Прокатившаяся по стране волна негодования, вызванная скандальными поправками в Земельный кодекс, разбудила народ. Он перестал быть абстрактным электоратом и вновь превратился в силу, способную, борясь за свои права, выдвигать ультиматум власти. И наложенное президентом вето на вызвавшие возмущение нормы законодательства только свидетельствует о том, что сила эта не разрушительная, а созидающая, направленная исключительно на сохранение ценностей, заложенных в казахах генетикой.

Гражданский протест, который вывел на улицы тысячи казахстанцев и дал вчерашнему "населению", а сегодня "народу" возможность прочувствовать всю мощь своего голоса, – это, если хотите, своего рода "казахская весна". И воскрешение этого чувства не может пройти бесследно. Помните, как у Олжаса Сулейменова: "свобода – это не позерство, а, как и прежде, эшафот"?
Земельный вопрос задел народ за живое, потянул за ту ниточку души, которая связывает его пуповиной с предками. И в своем порыве он готов был идти до конца, даже если бы ему пророчили мыслимые и немыслимые кары. Причем подобных вопросов, способных разбудить национальный дух, за последние годы накопилось немало. Но надо понимать, что далеко не все проблемы могут подтолкнуть людей к массовым акциям протеста. Девальвация, гептиловый скандал, участие Казахстана в Евразийском экономическом союзе, положение казахского языка – темы, безусловно, важные для общества, но это не те риски, которые бы угрожали национальной безопасности и будущему нации так явно, как продажа земли или сдача ее в аренду иностранцам. Поэтому вряд ли стоит ожидать, что подобные волны протеста станут регулярными, систематическими. Они возможны лишь в том случае, если власть в одностороннем порядке, не советуясь с обществом, будет принимать решения по наиболее болезненным вопросам.

С другой стороны, сегодняшний опыт говорит о том, что народ интуитивно нащупал единственно верный и работающий инструмент не только переговоров с властью, но и оказания давления на нее, и факт этот ластиком уже не сотрешь, а значит, будут новые попытки. Насколько удачные и адекватные – это зависит от многих факторов. От того, окончательно ли отошел от сна равнодушия наш народ. От остроты проблем, которые он способен ставить таким образом перед властью. От того, насколько вообще единодушный протест способен быть эффективной формой диалога с сильными мира сего. Впрочем, предоставим слово экспертам.

Махамбет Абжан, председатель правления республиканского общественного объединения "Шанырак":
– Для меня показателен выxод акима Атырауской области Нурлана Ногаева к митингующим на площади Маxамбета и Исатая. Там состоялся нормальный человеческий диалог народа и власти на областном уровне. Аким пообещал передать петицию демонстрантов в Астану и не преследовать участников акции протеста. Преследований не состоялось, пример атырауцев подхватили жители других городов. Власти услышали требования народа. Теперь было бы хорошо, если бы 21 мая в Астане к народу вышел президент, чтобы объявить о полной отмене продажи и аренды земли иностранцам. Митингами в нашей стране можно решить очень многие проблемы. Говорю это как практик, использующий при защите интересов своих клиентов политические инструменты.

Макс Бокаев, гражданский активист:

– Мирные собрания, организуемые в самых различных формах, являются древнейшим способом участия народа в делах общества и государства. Достаточно вспомнить, что в древнегреческих полисах, этой колыбели демократии, одним из главных органов управления были общегражданские собрания, проводившиеся на рыночных площадях, - по месту проведения они также назывались Агорами. Курултаи у казахов, вече у русских - все это, по сути, и есть митинги. Подобные формы диалога народа и власти эффективны, эффектны и полезны. Теоретически таким образом можно решать большинство проблем общества. Даже в странах с глубокими парламентскими традициями и сильным гражданским обществом митинги являются важным элементом общественно-политических отношений.
Тем не менее там, где к власти приходят мудрые люди, большинство проблем общества и государства решаются в парламентах, местных представительных органах власти, куда посредством честных выборов народ направляет своих представителей, а также в независимых судах - судьями, подотчетными обществу. Поэтому нам надо поскорее перенимать опыт, наработанный человечеством, не изобретая колесо заново. Иначе, как показывает история, даже такой мощный инструмент, как митинги, перестанет работать.

Галым Агелеуов, правозащитник, президент общественного фонда Liberty:

– Власть не готова к диалогу с народом. Она не стремится сделать свои решения общественно значимыми. Имитировать интерес к мнению общества можно сколько угодно, но пока вся вертикаль заточена под иерархию патронатно-клиентных отношений, перемен не будет. Например, что касается мирных митингов, намеченных на 21 мая, то уже сейчас просматривается неадекватная реакция властей. Они боятся мирных инициатив, митингов и собраний, то есть реализации естественных гражданских прав и свобод, того, что даровано Конституцией. Поэтому пытаются не допустить их. И в условиях, когда главным тормозом развития страны выступает правящая элита, очень сложно добиться какого-то положительного решения любого общественно значимого вопроса. Любая инициатива, которую власть не контролирует, воспринимается ею как деструктив и подлежит уничтожению. Мораторий на отдельные нормы Земельного кодекса - это лишь попытка канализировать и слить протест. В противном случае власть организовала бы гражданские слушания, реальное обсуждение инициатив. Зная, как работают псевдообщественные советы, я могу предположить, что и земельные комиссии будут лишь инструментом в продвижении решений власти.

Канат Нуров, президент научно-образовательного фонда "Аспандау":

– Митинги, прокатившиеся по стране, показали, что народ использовал лозунг "не отдадим землю китайцам" как довольно благородный повод для выражения накопившегося недовольства снижением их уровня жизни. Отрицать организованный характер этих акций бессмысленно, но это не столько внешнее или внутреннее воздействие, которое всегда было и будет в моменты политической нестабильности, сколько стихийное общественное движение. Оказалось, что степные традиции самоорганизации в казахском народе все еще сильны на генетическом уровне и их нельзя недооценивать. По сути, участники этих акций протеста не дали власти ни одного, даже технического, повода для разгона митингов, не говоря уже о том, что никто не требовал смены лидера нации. Поэтому и стал возможен диалог народа с властью.
Абсолютно ясно, что в стране есть и всегда будут новые неформальные лидеры, что нация вполне жива и способна выдвигать из своих рядов совершенно неожиданных, не запятнанных ничем людей. То, что президент страны отказался и от поиска провокаторов, и от рациональных экономических мер в аграрном секторе ради демократии, говорит о его политической искушенности и прозорливости. Это внушает оптимизм в отношении социальной стабильности в нашей стране. Изменения, внесенные в Земельный кодекс, не были согласованы с гражданским обществом, волю которого, как оказалось, парламент не представляет. Президент это осознал.
Думаю, еще многие другие проблемы гражданское общество сможет решить таким способом. Например, связанные с избирательным процессом, с честностью подсчета голосов. Если мы добьемся здесь максимальной прозрачности и справедливости, то лично я предпочту, чтобы все наиболее серьезные для страны проблемы решались через представительство гражданского общества в законодательной и судебной ветвях власти. А митинговщина и власть толпы до добра не доведут.
Серикжан Адилов 
13 мая 16