Российская дипломатия в очередной раз подтвердила свою способность добиваться оперативного урегулирования обстановки в очагах региональных конфликтов. Спустя всего несколько дней после возобновления полномасштабных боев в Нагорном Карабахе Москва не только усадила за стол переговоров военные делегации Азербайджана и Армении, но и добилась от них достижения договоренности о прекращении огня в зоне конфликта.

Данная договоренность была достигнута в ходе встречи начальников генштабов Армении и Азербайджана в Москве. И хотя, по свидетельству министра обороны Армении Сейрана Оганяна, какие-либо документы о перемирии на встрече не подписывались, значимость данного соглашения, учитывая накал обстановки, трудно переоценить.

В тот же день 5 апреля президент России Владимир Путин провел телефонные переговоры с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и его армянским коллегой Сержем Саргсяном. Российский лидер призвал обе стороны в срочном порядке обеспечить полное прекращение боевых действий и соблюдение режима перемирия, отметив, что Россия осуществляет и будет осуществлять необходимые посреднические шаги, призванные способствовать нормализации обстановки. Путин подчеркнул также "важность возобновления при содействии Минской группы ОБСЕ переговорного процесса между Ереваном и Баку в целях дальнейшего поиска путей мирного урегулирования нагорно-карабахской проблемы".

Ссылка на важность активизации Минской группы ОБСЕ представляется в сложившейся ситуации ключевой. Военное перемирие в зоне конфликта должно быть подкреплено достижением хотя бы минимальных политических договоренностей под международными гарантиями, и площадка Минской группы подходит для этих целей наилучшим образом. В настоящее время сопредседателями группы являются Россия, Франция и США, а постоянными членами – Белоруссия, Германия, Италия, Швеция, Финляндия, Турция. Входят в состав Минской группы также Азербайджан и Армения.

Однако препятствием к быстрому успеху международных посредников может стать отсутствие у некоторых членов группы реальной заинтересованности в компромиссном политическом урегулировании. В первую очередь это касается Турции, для которой обострение карабахского конфликта выступает одним из элементов более масштабной геополитической игры с целью укрепления собственных позиций в Европе, на постсоветском пространстве, на Ближнем и Среднем Востоке.

С самого начала военных действий турецкие СМИ стали противопоставлять Турцию и ее интересы международным посредникам во главе с Россией, Францией и США. Вот характерный пример. "Азербайджан никогда не был стороной, стремящейся к войне, несмотря на то, что его территории четверть века находятся под оккупацией, - пишет издание Habertürk. - А в условиях такого падения цен на нефть война - совсем не то, что ему нужно… Однако члены Минской группы - Америка, Россия и Франция - которые в любой момент могут решить вопрос с оккупацией, сделали этот вопрос предметом торга между собой".

Другое турецкое издание Milli Gazete называет нынешние события вокруг Нагорного Карабаха "последней войной России". Прогноз Milli Gazete при этом звучит в полном согласии с официальной идеологий неоосманизма: "Силы, которые раньше действовали вместе, чтобы разделить и уничтожить Османскую империю, сегодня вступили в интенсивную борьбу друг с другом. Этот процесс указывает на выстраивание нового, с точки зрения Турции и всего тюркского мира, геополитического и стратегического баланса в будущем. Если на этот раз тюрко-исламский мир сделает то, что он не смог сделать 150-200 лет назад, и обеспечит единство и сплоченность, тогда облик столетия совершенно преобразится".

Подобных публикаций в Турции сейчас много. Они отражают господствующие в стране настроения относительно желательности участия Минской группы ОБСЕ в карабахском урегулировании, а вместе с тем создают пропагандистское обеспечение политики Эрдогана.

В карабахском конфликте Турция позиционирует себя не как независимого посредника, а как страну, однозначно выступившую на стороне Азербайджана. Это объективно осложняет для Минской группы поиск компромиссных моделей урегулирования. Эрдоган не устает подчеркивать, что "турецкий народ всегда находится рядом с азербайджанским народом" - и при этом всячески пытается вывести за рамки карабахского урегулирования Москву, утверждая, что если какая-либо внешняя сила и участвует в конфликте в Нагорном Карабахе, то "это Россия".

Напомним, что эрдогановский премьер-министр Ахмет Давутоглу является разработчиком доктрины "стратегической глубины", которую Анкара применяет не только к Сирии или Азербайджану, но и к другим странам. Процитируем концептуальный доклад Давутоглу на конференции "Османское наследие и мусульманские общины Балкан сегодня" (Сараево, 2009 год): "Мы реинтегрируем балканский регион, мы реинтегрируем Ближний Восток, мы реинтегрируем Кавказ на принципах регионального всемирного мира… Исходя из имеющихся исторических связей, внешняя политика Турции преследует цель установить порядок во всех вышеуказанных соседних регионах".

"Размораживание" карабахского конфликта является частью попытки "реинтеграции" Кавказа на "стратегическую глубину", как того требует доктрина неоосманизма. Однако уже первые дни военных действий в Нагорном Карабахе показали, что с планами неоосманистов по "реинтеграции" больших геополитических пространств не согласятся ни проживающие там народы, ни Европа, испытавшая на себе, что такое быть заложницей Анкары в вопросе о беженцах, ни международное сообщество в целом.

Петр ИСКЕНДЕРОВ | 07.04.2016 |