Политика, проводимая президентом Эмомали Рахмоном в течение 23 лет нахождения у власти, привела Таджикистан к полному управленческому и экономическому упадку. Шансы на стабильное и устойчивое развитие республики неумолимо стремятся к нулю. "Судьбоносные" политические решения правительства после окончания гражданской войны 1992-1997 годов все дальше разводили эти самые судьбы властной верхушки и простого народа: для первых – это уверенность и обеспеченность, для вторых – беспросветность и борьба за выживание.

Предстоящий 22 мая всенародный референдум по внесению изменений в Конституцию не сулит никаких неожиданностей – его результаты очевидны, ведь власть Рахмона превратила волеизъявление народа в фикцию. Референдум станет апофеозом авторитаризма: верхушка еще больше укрепится в своей мнимой легитимности, и разрыв между правящим кланом и остальным народом Таджикистана станет еще глубже.

Поправки "для демократии"

Межтаджикское мирное соглашение, подписанное в июне 1997 года, вселило огромную надежду на благополучное экономическое развитие страны и улучшение благосостояния людей. Однако дальнейшие события не оправдали ожиданий народа. С первых же дней после примирения стало ясно, что у каждой из сторон – свои интересы, связанные с наращиванием личного капитала и не более. Включение оппозиции во властные структуры привело к тому, что приватизация и разграбление госимущества начало происходить с двух сторон. Правительство словно дарило лидерам бывшей Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) народное наследие, оставшееся от советской эпохи и построенное на народные деньги – заводы, промышленные предприятия, плодородные земли, торговые точки. Режим Рахмона, завлекая лидеров оппозиции и других ее активных членов экономическими благами, связанными с приватизацией, одновременно встал на путь монополизации власти путем изменения законодательства, в первую очередь – внесения изменений в Конституцию Таджикистана.

Эмомали Рахмон и основатель Партии исламского возрождения Таджикистана Сайид Абдулло Нури. Фото 1990-х годов

6 ноября 1994 года одновременно с первыми президентскими выборами Рахмона был принят и основной закон страны - путем всенародного референдума. Уже в 1999 году в целях закрепления условий мирного соглашения в Конституцию посредством второго референдума была внесена поправка, легализовавшая деятельность оппозиции, а конкретно – Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Однако эти же изменения стали началом узурпации власти. Ведь оппозиция, довольствуясь своим новым легальным статусом, практически замолчала. Исключением стал лишь глава Демократической партии Таджикистана Махмадрузи Искандаров, который выступал с критикой в адрес политики Рахмона и в итоге попал под репрессии правоохранительных органов. Против него было возбуждено уголовное дело, суд приговорил его к 23 годам лишения свободы. Представители других политических партий предпочли слабую имитацию оппозиционной деятельности реальной конкуренции властям. Демократическая партия тем временем была расколота на две части и фактически нейтрализована, ПИВТ занималась своими внутренними организационными проблемами, остальные партии не были столь популярны и не представляли угрозы для правящей верхушки.

Отбывающий 23-летний срок бывший лидер Демпартии Таджикистана Махмадрузи Искандаров

Подобная общественно-политическая ситуация стала благоприятной для проведения третьего референдума, состоявшегося в 2003 году. На этот раз внесение изменений и дополнений в Основной закон обосновали тем, что якобы в 1994 году Конституция была принята поспешно в самый разгар гражданской войны, и многие статьи теперь требуют доработки. Фактически все эти спекуляции шли ради одной статьи, которая определяла механизм выдвижения и выборы президента Таджикистана. В результате референдума был изменен срок президентства с пятилетнего на семилетний, и действующий президент приобрел право баллотироваться в третий раз. Внесение этих изменений и дополнений проходило под вывеской демократизации и усовершенствования политической системы, но главной их целью было полное укрепление президентской власти.

Поле зачищено. Как это было

Эмомали Рахмон, пришедший к власти в результате региональной борьбы, до сих пор в свей политике следует этой логике. В лице населения районов Каратегинской долины и Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) он и сегодня видит противников власти, а жителей районов северного Таджикистана считает проузбекскими.

Методы, применяемые Рахмоном и его командой в управлении государством, характерны для средневековой монархии. Практика показывает, что они не извлекают никаких уроков из судеб диктаторов, превративших свои страны в пепел ради сохранения своего режима. Свидетельством тому, являются убийства политических противников и "чистки" среди инакомыслящих и нелояльных к режиму граждан.

К 2006 году Рахмон очистил правительство от тех людей, которые вошли в его состав в результате мирного соглашения 1997 года. В том числе освобожденных от должности был министр по ЧС Мирзо Зиеев – бывший командир военного крыла ОТО. После увольнения Зиеев уехал в Тавильдаринский район, откуда был родом. Так как в годы гражданской войны этот район считался оплотом оппозиции, нахождении там Мирзо Зиеева вновь стало восприниматься, как опасность. Искусственно распространенные слухи о готовящейся акции против правительства под руководством Зиеева послужили поводом для его ликвидации. В 2009 году в район были переброшены спецподразделения МВД и Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ), и была проведена спецоперация, в результате которой Мирзо Зиеев был убит, а еще около 60 человек, в том числе его сын, арестованы. Все люди из числа близких людей Зиеева получили сроки от 15-ти лет до пожизненного заключения.

Мирзо Зиеев встречает Рахмона на своей малой родине – в Тавильдаре. Фото начала 2000-х годов

Затем настала очередь Раштской группы районов, также считавшихся вотчиной оппозиции. Поводом для проведения силовой операции в этом регионе послужил побег 25-ти заключенных из СИЗО ГКНБ, который охраняется не хуже Гуантанамо на Кубе. Вслед за беглецами, которые якобы направились в сторону Раштского района, туда были переброшены спецподразделения силовых структур республики. Все виды связи с районом были заблокированы. Дальше уже вопрос беглецов отошел на второй план – началась зачистка бывших командиров оппозиции и устрашение населения. Были уничтожены и арестованы десятки людей, которых власти считали потенциальной угрозой.

Третий этап зачистки проходил в городе Хороге в 2012-ом году. Об этих событиях было опубликовано очень много материалов. Информация вокруг хорогской операции противоречивая, но многие эксперты считают, что это была заранее подготовленная провокация с теми же целями и задачами: уничтожение неугодных командиров и авторитетных местных лидеров и запугивание остальной части населения, чтобы смирить свободолюбивых бадахшанцев и закрепить позиции семейной корпорации Рахмона в ГБАО.

Формально причиной проведения масштабной силовой спецоперации послужила трагическая смерть начальника областного управления ГКНБ, генерала Абдулло Назарова, который был убит при весьма загадочных обстоятельствах. Стоит отметить, что генерал погиб в ходе частной разборки (неизвестные люди вытащили его из автомобиля и нанесли несколько ударов ножом), а не во время вооруженного нападения на здание ГКНБ ГБАО или других стратегических важных объектов. Каковы должны быть действия правоохранительных органов в таком случае? Очевидно, создать оперативно-следственную группу из числа квалифицированных специалистов и провести розыскные мероприятия по поимке подозреваемых. Учитывая тяжесть преступления, руководство операции, как максимум, может находиться под контролем генерального или военного прокурора республики.

В ходе спецоперации в Хороге в июле 2012 года погибли десятки мирных жителей и военнослужащих, сгорели несколько домов

Но Совбез Таджикистана (разумеется, с согласия самого президента) вслед за загадочной смертью генерала перебросил в город Хорог более трех тысяч солдат и офицеров Минобороны и элитных подразделений страны. В ответ на эти действия местные лидеры оказали вооруженное сопротивление. Операция закончилась полным провалом и десятками бессмысленных смертей, что только повысило уровень недоверия населения к правительству Рахмона.

После спецоперации руководство ГКНБ и МВД переступило к формированию в Хороге мобильных бригад. По некоторым данным, количество бойцов этих бригад составляет до двух тысяч человек. В этих группах нет ни одного человека из числа местной молодежи. Это говорит о полном недоверии властей к жителям области.

Что дальше?

Но вернемся к референдуму 22 мая. На этот референдум, уже четвертый по счету, выносятся два ключевых вопроса – снижение возрастного ценза для кандидата в президенты (предлагается опустить эту планку с 35 до 30 лет) и снятие ограничений на количество выдвижений в президенты с Лидера нации, коим объявлен нынешний президент. Логика снижения возрастного ценза очевидна не только для граждан Таджикистана, но и всех, кто наблюдает за политическими процессами в стране: изменение Конституции открывает дорогу для участия в выборах 2020 года Рустаму Эмомали – старшему сыну Рахмона.

Сын президента Рустам Эмомали – основной преемник Рахмона

Устранение с политической арены ПИВТ с последующим арестом всего ее руководства, а также "бескровное" выведение из парламента Коммунистической партии, слабость единственной оставшейся оппозиционной Социал-Демократической партии Таджикистана (кстати, один из активных членов СДПТ – адвокат Шухрат Кудратов – тоже находится в тюрьме) придали Рахмону и его команде огромную уверенность в полноте и крепости своей власти. Присвоение себе титула "Лидера нации" говорит о том, что президент все больше теряет связь с реальностью и все дальше отходит от демократических принципов.

За время правления Рахмона наглядно наблюдается полное разрушение экономической и аграрной инфраструктуры республики, тотальная безработица и массовая трудовая миграция таджикистанцев в Россию. Коррупция процветает от детских дошкольных учреждений и до чиновников аппарата президента. Наркобизнес и наркомания, проституция, бедность, деградация института семьи, потеря квалифицированных кадров во всех отраслях народного хозяйства стали привычным явлением для современного Таджикистана. Страна находится в глубокой долговой яме, и, наверное, еще не появившийся на свете таджикский младенец уже в долгу перед международными кредиторами.

Опыт предыдущих столетий показывает, что династийное правление, к которому по сути возвращается Таджикистан, может продолжаться как угодно долго. Абсолютизация власти в одних руках, стыдливо прикрытая фиговым листком демократических институтов и опирающаяся на отсталые и запуганные массы, - вещь для "южных" постсоветских стран вполне типичная.

Однако в стране вроде бы уже выросло новое поколение, которое не помнит гражданской войны и не испытывает страха перед ее повторением. Опасность, что молодые таджики, которых тяжелая экономическая ситуация вынудит возвратиться на родину, будут готовы на любые радикальные действия, вполне реальна. И тогда Рахмона не спасет ни титул "Лидера нации", ни очередные изменения Конституции, ни даже поддержка российских и китайских друзей.

Такой тезис весьма популярен в среде немногочисленной таджикской оппозиции, которую режим Рахмона уже никогда не пригласит ни к каким союзам или компромиссам. Оправдаются ли когда-нибудь эти ожидания - покажет История.

Гулшери Замон (псевдоним таджикского журналиста, Душанбе)
19.05.2016