Турция, армяне и курды: от младотурок до Эрдогана. Очерк XVIII

Начало 2000-х годов обещало Турции блестящее будущее. В стране окреп средний и малый бизнес, снизилась инфляция, рост экономики составил 5−8% ежегодно, и появились многомиллиардные иностранные инвестиции. Анкара полностью выплатила долги Международному валютному фонду. Статьи о ней стали появляться в самых авторитетных изданиях мира, почувствовали улучшения в материальном положении граждане, которые поддерживали курс правящей партии. Однако вместе с успехами пришло и головокружение от них. Вместо того чтобы развивать многопартийность, выстраивать единую политическую нацию, решать курдский и армянский вопросы, правящая партия "Справедливость и развитие" и Эрдоган попытались скрестить "исламизм" с "демократией". Но этот "брачный союз" вызвал из небытия мифы, связанные со становлением и падением Османской империи. Сохранив потенциальный конфликт на востоке (курды), дав себя разыграть в чужих интересах на севере (Баку), Турция ринулась очертя голову на юг, где ее уже поджидали демоны прошлого.

Период с 2003 года - когда США и союзники начали вторжение в Ирак в нарушение Устава ООН, феномен так называемой арабской весны, перешедший в затяжной сирийский кризис, появление ДАИШ (ИГИЛ - структура, запрещенная в России) - по 2014 год для Ближнего Востока является переломным, насыщенным многими событиями, которые еще только осмысливаются исследователями. Взаимосвязь между событиями, которые первоначально казались обособленными, становится очевидной сегодня, а многое предстоит узнать завтра. О составлении целостной картинки пока не приходится говорить, поскольку она носит многоплановый и объемный характер, все зависит от точки отсчета.

До сих пор нет убедительных аргументов, объясняющих причины американского вторжения в Ирак в 2003 году. Есть только версии, которые в разное время доминировали в публицистике и специальной литературе: стремление присвоить иракскую нефть, обеспечить устойчивость курса доллара, выполнить просьбу монархий Персидского залива по нейтрализации постоянной угрозы со стороны Багдада, ослабить геополитическое значение Ирана в регионе, ликвидировать в Ираке "гнездо" международного терроризма и производство оружия массового поражения (эти аргументы потом были публично опровергнуты), уничтожить режим Саддама Хусейна и так далее. Однако, как пишет бывший глава ЦРУ Джордж Теннет в своей книге At the Center of the Storm: My Years at the CIA ("В центре шторма: мои годы в ЦРУ"), американские военные не очень-то хотели воевать, полагая, что обозначенные задачи можно было решить с использованием тайных спецопераций ЦРУ. Более того, Вашингтон в то время проводил серьезные консультации со своими западными союзниками, Израилем и Турцией, что свидетельствует о тщательном анализе ситуации и просчете возможных сценариев развития событий.

США приглашали принять участие в этой операции и Турцию. Анкара отказалась. На днях президент Реджеп Эрдоган заявил, что "в 2003 году мы допустили ошибку, отказавшись размещать на своей территории американские войска и не желая войти в состав международной коалиции, которая свергла иракского лидера Хусейна". Почему? Анкара не предполагала, что в Ираке начнется курдский "ренессанс", на севере страны, где проживают курды. Что там появится формально автономное, но де-факто независимое курдское государство, а это коренным образом меняет геополитическую ситуацию в регионе. Не случайно арабы обвиняют Вашингтон в том, что его курдская политика ведет к созданию на Ближнем Востоке "второго Израиля". Иракский Курдистан, во многом ориентированный на всестороннюю западную помощь, не устраивает Турцию, которая исторически чувствует, что "свои" курды, как и те, которые проживают в Ираке и в Сирии, являются частью их национальной проблемы. В этой ситуации Анкаре необходимо было тщательно взвешивать свои шаги в отношении Ирака и Сирии, но у нее не хватило мудрости и времени.

В середине декабря 2010 года в Тунисе за считаные дни пал режим президента Бен Али, двадцать лет единолично правившего страной. Затем настала очередь египетского режима Хосни Мубарака, который управлял страной почти тридцать лет, а за ним - Ливия, Йемен. Наконец, наступил сирийский "момент". Как пишет израильское издание Israel Hayom, мало кто предполагал, что события, почему-то названные "арабской весной", за исторически очень короткий срок "до неузнаваемости изменят Ближний Восток и отбросят, прежде всего, арабский мир на сотни лет назад, в эпоху хаоса и анархии, экстремизма и радикализма". Поэтому впору говорить не об "арабской весне", а об "арабской зиме". Иран воспринял эти события как "сбывшееся пророчество" о крушении прозападных диктаторских режимов на Ближнем Востоке. Турция же - как шанс через ослабление ряда арабских государств, в частности Египта, ускорить процесс восстановления своего влияния в границах бывшей Османской империи. При этом, как подмечает российский эксперт И. С. Берг, Анкара "не заметила, как загоняет себя в очередную ловушку. Занимавший тогда пост премьер-министра Эрдоган заявлял, что "Турция может и должна стать источником вдохновения для стран Ближнего Востока", потому, что она на практике доказывает, что "ислам и демократия могут существовать гармонично". То есть, если кемалистская модель с ее акцентом на секуляризм и демократию превращала Турцию в "белую ворону" на Ближнем Востоке, то, как выразился один из европейских экспертов, публично демонстрируемый ею "синтез ислама с демократией выставлял ее уже в образе "белой курицы".

После этого, позиционируя себя в роли "главного экспериментатора и демократа" в регионе, Эрдоган присвоил себе право выносить приговоры лидерам других государств, в частности - Сирии, совершенно игнорируя то, что арабские страны, как во времена Ататюрка, так и сейчас, не воспринимают Турцию как источник политического, тем более религиозного "вдохновения", не говоря уже о том, что они напрочь не принимают турецкий проект неоосманизма. Это первое. Второе. Фактор "арабской весны" Анкара стала использовать для того, чтобы оказать очередной нажим на ЕС и продемонстрировать, что именно она становится "для Европы ключом к дверям Арабского Востока". Брюссель аплодировал, много обещал, настаивал на ускорении в Турции процессов демократизации, в том числе по курдскому вопросу. В Анкаре говорили, что в Европе много государств с федеративным устройством и ничего не произойдет трагического, если она проведет у себя подобную реформу. Некоторые турецкие политики не склонны были усматривать в этом печальные перспективы. Но, видимо, стали преобладать иные геополитические интересы, когда "арабская весна" докатилась до Сирии, которую многие называют "двойником Ирака". Общее - в этих двух государствах заметную часть населения составляют курды. Разница только в том, что в Ираке, где большинство населения (60−70%) составляли шииты, всегда правили сунниты. В Сирии при суннитском большинстве у власти последние полвека были представители алавитского течения шиизма.

После того как в Ираке по итогам 2003 года курды получили автономию, в 2006 году на конференции в Европарламенте было объявлено о создании Национальной ассамблеи Сирийского Курдистана. То есть курдский проект приобретал реальное очертание и дело шло к тому, что и турецкие курды получат автономию, а Рабочая партия Курдистана прекратит вооруженную борьбу с центральными властями. В такой комбинации правительство Турции должно было десять раз подумать, прежде чем вмешиваться в сирийские события, так как вырисовывался реальный риск переноса элементов кризиса как со стороны Ирака, так и со стороны Сирии на свою собственную территорию. Или, как писала английская газета Daily Telegraph, могли сложиться такие обстоятельства, которые подтолкнут Турцию к вооруженному вторжению в Сирию. "Сирийская проблема, - заявил недавно Эрдоган, - это внутреннее дело Турции. Речь идет не об интервенции: нам не нужны чужие земли, мы просто не можем больше оставаться сторонними наблюдателями". В переводе на обычный язык это означает следующее: Сирия - бывшая провинция Османской империи, турецкое вторжение на эту территорию не может квалифицироваться как акт агрессии. Эрдоган видит себя халифом, а исламистская Milli Gazete призывает искать вдохновение в XVI веке, когда армия турецкого султана Селима I завоевала сирийскую территорию.

В новую Османскую империю предлагается включить Северный Ирак и Северную Сирию, раз и навсегда решив таким образом курдский вопрос. С другой стороны, это означает, что Анкара полностью утратила контроль над курдской ситуацией, поскольку если президент Башар Асад официально поддержит автономию сирийских курдов, процесс формирования их государственности приобретет фактически необратимый характер. Вот и выходит, что Анкара на протяжении многих лет неверно расставляла свои фишки на геополитическом поле Ближнего Востока, а сейчас "ее партию" доигрывают уже другие силы. Недавно президент Иракского Курдистана Масуд Барзани выступил с заявлением касательно референдума о независимости и права курдов на самоопределение. По его словам, "если народ Курдистана будет ждать, пока другие предоставят ему право на независимость, она никогда не будет достигнута". Ссылаясь на соглашение Сайкса - Пико, Барзани заявил, что проведение границ на Ближнем Востоке без учета самобытности народов региона было провальным. Напомним, что соглашение Сайкса - Пико было конфиденциальной договоренностью о разделе арабских владений Османской империи, достигнутой в мае 1916 года Великобританией и Францией (с согласия России) во время Первой мировой войны. Оно привело к установлению в Сирии, Ираке, Ливане и Палестине зон под управлением Британской империи и Франции.

Если Турция все-таки решится на военную операцию в Сирии или в Ираке, или одновременно сразу в двух странах, в чьих интересах она будет проводиться - ДАИШ, играющей на данный момент ключевую роль на стыке трех государств, или сирийской оппозиции, которой Анкара покровительствовала с самого начала кризиса? Об этом в следующем очерке.

Станислав Тарасов
Москва, 10 Марта 2016,

10.03.2016