В любом обществе никогда не без энтузиастов, люди не складывают руки и создают фирмы, развивают бизнес, добывают деньги – не только для себя, но и для окружающих – от разных фондов, компаний, благотворительных организаций. Но в хищническом обществе, как только кто-то начинает зарабатывать, сразу попадает в поле зрения смотрящих, и быстро может лишиться своих активов.

Похожее происходит везде и во всех странах, но наше отличие от них в том, что там с такими явлениями правоохранительные органы и вообще власти борются, у нас же, наоборот, способствуют. И именно поэтому страна и общество недостаточно развиваются, все хорошее и прибыльное, возникающее вопреки всему и прорывающееся наружу, как трава сквозь асфальт, тут же берутся на заметку и в оборот.

Так бывает еще и тогда, когда сидящая наверху кучка счастливчиков старается успеть накопить побольше, потому что хребтом чувствует, что долго это счастье продолжаться не может, так что надо за остающееся время накопить и отобрать как можно больше, чтобы быть в любое время наготове – не в Россию, так в Беларусь, не в Беларусь, так в Турцию.

Но все все видят, потому что деятельности в маленькой республике мало и все на виду. Да и власти тоже все делают почти открыто, так что все это выглядит даже показательно. Такое невозможно в демократической стране – там ветви власти как-то друг друга контролируют и уравновешивают – так делается только в государстве, где все – и бизнес, и политика, и все остальное – контролируются небольшой группой.

От такой психологии временщиков сильно отличаются настроения рядовых граждан, которые работают врачами, учителями, фермерами и стараются в меру своих сил улучшать свою жизнь и свое окружение. Им не надо особых интриг или закулисных ухищрений, просто надо делать свое дело и стремиться немного вперед, чтобы в соединении с другими получилось хоть какое-то движение.

Вот простой гражданин копил-копил деньги, чтобы совершить паломничество в Мекку, а потом плюнул и на скопленные средства вместо хаджа построил в родном селе памятник ветеранам войны, потому что ни местным, ни центральным властям этого не нужно, не было нужно и никогда в этом они не будут нуждаться, так как все их самосознание и совесть уже давно съедены бюрократической пылью.

Другой житель Джалал-Абада взял в банке кредит и тоже построил мемориал ветеранам войны. А женщина, совершенно не имевшая ранее отношения к медицине, увидев, в каком окружении дети, больные раком, умирают в государственных медицинских учреждениях, собрала инициативных людей и создала детский хоспис, в котором специалисты помогают тем, у кого "не осталось надежды, но осталась жизнь".

И таких людей, обладающих гражданской позицией, достаточно много, однако устройство государства не особенно располагает к тому, чтобы развивать такие инициативы, поддерживать их и расширять поле деятельности, поэтому они остаются почти в одиночестве – один на один с проблемами. Помощь им может быть оказана только извне, потому что внутри государства – болото.

Медицинская помощь больным и оздоровление самого государства – по направлению деятельности принципиально друг от друга не особенно отличаются. Но попробуйте заняться оздоровлением государства – улучшением кровообращения между его структурами или очищением политической деятельности от годами копившихся шлаков за счет спонсорсих средств из-за рубежа.

Вас тут же назовут предателем, грантоедом, прислужником госдепа и всех других вражеских структур, одно название которых вызывает у наших патриотов неприязнь. А если какой-либо инициатор вдруг еще и скажет что-то критическое в отношении властей, у него могут начать появляться проблемы, потому что подобное оздоровление не входит в планы вышестоящих.


Власти, чтобы сохранять свою власть, вынуждены уже добиваться, чтобы деньги, средства и вообще разрешения на все просили только у нее, лишь они должны оставаться вершителями судеб и казаться благодетелями всего. По их разумению, если кто-то делает что-то без позволения, причем лучше них, да еще не делится, у таких надо все отобрать, а самих сгноить в судах, чтобы и дети их не осмеливались на что-то.

Все решается на кровных чувствах, перебить которые могут только деньги. Все общество взято ими в заложники, а государством они распоряжаются давно. Сам же доступ к властным рычагам для них – способ воровать без границ и не отвечать за содеянное. Поэтому и подбираются на все ступени управления те, кому не нужны никакие изменения, а таких вокруг – полное болото.

Большинство обывателей, из которых получаются чиновники, ничего не инициируют, они просто инстинктивно пытаются продвинуться вверх. При этом они видят, как устроена жизнь и кто в ней добивается успеха – только те, кто в своем круге. Если болота не высыхают потому, что нет достаточного стока влаги, в этом чиновничьем кругу тоже все застаивается, так что неизбежно возникает гниль.

Пытающиеся попасть в этот круг видят, как все устроено и спинным своим мозгом понимают, что делать – быть ниже травы и тише воды, но в нужный момент представить свое резюме. Главное – чтобы власти, если вдруг возьмут в руки карающий меч, никогда их себе на прицел не брали. Их принцип – пусть борются и рискуют другие, а мы будем хоть и не на вершине, но хотя бы у подножия, чтобы перепадали крохи.

Проживающие в этом болоте чутко чувствуют настроения верхних этажей и перестают общаться с теми, кто в плохих с ними отношениях, или критикует их, или вообще имеет какое-то независимое свое мнение. Именно благодаря такому нюху они и выживают, а когда и если настроения наверху меняются, они тут же, как ни в чем ни бывало, могут снова оказаться приветливыми. Беспринципность – способ выживания.

На втором этаже болота находятся чиновники, активисты партий и общественных движений, ответственные работники государственных и негосударственных организаций, которые нашли свою нишу для безбедного существования. Здесь же находятся и люди с большими деньгами, которые постоянно боятся, что их за это могут призвать к ответу. Все они умеют делать все так, чтобы на самом деле ничего не делалось.

Например, кто-то получает разрешение строить дом на месте городского севера. Общество возмущается, какие-то структуры реагируют, открывается дело, и прокуроры даже отчитываются, что вернули городу отданный было под строительство сквер, потому что выиграли суд… Но стройкомпания продолжает рыть свой котлован. Все тонет в болоте формальных решений и отчетов, не имеющих отношения к реальности.

И третий уровень болота – сама власть, которая ничему за годы независимости не пыталась учиться, кроме как методам удержания власти. В этом болоте за любыми благими или политическими действиями кроется жажда наживы, а также особые принципы и ценности, как у генералов, которые отправляют на смерть целые полки и батальоны – якобы ради достижения общей для всех победы.

Человеческая жизнь или благосостояние общества для них – только какие-то строчки в показателях, которые можно увеличить или сократить, приукрасить или умолчать, показать или спрятать. Как писал Эрих Мария Ремарк, "смерть одного человека – это трагедия, а смерть миллионов – статистика". Для них человеческие проблемы вспоминаются, только когда надо сказать какую-либо речь перед собравшимися.

Но хуже всего, когда власти, сами создающие и поддерживающие эти болота, начинают строить себе башни из слоновой кости и сами себя хвалить со всех этажей. Это когда никакие показатели уже не играют никакой роли. Этот пир во время чумы – болото из болот, и неизвестно, которое болото хуже – болото обывателей или топь такой власти.

И все это трехэтажное болото не дает создавать никакие островки, на которые можно было бы опираться, чтобы как-то выкарабкиваться вверх. Топь поглощает буквально все, хотя внешне все вокруг как чумы боятся этого болотного распространения. "Слабое отрицание темноты служит самой этой темноте", – писал еще в советское время Олжас Сулейменов.

09 марта 2016 - Нарын Айып