капитала и стабилизацию юаня. И все они плохо согласуются с принципами валютного либерализма, которые навязывались Китаю Западом и МВФ на протяжении последних десятилетий.
Валентин Катасонов

23 Февраля 2016,