По мнению эксперта, нервозность чиновников по поводу "земельных" протестов лучше всего показывает, что во власти осознают серьезность ситуации. Но осознать – еще не значит начать бороться, работа над ошибками в Казахстане традиционно притормаживае

Недавние отставки в правительстве не помогут урегулировать огромное количество проблем, накопившихся в нынешнем кабинете, считает политолог Данияр Ашимбаев. По мнению эксперта, нервозность чиновников по поводу "земельных" протестов лучше всего показывает, что во власти осознают серьезность ситуации. Но осознать – еще не значит начать бороться, работа над ошибками в Казахстане традиционно притормаживает.
– Данияр Рахманович, некоторые связывают отставки в правительстве с тем, что якобы "власть услышала народ", некоторые называют их перестановкой мест слагаемых… Как все обстоит на самом деле?
– В ходе недавних перестановок в правительстве, как известно, было заменено два действующих министра, а так же создано новое министерство. Понятно, что эти назначения-отставки стали "ритуальной жертвой", принесенной ради стабилизации ситуации, возникшей вокруг Земельного кодекса. Выбор жертв, однако, был довольно специфичен. К примеру, Ерболата Досаева отправили в отставку с поста министра экономики вроде бы добровольно, но все понимали, что действо срежиссированно. Конечно, Досаев несет определенную степень ответственности, хотя он и являлся одним из наиболее профессиональных министров нынешнего кабинета. В его защиту можно сказать то, что функции по управлению земельными ресурсами перешли в это министерство в рамках глобальной реорганизации правительства, когда множество министерств и агентств было схлопнуто и втиснуто в жесткие рамки. То есть, если раньше определенными вопросами (и это касается не только земельных отношений, не только министерства экономики, но и всего правительства) занимались самостоятельные министерства, то теперь, после реорганизации, ими занимаются комитет или департамент. Несложно представить, что многие важнейшие вопросы, нуждающиеся в компетентном регулировании на высоком уровне, оказались сильно "понижены" по номенклатурной лестнице. В итоге образовалась явная нехватка специалистов, кроме того, сказывается нехватка политического влияния.
– Значит, те, кто, возможно, видит проблему, просто не могут о ней заявить на должном уровне?
– В каком-то смысле. Допустим, мы много говорим о проблемах миграции, но сейчас миграция находится в ведении объединенного комитета, слитого с двумя другими комитетами. Региональных структур, занимающихся миграцией, нет, а проблема-то есть, но заниматься ею, по сути, некому. Ситуация с "земельным кризисом" во многом возникла потому что здесь никто как следует не держит вожжи. В конце прошлого года было принято множество законопроектов по внедрению тех самых президентских "100 шагов", являвшихся частью предвыборной кампании, но конфликт из-за Земельного кодекса, тем не менее, возник. Хотя, если посмотреть внимательно, в "100 шагов" входит значительное число потенциально социально опасных блоков – это и медицинское страхование, и приватизация здравоохранения и т.д. Если "вылез" земельный конфликт, не проще ли сейчас начать разъяснительную работу по остальным блокам? Однако по "100 шагам" разъяснения шли, в основном, в пропагандистском ключе, а конкретика населению особо не проговаривалась. Много слов о позитивном значении в целом, но без детализации.
– Отставки затронули, в частности, и Минсельхоз, главе которого данную меру воздействия прочили давно.
– Минсельхоза вышесказанное тоже касается. Мамытбекова не ругал только ленивый, сказать что-то в его защиту достаточно сложно. Сельское хозяйство было запущено еще вначале 90-х, когда бездумные реформы привели к разгрому крупных аграрных предприятий, колхозов и совхозов – это было сделано в надежде на скорое развитие фермерского движения. Как мы знаем, здесь никакого прогресса достигнуто не было. Кроме того, в развал сельского хозяйства внесли свою лепту практически все министры и профильные вице-премьеры, а также руководители финансовых организаций, занимающихся аграрной "реформой". Очень немногие крестьянские хозяйства успешно пережили эти реформы и развиваются по сей день: например, "Зенченко и К", "Родина", других даже трудно вспомнить. Сейчас идет достаточно странная кампания по разгрому "Иволги"… говоря же предметно о Минсельхозе, можно отметить, что за последние годы количество скандалов в его сфере просто зашкалило за все мыслимые и немыслимые рамки.
– Начиная с коррупционных скандалов?
– Да. В самом МСХ и "КазАгро" было арестовано и осуждено немало руководящих работников. Эффективность деятельности при этом демонстрируется обратная – коррупция со знаком плюс, работа со знаком минус. К тому же, Мамытбеков никогда не был особым специалистом в сельском хозяйстве. Он пришел вначале в холдинг "КазАгро", а затем в МСХ в качестве ставленника тогдашнего первого вице-премьера Умирзака Шукеева, курировавшего аграрную сферу. После перехода последнего в фонд "Самрук-Казына" в конце 2011 года (после известных событий), Мамытбеков, скажем так, остался местоблюстителем. При этом кадры Шукеева, которые могли бы ему пригодиться в ФНБ, большей частью оказались в МСХ и "КазАгро", и было явно видно, что данной команде не хватает сил для работы на два фронта. Неутешительные итоги деятельности во многом прикрывались тем, что шла очевидная борьба за отставку министра МСХ, но его долго прикрывали, поскольку приход на этот пост нового человека привел бы к потере положения прежних руководителей. Поэтому в Минсельхозе ситуация достаточно напряженная. Как мы знаем, туда вернулся вначале "нулевых" годов уже возглавлявший МСХ Аскар Мырзахметов. Затем он занимал пост посла, президента СПК, акима области, первого зампреда "Нур Отана".
– У Мырзахметова не слишком-то ровная карьера. А как с министерством экономики?
– За исключением Шымкента, он нигде особыми успехами не прославился. Подбор нового министра национальной экономики достаточно любопытен. Им стал болашаковец Куандык Бишимбаев – первый болашаковец на посту министра. Однако ранее в правительстве и администрации президента он работал в сферах, где не подразумевалось чрезмерной ответственности. Его приход в холдинг "Байтерек", созданный на базе институтов развития, выделенных из "Самрук-Казыны", к сожалению, не завершился заметным прорывом. Прошла замена команд, но в плане эффективности работы Банка развития РК, Инвестфонда, других подразделений холдинга успехов зафиксировано не было.
– Многие поздравляют коллег – журналистам вернули собственное министерство.
– Повышение статуса министерства информации и коммуникаций, приход туда нового министра, конечно, во многом связаны с тем же недавним земельным скандалом, когда пошли протесты против введения частной собственности на землю. Кстати, такая мера была у нас введена еще 13 лет назад. Кроме того, протесты выражались против потенциальной аренды земель сельхозназначения китайскими компаниями. При этом многие отметили, что управление СМИ за последние годы оказалось на достаточно низком уровне, то есть вместо министерства информационной сферой руководило несколько управлений в составе объединенного комитета, куда так же относились и коммуникации и работа с электронным правительством. Одновременно существует ряд структур, управляющих медийным контентом – это администрация президента, пресс-служба правительства, Служба центральных коммуникаций и т.д. Все силы были брошены на пропагандистскую работу, а конкретные разъяснения по "100 шагам" и по земельной реформе так никто и не предоставил, пока ситуация не вышла за рамки. Поэтому создание министерства информации можно лишь приветствовать, хотя это и подразумевает определенный передел сфер влияния на телекоммуникационном рынке, который сейчас тоже живет в атмосфере скандалов (вокруг дела Матаева, Казахтелекома, Комитета связи, информации и информатизации и т.д.)
– Что можно сказать о личности нового "министра СМИ"?
– Новый министр Даурен Абаев тоже достаточно молод. Прежде он работал в президентском протоколе, был госинспектором, пресс-секретарем президента, имел статус советника. Пока что адекватного восприятия Даурена Абаева в прессе нет, поскольку непосредственно "с полем" он сталкивался очень редко, хотя последнее время в качестве пресс-секретаря выступал с разъяснениями речей президента, конкретизируя, что именно имел в виду глава государства под теми или иными фразами.
– Возымеют ли назначения успех, помогут ли выйти из кризиса?
– Безусловно, те перестановки, о которых мы говорим, должны были усилить работу правительства и снять социальную напряженность. Однако, как это многие отметили, в 2003 году, когда принимался Земельный кодекс, в отставку было отправлено все правительство, унесшее с собой упомянутую напряженность. Сейчас такого не произошло. Правительство, как мы видим, сидит на месте, по крайней мере, его руководитель Карим Масимов, уже поставивший рекорд пребывания в должности премьера. В социальных сетях метко поиздевались: в виде наказания за земельный скандал премьеру было поручено со своего баланса отправить смс-ки о том, что президент наложил мораторий на кодекс всем гражданам страны. Шутки шутками, но работу Карима Масимова в качестве премьер-министра сугубо положительно довольно сложно оценить. Понятно, что он находится на своем посту по причинам, несколько выходящим за рамки оценки деятельности – его функция в создании буфера между президентом и потенциальными преемниками. Буфер должен быть во избежание ситуаций, которые складывались в первой половине "нулевых" годов. Тем не менее, уровень некомпетентных решений и безответственной политики за последнее время превысил все нормы. Баланс интересов в обществе нарушен – как в экономике, так и в политике многие меры, даже имеющие некое обоснование и логику, обществом практически не воспринимаются. Многие здравые решения, к тому же, подменяются сугубо пропагандистской работой.
– Есть ли в новых назначениях еще какие-то любопытные моменты?
– В череде назначений можно отметить приход Мухтара Кул-Мухаммеда на пост первого зампреда партии "Нур Отан". Кул-Мухаммед, безусловно, является тяжеловесом, человеком достаточно ответственным. Во всяком случае, разъяснительно-пропагандистскую работу он знает более чем хорошо. Посмотрим, какими будут его шаги, как будет сформирована команда, но в целом нужно смотреть на ситуацию широко. Совсем недавно без особых комментариев прошла смена генерального прокурора, хотя Асхат Даулбаев и стал, вероятно, одним из самых влиятельных людей на этом посту, сконцентрировав в органах прокуратуры огромные полномочия. Между тем, его назначения на следующий пятилетний срок, которое все считали свершившимся фактом, не произошло. Отчасти это объясняется тем, что прокуратура нарушила баланс, сложившийся в правоохранительной системе, используя "право первой ночи" на лучшие дела, настроила против себя практически все силовые ведомства республики. Новый генпрокурор Жакып Асанов является более системным человеком, однако посмотрим, как он поведет себя в данной должности – у него была неплохая карьера, есть интересные политические связи. Время, словом, покажет.
– В правоохранительных структурах тоже достаточно перекосов?
– Ситуация, сложившаяся в правоохранительной системе, не совсем оправдана с точки зрения политической логики. Раньше, в периоды проведения каких-либо масштабных реформ или экономических кризисов проводились и кампании по наведению порядка. Усиливалась борьба с коррупцией, с криминалом – устраивались акции, показывающие населению, что государство в тяжелые годы активно заботится о стабильности. Прежде подобный эффект во многом достигался за счет того, что одними и теми же вопросами занимались несколько органов, поэтому силовые структуры конкурировали друг с другом. Допустим, борьбой с коррупцией занималась не только финансовая полиция, но и КНБ, также как и в случае с наркобизнесом – это направление контролировалось и МВД и Комитетом. В последние годы была проведена реформа, по которой полномочия финпола, МВД, КНБ, фискальных органов предельно конкретизировали, и здравая конкуренция, обеспечивающая повышение качества работы, к сожалению, исчезла. Плюс, финпол за последнее время прошел три-четыре реорганизации, и в ходе предыдущей больше занимался разъяснениями, нежели борьбой с коррупцией.
– В результате мы имеем массу коррупционных скандалов, которые проходят вроде бы без последствий?
– Верно. В итоге возникло положение, когда уровень коррумпированности правоохранительных и в целом государственных структур резко вырос. Для повышения транспарентности государственных институтов и усиления борьбы с преступностью, на мой взгляд, пришло время пересмотреть подобное состояние дел. Это тем более важно, поскольку, находясь вне критики и вне контроля, государственный аппарат теряет стимулы к работе – не только положительный, но и отрицательный. Я считаю, что сегодня борьба с преступностью и коррупцией в Казахстане находится в зачаточном состоянии. Последний скандал со счетами в Панаме, точно также как до этого скандал со счетами на Кипре, выявил немало "горячих точек". Что самое странное – панамский скандал не спровоцировал практически никакой реакции общества, не последовало и никаких законодательных инициатив. Безусловно, можно долго изучать списки лиц, попавших в панамские разоблачения, и хихикать над ними. При этом заметьте, что в списках явно не присутствуют многие высокопоставленные чиновники или топ-менеджеры квазигосударственного сектора, которые, возможно, могли там присутствовать. Видимо, это объясняется тем, что материалы придержали лица, организовавшие слив в СМИ панамского компромата. Придержали для политического или коммерческого давления на фигурантов. Однако одно совершенно ясно – реальных мер по борьбе с оффшорами в Казахстане не принимают.
– Какие факты, кроме отсутствия реакции, это доказывают?
– Если мы изучим статистику внешнеторгового оборота, в глаза бросится несомненный факт: у нас на достаточно высоком месте находится оборот с Британскими Виргинскими островами, являющимися известной оффшорной зоной. Среди акционеров казахстанских предприятий немало компаний, также зарегистрированных в оффшорах. Отсутствие какой-либо работы по этим направлениям говорит о наличии серьезного лобби, препятствующего наведению порядка. В условиях, когда экономическая ситуация крайне негативна, продолжается падение сектора производства, прошла волна девальвации, снижается деловая активность и нарастает инфляция, меры государства по борьбе с откровенной преступностью были бы весьма кстати. Понятно, что расклад сил в высших госорганах всегда достаточно напряженный, идет поиск оптимального выстраивания команд и ресурсов, понятно, что многие, прежде всего, озабочены борьбой за расширение доступа к государственным финансам. В частности, средства Единого пенсионного фонда активно используются для спасения тонущих национальных компаний и для поддержки банков второго уровня, причем обещанная транспарентность в этой сфере так и не наступила. Нацбанк озвучивает суммы, особенно не вдаваясь в то, кому и на каких условиях эти деньги предоставлены. Такова сложившаяся практика. Давайте еще вспомним, как несколько лет назад многомиллиардные суммы из Национального фонда выделялись на "поддержку" строительного сектора. Выделялись деньги на якобы возвратной основе, но об их возврате, кроме президента, никто не ведет и речи. В таких условиях было бы неплохо, чтобы государство показало пример честной уплаты налогов и вообще прозрачности – начало бы, прежде всего, с себя.
– Очевидно, при нынешнем положении мы подобного поворота не дождемся?
– Расклад сегодня таков, что властям явно не до этого, хотя казалось бы, выстраивание доверия и адекватной политики должно было бы стать важнейшей стратегической задачей. Что происходит в высших эшелонах власти? С одной стороны, идет усиление попыток премьера Масимова удержать свои позиции – при этом жертвуются фигуры, относящиеся, скажем так, не совсем к его команде.
Видно также постепенное усиление позиций главы президентской администрации Нурлана Нигматулина – это сказывается и на кадровой политике, и на общем контроле над теми или иными политическими вопросами. Интересно, что Нигматулин, в отличие от многих своих коллег не потащил за собой в АП сразу всю команду, а часть отправил в регионы с перспективой, очевидно, дальнейшего роста. С тем, чтобы кадры вначале показали себя, а уже потом достигали более высоких позиций. Данный факт показывает его как стратега, который может себе позволить достаточно долгосрочное планирование, что является признаком уверенности в собственных силах. Заметно и то, что вокруг Нигматулина сконцентрирована большая команда, в том числе, политиков, чиновников и бизнесменов, до настоящей поры в качестве игроков не воспринимавшихся. Здесь наблюдается явно сложная многоходовая игра, но делать выводы пока не будем.
С другой стороны, многие фигуры, сейчас активно представленные на политическом поле, подобного подхода не демонстрируют.
– Кто, например?
– Например, Дарига Назарбаева, вокруг которой всегда собиралось немало людей с перспективой, рассматривавших ее как локомотив для своего продвижения, практически никаких кадровых успехов не достигла. Можно, правда, отметить назначение нового пресс-секретаря президента, возглавлявшего агентство "Хабар", традиционно считающееся вотчиной Дариги Нурсултановны. Пожалуй, на этом все. Назначения в социальном блоке, ею курируемом, в министерстве образования, культуры и так далее, не замечены. Создается впечатление, что здесь инициативы – а ведь с ее приходом связывались большие ожидания - не подкреплены кадровыми ресурсами, либо кадровые ресурсы не находят пока инициативу. Акимат Астаны, обычно пополнявший высший эшелон, возглавляет Адильбек Джаксыбеков, сейчас находится в состоянии шаткого равновесия, как отмечают многие. Темп работы акимата оставляет желать лучшего.
Вместо сына Дариги Назарбаевой заместителем акима стала племянница Нигматулина. Вторая, в отличие от первого, имеет большой опыт работы в том же городском акимате, по крайней мере, последние 10 лет возглавляла ключевые департаменты. Добавлю, что резко медийно активизировался аким Актюбинской области Бердыбек Сапарбаев. Его активизация имеет при этом, скорее, выраженный рекламный характер, нежели демонстрирует реальную работу. Чрезмерный PR акимата и пропаганда даже потенциальных достижений значительно перевешивают, так сказать, содержание. Актюбинский акимат по представленности в медиа выходит на уверенные первые позиции, хотя некая бессмысленность данного процесса не может не настораживать. Заголовки наподобие "Сельчане Актюбинской области одобряют мораторий" и "Жители Актобе поддерживают мораторий" и такие же громогласные заявления, возможно, скрывают отсутствие настоящих усилий.
– Создается впечатление политической пустыни.
– Многие игроки сейчас держатся в тени, постепенно наращивая потенциал. Новый председатель КНБ Владимир Жумаканов практически не стал еще медийной фигурой, хотя и активно нелюбим нашей "оппозицией". Несмотря на непубличность, согласно опросам фонда "Стратегия", он уже попал в десятку наиболее влиятельных фигур как уважаемый многими профессионал.
Позиции в рейтингах растут и у управляющего делами президента Абая Бисембева. Находясь в тени, он также демонстрирует уверенный рост позиций. К тому же, подведомственная ему структура – УДП РК (а в нее входят организации хозяйственного, жилищного, финансового, документационного, транспортного, медицинского, курортного обеспечения), за последние годы заметно укрепилась, и в качестве ведомства по обеспечению госаппарата, и в качестве политической организации. И это в негласной иерархии делает управляющего делами одним из самых влиятельных людей в Астане. Хотя в последнее время ходили слухи о том, что Абай Бисембаев скоро получит назначение в правительстве или корпусе акимов, здесь можно только улыбнуться. Пост управделами президента, а его занимали такие тяжеловесы, как Досмухамбетов, Калмурзаев, Утемуратов и Умбетов, сам по себе может достойно увенчать карьеру.
Аким Алматы Бауыржан Байбек, несмотря на изначальные негативные ожидания, уверенно укрепляет позиции, вводя новые подходы в управлении и реформировании городской инфраструктуры. Инновационный и при этом в меру консервативный стиль работы не может не импонировать.
– А что же старая гвардия?
– Практически пропал из поля зрения, но всегда остается в резерве министр обороны Имангали Тасмагамбетов. Многие по-прежнему считают его наиболее вероятным преемником действующего президента, и хотя он может годами не появляться на публике, тем не менее, положительное отношение наблюдателей к нему сохраняется. То же самое можно сказать и про акима Кызылординской области Крымбека Кушербаева. Правда, в отличие от Тасмагамбетова, долго в тишине он находиться не может. Сегодня многие считают, что пришло время Тасмагамбетову и Кушербаеву – достаточно схожим типажам, вернуться на более высокий уровень, поскольку положение в стране остается неблагополучным. Однако, как мы неоднократно убеждались, слухи на назначения не влияют, поэтому любые, даже логически обоснованные предположения и сценарии зачастую наталкиваются на суровую реальность. Несколько чрезмерная реакция многих высокопоставленных лиц на потенциальные митинги, анонсированные якобы на 21 мая, показывает, что государство находится в нервозном состоянии. А в таком состоянии даже фейковые "угрозы" способны вызвать неадекватный отклик. Отсюда и пропагандистские ляпы: даже если предположить, что участники митингов были проспонсированы, озвучивание суммы в 150 долларов в условиях девальвации и падения доходов населения может дать совершенно иной эффект, не тот, на какой рассчитывали авторы этого вброса в СМИ. Ясно, что земельная реформа нуждается в логическом осмыслении. Но не столько в создании всевозможных комиссий, сколько в открытости самой реформы и земельной политики. Сегодня земельная сфера является одной из наиболее коррумпированных и закрытых, а ее эффективность оставляет желать лучшего, хотя некоторые – кто добросовестным трудом, кто деловым чутьем умудряются в этой сфере работать. Однако приток приезжих, идущий в города из сельской местности, дает понять – реальная ситуация в сельских регионах продолжает оставаться негативной. И лучше бы государство озаботилось данной проблемой, нежели она будет отдана на откуп экстремистам и провокаторам.

20.05.2016

Зубейда Давлетъярова,