На Втором гражданском форуме 29 марта историк Элери Битикчи, рассказывая о восстании, произошедшем 100 лет назад, сообщил, что за бойню, устроенную летом-осенью 1916 года, были ответственны местные военные – генерал-губернаторы Туркестана Алексей Куропаткин и Семиречья – Михаил Фольбаум (Соколов-Соколинский). В тогдашней России даже церковь подчинялась военным и не зря завоеванные территории делились на генерал-губернаторства.

В российской печати, а также в воспоминаниях российских современников, и Куропаткин, и Фольбаум предстают добрейшими людьми, влюбленными в Туркестан и Семиречье, а главное – патриотами и настоящими гражданами своих стран. Но, как выразился Битикчи, гитлеровские нацисты тоже были преданными гражданами своего государства.


Фольбаум умер в Верном (Алматы) 22 октября 1916 года от инфаркта в возрасте 50 лет, а Куропаткин был смещен со своего поста ташкентским Советом солдатских и рабочих депутатов весной 1917 года, помещен под домашний арест и отправлен в Петроград, где освобожден Временным правительством. Был убит 16 января 1925 года бандитом в Псковской губернии, где преподавал в основанной им сельской школе.

Неисповедимы пути народов и государств. Японцы устроили американцам Перл-Харбор в декабре 1941 года, США сбросили на Хиросиму и Нагасаки две атомные бомбы в августе 1945-го, а сейчас Америка и Япония – стратегические партнеры, каковых было мало в истории. А сколько больших и малых войн произошло в прошлом между народами нынешней Центральной Азии.

Немцы и французы воевали насмерть и в Первую, и во Вторую мировые войны, а сейчас являются главными партнерами и союзниками, на которых держится Европейский союз. Гитлеровцы нещадно бомбардировали Англию в августе-сентябре 1940 года, затем Королевские военно-воздушные силы с помощью США устроили "Бойню №5" в Дрездене в феврале 1945-го, а сейчас Берлин и Лондон вполне доброжелательные партнеры.

Империи завоевывают новые территории, превращая их в свои колонии не потому, что хотят распространять свою культуру и цивилизацию, хотя и это тоже нужно – в атмосфере единой культуры легче находить общий язык, а больше потому, что им нужны ресурсы, дешевая рабочая сила и рынки сбыта. Как писал Илья Эренбург, "англичане захватили Индию не потому, что она была бедна, а потому, что она была богата".

"Белый дом" нам постоянно внушал последние годы, что со вступлением в Евразийский экономический союз для Кыргызстана откроется рынок в 180 млн человек. На самом деле было и есть как раз наоборот – для России и Казахстана, а также в меньшей степени для Беларуси открылся рынок Кыргызстана, и мы это заслужили всей своей жизнью и деятельностью в последние годы.

Но на этом фоне происходят и флуктуации. Нынешний всплеск национального самосознания в Кыргызстане в связи со столетием восстания можно считать асимметричным ответом кыргызского общества на повторное экономическое, культурное и информационное завоевание независимого Кыргызстана независимой Россией. Девяносто процентов населения Кыргызстана сейчас ненавидит Запад, что бы он ни делал, и оправдывает действия Кремля, тоже что бы он ни делал.

Реакция на такое второе завоевание происходит на двух уровнях – на уровне властного истеблишмента и на уровне общественных настроений. Верховные правители заботятся больше, если не только, о сохранении своей власти, поэтому они дружат с "завоевателями" и помогают им, а мозги обывателя уже давно промыты бесплатной пропагандой, которая началась задолго до эпохи "цветных" революций.

Особую роль в этом играет молодежь – это они массово уезжают зарабатывать в Россию, живут там в антизападной атмосфере, пропитываются среднестатистическими настроениями, а когда возвращаются на родину, попадают почти в ту же самую благодатную атмосферу с примесью ностальгии по советским порядкам, когда снег был белее, а трава – зеленее.

На учебу в исламские медресе в Пакистане и Афганистане, Египте или Иордании тоже уезжает молодежь, которая возвращается в Кыргызстан в убеждении, что единственно правильный путь развития – это Ислам. И именно эта молодежь сейчас учит все наше общество, как жить, появляются даже лозунги – зачем нам демократия, какие-то выборы и разделение властей, если есть Ислам?

Реакция на такую вторую исламизацию происходит тоже на двух уровнях – на уровне властей и общества. Власти, прекрасно осознавая, что следующая революция может оказаться исламской, стараются заигрывать с исламскими настроениями, обращаясь к Богу во всех своих речах и выступлениях, молясь во время празднеств вместе с рядовыми мусульманами и даря участки под мечети.

Реакция же общества и рядовых граждан, с одной стороны, благожелательная, потому что народ устал от 70-летнего атеизма, а с другой – некоторые обращаются к доисламским ценностям, например, к тенгрианству, так как многие имамы и казы, теологи и даже работники муфтията действительно иногда менее грамотны, чем даже школьные учителя.

Власти же больше склонны к Исламу, чем к тенгрианству, в чем нельзя не усмотреть влияние зарубежных спонсоров. Визиты высоких лиц Кыргызстана не в Америку, а в Катар или Саудовскую Аравию предпочтительнее – там соблюдать права человека или придерживаться демократических идеалов никто не требует, там даже до сих – семейное правление.

Коммунисты же достаточно дискредитированы во властной среде, что сопровождается общим мнением, что прежняя власть Белого царя была лучше, чем большевистская. Однако в кыргызском обществе укоренен постулат, что именно благодаря большевикам кыргызы вообще сохранились после "Исхода" ("Уркуна") 1916 года, когда многие вернулись из Китая на родину.

Большевики после 1917 года были вынуждены объявить о праве наций на самоопределение, чтобы укрепить свою власть и вообще сохранить завоевания революции, примерно на то же пошли и кыргызские революционеры 2010 года, которые пытались укрепить свое влияние в южных регионах за счет завоевания симпатий тамошних национальных меньшинств.

Большевики создали в Туркестанском крае несколько республик не потому, что очень заботились о народах этого края, а чтобы сохранить свою власть. И независимость Финляндии (1917) и Польше (1918) была дарована в обмен на ответное признание новой власти в России. Если бы такую независимость дало царское правительство, поляки и финны вряд ли бы "полюбили" большевиков.

То же и с Кыргызстаном. Не умаляя заслуг его руководителей того времени, добившихся сначала создания автономной области в 1924-м, затем автономной республики в 1926 году и через 10 лет – союзной республики, нельзя забывать, что большевикам это было нужно, чтобы раздробить Туркестан и Семиречье, создав новые письменные языки и культуры.

Но самое главное – они смогли нарезать границы между новыми республиками так, чтобы в будущем появлялись проблемы, которые без архивов в России и специалистов из Москвы трудно разрешить. Что успешно сейчас и происходит вкупе с напрочь атрофированной за тысячи лет способностью к государственному мышлению у местных элит. Но то же самое делали Лондон и Париж на Ближнем Востоке.

Если бы национально-освободительное движение в Центральной Азии было настолько же сильным, как в Польше или Финляндии, история могла пойти совсем по другому пути. Были ведь созданы независимые Азербайджан (1918-1920), Армения (1918-1920) и Грузия (1918-1921), которые затем были вновь ре-завоеваны и включены в 1922 году в СССР.

Туркестанская автономия была удушена в 1917-1918 годах в зародыше, но и Ислам пришел в регион и внедрен среди местного населения огнем и мечом, а сейчас религиозная молодежь готова голову оторвать любому, кто скажет что-то непочтительное в его адрес. И в обществе почти не наблюдается особых протестов против повторного исламского завоевания. Россия и Ислам – вот теперь два ориентира.

Если экономически мы постепенно становимся винтиками в политике мировых и соседних транс-национальных корпораций, то идеологически беспомощно входим в турбулентный период новой исламизации. Но безволие проявляется даже в отношении местных корпораций – мемориал жертвам 1916 года будет строиться не у Южных ворот, как планировалось с 1993 года, а в Ата-Бейите.

31 марта 2016 - Нарын Айып