Надо ли России спасать вслед за Сирией гибнущий Ирак

Спецкор "Комсомолки" Дарья Асламова побывала в бывшей вотчине Саддама Хусейна и убедилась, что страна стремительно разваливается, на радость засевшим там террористам [фото, видео]

- Это подлинные вещи нашего великого покойника- осеннее и зимнее пальто. Мы их вычистили. Хоть сейчас в носку.

Я с любопытством рассматриваю великолепную одежду - строгий покрой, ткани чудесной выделки, которые так и хочется погладить. Сколько мужчин в мире с гордостью носили бы эти пальто? А сколько бы их прокляли и плюнули на них? Хотя таких, наверное, все меньше и меньше с каждым годом.

- А карманы вы проверяли? - в шутку спрашиваю я.

- Ни доллара, - торжественно говорит новый владелец вещей мультимиллионер Саид-Кадыр Барзани. - Зачем Саддаму Хусейну нужны были деньги? У него в кармане был весь Ирак. И об Ираке он всю жизнь думал, а не о долларах.

ДОМ ЧУДЕС



Я нахожусь в иракском Эрбиле, в самом странном музее на свете, куда допускают лишь избранных гостей. Его хозяин несметно богат и может позволить себе любую прихоть. Впрочем, нет, это не музей. Это сокровищница, настоящая пещера Али-Бабы, где в нескольких узких комнатах свалены, как попало, самые диковинные предметы, драгоценности и роскошная утварь сотен поколений. Кинжалы, усыпанные рубинами и алмазами, чучела животных, бронзовые всадники, скачущие на могучих конях, старинные мушкеты, дивные мраморные женщины, кресла из слоновой кости, вавилонские вазы, статуи святых, гигантские серебряные подсвечники, гобелены, золотые русские самовары, древние сосуды для вина и масла, предметы религиозных культов, восточные истуканы, первые детские машинки и раритетные часы, шкатулки, огромные серебряные блюда.

В одной комнате я обнаружила такое количество позолоченных и фарфоровых ваз, что сослепу приняла их за ночные горшки. У раковины в кухне рядом с моющими средствами тикают грациозные часики восемнадцатого века и стоят немытые столетние хрустальные бокалы.

Повсюду царит неистребимая пыль, и мне решительно хочется взяться за тряпку. Из-за тесноты я панически боюсь наступить ногой в какое-нибудь китайское блюдо или смахнуть с полки бесчисленный саксонский фарфор. Среди этих шедевров искусства мое внимание привлекает тяжелый серебряный браслет змейкой, усыпанный самоцветами. По обработке камней можно предположить, что змейка живет на свете уже не первое тысячелетие.

- Ах, какая прелесть!" - невольно восклицаю я.

- Хочешь, подарю? Бери, - небрежно говорит хозяин, протягивая браслет.

- О, Господи! Нет, конечно! А вдруг его носила Клеопатра?

Вообще, наш хозяин выглядит совершенно равнодушным к произведениям искусства. Единственное, что его волнует, - это вещи, принадлежавшие Саддаму Хусейну. В главной обеденной зале стоит мраморный бюст обворожительной молодой женщины - второй жены Саддама по имени Самира, на голову которой небрежно нахлобучена мужская шляпа.

- Это ЕГО шляпа, - объясняет Саид-Кадыр. - Почему надел ей на голову? Ну, они же муж и жена.

В комнате ковры, на которые страшно ступать. Мы едим перепелок за столом XVIII века, и мне кусок не идет в горло. Я вижу свое отражение в монументальном антикварном зеркале, а за моей спиной отсчитывают время огромные напольные часы, триста лет принадлежавшие Романовым, рядом с которыми почему-то нарисованы на стене русские березки.

- Я купил часы русских царей за три миллиона долларов, - хвастается хозяин, а затем достает из шкафа свое главное сокровище - золотой калашников. - Саудовский король Фатх заказал его специально в качестве подарка для Саддама Хусейна.

Я беру в руки такой знакомый еще со школьных уроков военной подготовки калашников и поражаюсь его тяжести. - - - Он рабочий? - спрашиваю я.

- Конечно. Только пули золотые.

- Вот тут саудовский король ошибся, - замечаю я. - Шайтанов по легенде можно убить только серебряными пулями. Жаль, Саддам этого не знал. А почему, собственно, вы, курд, так восхищаетесь Саддамом Хусейном? Ведь он убил немало ваших соплеменников.

Долгая пауза, как в театральных ремарках. Наконец слышу ответ:

- Он был сильный человек, а страной должны управлять сильные люди. Вот кого вы предпочтете: сильного Путина или слабого Обаму? Бесхарактерные люди губят все. Да, был Ирак. Была страна. Хорошая или плохая, это уже не так важно. А теперь этой страны нет.

КАК МЫ ЧУТЬ НЕ ВЗЯЛИ ИРАК

Где только не ступала нога русского солдата! Даже в Ираке. Не верите? Спросите об этом у жителей города Сулеймания, и они расскажут вам, что в 1916 году русские войска вошли в город в качестве освободителей от турков. (Тогда Сулеймания входила в Мосульский вилайет Османской империи.) Русских приняли совсем неплохо, и память по себе мы оставили добрую. Да и не успела ничего натворить русская армия, потому что в далеком Петрограде началась революция, и русский фронт развалился сам собой.

Зато англичан, захвативших в то же время соседний, богатый нефтью Киркук, здесь ненавидят. Почуяв запах "черного золота", англичане сначала попытались столковаться с местными племенами, но потом им расхотелось делиться. Вот тогда они придумали страну под названием Ирак, смешав несовместимое, и даже притащили из Саудовской Аравии короля в качестве главы нового странного государства. Королек оказался послушным, нефтяная добыча тем или иным образом контролировалась англичанами, даже когда в 1932 году Ирак формально объявил независимость.

Монархия просуществовала до 1958 года, когда в результате революции и король, и все члены его семьи были расстреляны. Потом началось сближение с Советским Союзом. Особенно, когда к власти пришел молодой энергичный диктатор Саддам Хусейн.

Признаться, я питаю к нему теплые чувства. Он хотел выдать меня замуж за любимого человека. Точнее, не он, а его министр информации. Это была чисто пропагандистская акция. В 2003 году в Багдаде за две недели до вторжения американских войск меня и моего возлюбленного Роберта, хорватского журналиста, вызвали к министру. Мы тогда страшно перепугались. За всеми журналистами велась слежка. Может, нас собираются выслать?

Но на встрече нам задали неожиданный вопрос: "Вы любите друг друга?" "Любим", - ответили мы разом. И тут нам предложили... свадьбу за счет иракского правительства. Белое платье для меня, оркестр, огромный свадебный торт и камеры всех телекомпаний мира, которые скучают в ожидании войны в отсутствие новостей. "Это будет историческое событие, - заверил министр. - Двое журналистов встречаются на войне и влюбляются друг в друга, потому что в Багдаде процветают мир и любовь. Ведь красиво, а?" Мой будущий муж немедленно заорал "Да!", а я тут же ответила решительным "нет". Я совсем не хотела замуж. Позади недавний развод, у меня растет маленькая дочь, у моего жениха - двое детей от первого брака и тоже за плечами недавний развод. И вдруг опять брачные цепи. О, нет!

"У вас на свадьбе будет посаженным отцом Удей, сын Саддама Хусейна", - бросил последний козырь министр. Но тут я уперлась, как мул, чего мой муж не может простить мне и по сей день. "Мы бы вошли в историю!" - твердит он мне. "Да, но на моем свадебном платье была бы кровь! - восклицаю я. - Что бы я чувствовала, когда мой не случившийся "посаженный отец" Удей был убит через несколько месяцев спецназовцами ЦРУ, его собственный отец повешен, а город Багдад расстрелян и взорван. Это уже какая-то кровавая свадьба".

Я помню Багдад за несколько дней до войны. Это был самый спокойный город на свете. До двенадцати ночи я могла гулять совершенно одна в коротенькой юбочке и чувствовала себя в полной безопасности. В христианском квартале люди курили кальян и пили отличное ливанское вино. Днем можно было помолиться в церкви. Тогда в Ираке проживало полтора миллиона христиан (сейчас их число сократилось в 10 раз!).

Американцы вбомбили весь Ближний Восток в "демократию", которая абсолютно непонятна и чужда большинству местного населения. Шиитов, суннитов, католиков, православных, ассирийцев, халдеев, езидов удержать вместе могла только сильная рука диктатора, человека внекланового(!), из нищей безземельной крестьянской семьи - Саддама Хусейна. От взрывов американской "демократии" Ирак разлетелся на тысячи этнических и религиозных осколков. Люди больше не называют себя "иракцами".

ПОРОЧНОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Каждый четверг в Анкаве, в христианском районе иракского города Эрбиль, начинается настоящее столпотворение (четверг и пятница - выходные дни в Ираке.) Весь город на дорогих машинах (каждая вторая стоит не менее ста тысяч долларов) съезжается в местные шикарные рестораны, потому что только здесь продают алкоголь и сигареты. Идет гульба напоказ. Шведские столы ломятся от деликатесов. Пышные матроны в усыпанных блестками платьях запихивают свои пухлым разряженным деткам огромные куски шоколадного торта прямо в рот. Когда я смотрю на их тарелки с мясом, меня начинает тошнить. Столько нормальный человек съесть не может! Ночью в моей гостинице невозможно спать от грохота - на первом этаже танцует свадьба, а на пятом отмечают помолвку. Так прогуливают последние нефтяные деньги иракские курды. И это при том, что последние шесть месяцев госслужащие и учителя не получают зарплату. Многие из них, даже полицейские, пошли работать таксистами.

Повсюду массажные салоны и спа-центры с фотографиями мясистых восточных красоток, каких обычно рисуют на коробках с рахат-лукумом. Уровень коррупции зашкаливает (по сравнению с восточными бюрократами наши казнокрады нервно курят в углу).

Сказка закончилась еще год назад, и выяснилось, что все, вплоть до туалетной бумаги, автономия завозит из Турции. Да и весь бизнес целиком зависит от турок, вложивших в экономику Иракского Курдистана 12 миллиардов долларов. Не говоря уже о нефтепроводе, идущем через Турцию (а это единственный источник дохода для страны, который турецкий президент Эрдоган в любой момент угрожает перекрыть).

Я глубоко презираю молодое поколение иракских курдов, развращенных американским образом жизни. Они выросли в атмосфере невероятного нефтяного мотовства и привыкли проводить время порочно и приятно. Они часами сидят в огромных шоппинг-моллах, не отрываясь от гаджетов и попивая дрянной кофе за шесть долларов. В отличие от своих бабушек и дедушек, отцов и матерей, прошедших курс патриотического воспитания в партизанских горах, они никогда в жизни не держали в руках автомат калашникова. Когда летом 2014 года террористы ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация) были в двух шагах от Эрбиля, все эти пресыщенные хлыщи попросту обделались от страха и бежали в аэропорт, чтобы улететь из Ирака первым же самолетом. Об этом мне честно рассказал один 25-летний знакомый, который сознался, что когда он паковал вещи, его бабушка достала из кладовки автоматы калашникова и заявила своему внуку с презрением: "Можешь бежать! А я свой дом буду защищать до конца!" И даже это не остановило внука, который все-таки отсиделся в аэропорту, пока опасность не миновала. А местные генералы жаловались мне, что тем страшным летом им пришлось отдать приказ: кто бежит с линии фронта, подлежит расстрелу. И только это остановило ИГИЛ.

Тот прекрасный пассионарный толчок, который поднял на волну истории турецких и сирийских курдов, совершенно не затронул ленивую безвольную молодежь иракского Курдистана. Дело дошло до того, что трусливые иракские власти во главе с президентом Барзани под нажимом Эрдогана перекрыли границу своим братьям - сирийским курдам, для которых это была единственная дорога жизни. Более того, они даже не пустили сирийских депутатов, которые ехали на встречу в Москву. Позор!

Сирийский Курдистан оказался в полной блокаде. Северная тысячекилометровая граница с враждебной Турцией полностью закрыта и обстреливается. С запада на сирийских курдов наступает террористическая организация "Джабхат Аль-Нусра" (запрещена в РФ). С юга их теснит ИГИЛ. И только на востоке для них была надежда - переправа через реку Тигр к своим так называемым "братьям". Я сама видела, как через реку в Сирию люди везли на хлипких лодочках строительные материалы (город Кобани почти полностью разрушен исламистами), генераторы, холодильники, чайники, печки, телевизоры.

Сирийские курды в условиях ужасающей нищеты посмели создать первую на Ближнем Востоке настоящую демократию, учитывающую интересы всех меньшинств. Они отчаянно и успешно сражаются с террористами. Они бредят великими, благородными целями спасения человечества от власти капитала и переживают настоящий взлет идеализма. И вот они получили кинжал в спину от развращенной нефтью родни.

Президент иракского Курдистана Барзани, давно спевшийся с Эрдоганом и даже впустивший в Ирак пятитысячную армию турецких солдат для шпионажа и подавления внутренних волнений (против чего энергично возражают Багдад, Россия и мировое сообщество в в лице ООН), забыл старую восточную поговорку: с дьяволом, конечно, можно договориться, но правила будет диктовать он.

Когда я смотрю, как в субботу утром после гуляний рестораны в Эрбиле выбрасывают на свалку горы дорогой еды, а всего лишь в сорока километрах отсюда отважные воины пешмерга держат фронт против террористов ИГИЛ и им нечего ЖРАТЬ , меня охватывает чувство тошноты. Будь я на их месте, я бы уже давно ворвалась в заплывший жиром город и, согласно ленинскому учению, экспроприировала экспроприаторов. (В переводе для тех, кто не знаком с работами Ленина, сгодится лозунг: "Грабь награбленное!")

ЛЮБОВЬ И ПУЛИ

Горная возвышенность в 35 километрах от освобожденного от исламистов Киркука. Отличный наблюдательный пункт, где расположился генеральный штаб пятой армии пешмерга (курдских сил самообороны), которую возглавляет генерал Хусейн Язданпана. (Вылитый Сталин! Ему бы в кино сниматься. Настолько похож, что даже усы кажутся приклеенными.)

- Раньше эта местность находилась в руках иракской армии, - объясняет генерал. - Когда было наступление ИГИЛ в 2014 году, иракцы сдали все без боя и сопротивления, оставив исламистам все боеприпасы. Позже в результате трех этапов ожесточенных боев мы отвоевали эту местность. До города Хувейджа (это политический центр ИГИЛ в Ираке, как Мосул - военный) отсюда тридцать километров. Время от времени игиловцы совершают нападения, чтобы проверить нашу оборону.

Генерал Язданпана и все его бойцы - иранские курды, привыкшие к самым тяжелым условиям. Приехали на помощь к своим иракским братьям. Сегодня в карауле стоят женщины - строгие, решительные, красивые. Одна из них - крепкая и статная - привезла на фронт свою семнадцатилетнюю дочь. У девчушки круглое, наивное лицо, и она с гордостью таскает автомат калашникова.

- Не жалко дочурку? - спрашиваю я. - А если не дай Бог что случится?

Мать отвечает гордо и с вызовом:

- А чем моя дочь лучше других, которые погибают за свободу нашей земли и борются с варварами? Разве ее жизнь ценнее для родины, чем жизнь любого другого бойца?

Хало и Зора - молодая семья (для пешмерга это редкость, чтобы муж и жена воевали вместе). Хало, красивый веселый парень, - профессиональный сапер. На его счету 8 тонн обезвреженных мин, оставленных игиловцами. Три месяца назад ему не повезло. При разминировании оторвало руку, но он принял решение остаться в армии. Он нежно обнимает жену за плечи обрубком руки.

- Шесть лет назад мы познакомились в Партии Свободы Курдистана, влюбились и решили воевать вместе, - говорит Зора. - Что я чувствовала, когда падает враг? Огромное счастье. Когда убиваешь врагов своего народа, нелюдей, разве это не награда для бойца? Почему я не боюсь смерти? Потому что смерть - естественное завершение жизни. Умереть ведь можно и дома, или на улице, попав под машину. Никому не дано знать, когда это случится. Лучше умереть гордо, с достоинством, в бою. Если я попаду в окружение, у меня уже приготовлена последняя пуля для себя.

- Мы считаем женщин равноправными членами общества и приветствуем их участие в революционно-военной жизни, - говорит генерал Язданпана. - Но любовь? Здесь ведь война. А романы ослабляют дисциплину и дух. Да, некоторые бойцы женятся. Мы идеологически все это полностью не перекрыли. Мы знаем, что некоторые товарищи любят друг друга и с уважением относимся к их любви. Но сейчас самое главное - защита родины от терроризма. А женщин в наших рядах должно быть как можно больше, потому что сам факт их участия в войне - это нравственная и политическая борьба против отношения ИГИЛ к женщинам. Они их презирают и всячески издеваются над ними, как над рабынями".

Против кого бороться, всем ясно. Пока существует зло под названием ИГИЛ, состоящее из суннитов, над курдами и шиитами, как над "еретиками", будет вечно висеть меч смерти. А вот ЗА ЧТО бороться? Перед пешмерга встают неразрешимые задачи, так же, как и перед шиитами Ирака. Ясно, что надо совместными усилиями брать Мосул, эту твердыню ИГИЛ. Но никто не торопится. Взять его - ценой немалой крови - можно, только как потом делить?

- Мосул - исторически курдский город, но правительство Ирака много лет вело демографическую политику по арабизации наших исконных территорий, - говорит генерал Язданпана. - И теперь в результате этой политики половину населения Мосула составляют арабы. Но мы, курды, не националисты и не шовинисты. Если Мосул будет освобожден, мы придем к власти и будем вести толерантную политику.

Можно представить себе, какой "восторг" подобные планы вызывают у шиитов и у суннитов (тех, кто не причастны к преступлениям ИГИЛ, но живут на захваченных исламистами территориях). Все они считают город "своим" и не намерены делиться властью. К примеру, в недавно освобожденном курдами Синджаре царит совершенная анархия: никто не хочет ни брать на себя, ни отдавать этническим соперникам политическую и материальную ответственность за разоренный террористами город.

В сущности, Ирака уже давно нет. Здесь отсутствуют даже зачатки государственности, и вся страна представляет собой сплошной театр военных действий. И даже внешне благополучная курдская автономия Иракский Курдистан переживает глубочайший социальный и политический кризис.

ГРУСТНЫЙ ОБЕД У ГЕНЕРАЛА

Отказаться разделить трапезу на Востоке - это невозможно. Что же ест героическая армия пешмерга, воюющая с ИГИЛ? На генеральский стол подали горох, лук и рис. Мяса нет. Я совершила бестактность, когда перепутала сахарницы и положила в чай вместе сыпучего сахара два кусочка рафинада. Оказалось, что рафинад - это лакомство. Других сладостей на фронте нет. Ради гостьи генерал открывает сейф и достает коробку фиников. Я беру один, остальные делают вид, что не замечают такой роскоши. Коробку снова запирают в сейфе. Меня душит глухая ярость. В тридцати километрах отсюда богатые, пресыщенные хлыщи обжираются в ресторанах Эрбиля, а на фронте недоедают бойцы. Я не говорю уже о том, что пешмерга месяцами не получают зарплаты и часто сами вынуждены покупать форму и патроны.

В автономии царит полная неразбериха.

- Здесь негласно существуют две столицы - Эрбиль и Сулеймания, две армии, две полиции, две силы безопасности, - говорит местный политолог Рамазан Османов. - В Эрбиле правит Демократическая партия (ДПК) во главе с президентом Барзани, а в Сулеймании - Патриотическая партия (ПСК), возглавляемая Талабани. Вообще в Курдистане есть две политические линии. Первая - линия Барзани, который хочет сформировать курдское национальное государство в определенных границах. Вторая линия - это линия Оджалана, лидера Рабочей партии Курдистана (РПК), который свыше десятилетия томится в турецкой тюрьме. Оджалан и РПК мечтают о федерации демократических автономий в Сирии, Ираке и Иране. Оджалан считает, что нынешние унитарные национальные государства потерпели крах в системе управления. Демократия должна зонтиком накрыть все народности и все конфессии, а не только отдельный народ. В Турции и Сирии началась курдская весна (но не в Ираке). В отличие от арабской это не радикально-исламская весна. Это социальная современная весна, и важный ее признак - объявленная федерализация Сирийского Курдистана. Мы, курды, требуем российскую федеративную систему управления.

ДЕМОКРАТИЯ ПО-ВОСТОЧНОМУ

Я видела идеалистов в Сирийском Курдистане. Я восхищалась партизанами в горах Турции. И я от души желаю им успеха в создании нового свободного некапиталистического строя. Безумству храбрых поем мы песню!

Но демократия на Ближнем Востоке, в этом сложном, многоконфессиональном племенном обществе представляется мне утопией. Пока Ираком правил жесткий диктатор Саддам Хусейн, страна крепла и богатела. После национализации иностранных нефтяных компаний государство получило огромные доходы, которые пошли на мощную модернизацию Ирака. В отсталой нищей стране были выстроены университеты и школы, дороги и электростанции, водопроводы и канализационные системы, многопрофильные современные больницы. Была создана система всеобщего здравоохранения , а также система бесплатного образования, решившая проблему безграмотности. Земли распределили между крестьянами, и правительство провело масштабную механизацию сельского хозяйства. Процветал местный частный сектор. В стране начался настоящий экономический бум!

Страну погубила ирано-иракская война (1980-1988 годы), в которую Саддама втянул Запад (Иран США ненавидели больше, чем ориентированный на СССР Ирак), а главное, санкции ООН после 1991 года, продвинутые американцами, после которых в стране воцарились разруха и голод. Детская смертность возросла вдвое, из-за недостатка питьевой воды широко распространилась холера, было полностью разрушено сельское хозяйство. Беженцами стали от 3 до 4 миллионов иракцев. Страну поставили на колени. Даже сами руководители ООН заявляли, что санкции привели к "настоящей человеческой трагедии".

Вот так Запад сломал одну из самых благополучных стран арабского мира! Зато теперь американцы, оккупировавшие и разорившие Ирак, могут отчитаться о прогрессе в "демократии": в стране создано множество партий. Да вот беда, любая партия на Ближнем Востоке - это этническая, клановая система, возглавляемая местными шейхами. Государственность разрушена, что привело к неизбежному упрощению правящей системы, вернувшейся в средневековье. К примеру, меня всегда удивляло ожесточенное противостояние двух курдских партий ДПК и ПСК, пока местные политологи не объяснили мне, что это борьба двух мощных семейных кланов - Барзани и Талабани, которая длится уже несколько столетий! О какой демократии тут можно говорить!

В Иракском Курдистане восьмой месяц не работает парламент, а спикера парламента даже не пускают в Эрбиль. В Багдаде против коррупции уже два месяца бастуют 200 тысяч шиитов, которые недавно сломали мощную каменную стену, прикрывающую так называемую "зеленую зону", где сосредоточены иностранные и правительственные объекты, и ворвались в парламент. Пока все заняты местечковой борьбой за власть, ИГИЛ может перевести дух и укрепить свои позиции.

Тем временем иракские курды спешно готовятся к референдуму о независимости от Ирака. Как заявил глава Совета национальной безопасности Иракского Курдистана Масрур Барзани, "Ирак является концептуальным провалом", а его граждане, "люди, между которыми мало общего", вынуждены "делить неопределенное будущее". "Пришло время признать, что этот эксперимент не сработал. Ирак представляет собой несостоявшееся государство... Поэтому Курдский регион Ирака проведет референдум о формировании суверенного государство, что официально оформит "развод" с Багдадом".

ЧТО ДОЛЖНА ДЕЛАТЬ РОССИЯ?

Ирак разваливается, и ничто не может его спасти. Безусловно, надо налаживать отношения с шиитами и Багдадом и, главным образом, с самым ярким и перспективным лидером - великим аятоллой Муктадом Ас-Садром, руководителем знаменитой "Армии Махди". Он выходец из богатой, уважаемой семьи. Отец и дядя тоже были великими аятоллами, - оба зверски убиты (отцу вогнали в голову гвоздь). Именно Ас-Садр в 2004 году возглавил ожесточенную борьбу против американских оккупационных войск и... выиграл ее! Американцы так и не смогли его убить. Им пришлось пойти на переговоры и уступки. Сейчас Ас-Садр контролирует целый пригород Багдада, который так и называется "Садр-сити", где установлен твердый порядок. Бойцы "Армии Махди" покончили с мародерством, организовали уборку улиц, доставку продовольствия, ночные патрули, раздачу гуманитарной помощи. Ас-Садр имеет сеть благотворительных центров, которые содержат мечети, университеты и больницы.

- Ас-Садр - самая главная фигура, которая сейчас двигает события в Ираке, - говорит местный политолог Рамазан Османов. - У него есть поддержка народа, он успешно воевал с американцами и именно он организовал апрельское восстание в Багдаде против коррупции. По подсчетам самих же американцев, за последние десять лет в Ираке украдено 300 миллиардов долларов. У Ас-Садра нет хозяина, он самостоятельная личность.

С суннитами Ирака русским пока не о чем говорить, - вся суннитская часть в руках ИГИЛ. У курдов свое квазигосударство, где у России есть экономические интересы, инвестиции, но нет политического влияния.

Иракский Курдистан, пока в нем правит Барзани, - это не просто американская песочница. Это прежде всего турецкая площадка для игр. Эрдоган с помощью нефтепровода и турецкого воинского контингента крепко держит автономию за горло.

- Президент Барзани - это кусочек политики Эрдогана, - полагает один из основателей Патриотической партии Курдистана Адель Мурад. - Барзани совместно с Эрдоганом перекрыл границу в Рожаву (Сирийский Курдистан) и в Турцию, к нашим убиваемым братьям. Турки даже ввели временную визовую систему для иракских курдов. Турецкие войска находятся на нашей территории с благословения Барзани и передают информацию турецким истребителям, которые бомбят горы Кандиля, где находятся наши курдские партизаны. Это предательство. Эрдогану каждую ночь снится новая Османская империя. Я видел его резиденцию из тысячи комнат: на церемонии открытия он оделся как султан. А Барзани - марионетка в его руках, уменьшенная копия Эрдогана. Пока Барзани у власти, у Иракского Курдистана нет будущего.

Словом, помогать Иракскому Курдистану при президенте Барзани - это, значит, играть в пользу Турции.

- Россия терпеть не может марионеток, а также не желает заключать соглашения с кукловодами, - говорит политолог Рамазан Османов. - Если вы хотите покончить с ИГИЛ, вам нужны сильные фигуры вроде Ас-Садра. С его помощью вы смогли бы начать операцию в Ираке против ИГИЛ и добить зверя в его логове. Русские ведь не просто так пришли в Сирию, не ради интересов Асада, а ради собственных интересов. На Ближний Восток нельзя прийти понарошку, ненадолго. Не повторяйте своих прошлых ошибок, когда после развала СССР русские утратили свое влияние в мусульманских странах. Здесь выигрывает только тот, кто пришел и остался.

Дарья АСЛАМОВА