Теракт в Ницце заставит французов посмотреть в глаза правде

Теракт в день главного национального праздника Франции будет иметь более чем серьезные последствия. Шок от Ниццы может ускорить процесс осознания французским обществом тупиковости курса, которым движется Пятая республика. И снять последние препятствия к победе Марин Ле Пен на президентских выборах следующей весной.

Второй масштабный теракт за последние восемь месяцев произошел во Франции. А если вспомнить случившийся в начале прошлого года расстрел редакции "Шарли Эбдо", то в Ницце произошло уже третье нападение на республику.

Все теракты совершенно разные – и по манере исполнения, и по самим исполнителям. И самое страшное для французов, что невозможно свести все к внешнему врагу, к "халифату" или страшным исламистам. Убийца за рулем грузовика был уроженцем Туниса, но давно уже легально жил во Франции, был французским гражданином – и ему даже не понадобилось оружие, чтобы убить больше восьми десятков человек. Это война внутри самой Франции, внутри самого французского общества. Можно считать радикальных исламистов изгоями, говорить, что их не поддерживает абсолютное большинство живущих во Франции арабов-мусульман – но это не отменит того факта, что главные причины, приведшие к трагедии в Ницце, лежат внутри самой французской республики.

Франция заблудилась, потерялась – и в понимании самой себя, и в осознании своего места и роли в мире. Французское общество – это кто? Француз – это кто? Во что он верит? В потребление, в Христа, в Аллаха, в черта, в глобализацию, в "прекрасную Францию"? Какого он цвета? Какие у него ценности? Какое равенство и братство, если второе и третье поколение потомков переехавших из Северной Африки арабов прибегает к террору против своих соотечественников?

Они презирают их за то, что те не верят в Бога, что не хотят рожать детей, что мужчины уподобились женщинам, а политики все больше похожи на комиков. Ненавидят за то, что их считают людьми второго сорта, за то, что Франция по-прежнему ведет себя как колониальная держава – отправляет войска в Африку, свергает неугодных правителей африканских и арабских стран, результатом чего становятся гражданские войны и сотни тысяч погибших (причем часто мусульман). Исламистам мог быть глубоко неприятен Каддафи – но при чем здесь французы, которые устроили операцию по его свержению?

У радикальных французских исламистов много претензий к своим соотечественникам – что, естественно, не оправдывает организаторов терактов, но лишь объясняет симпатии к ним части мусульманской французской общины. Но все же арабы и негры пока что составляют лишь небольшую, хотя и очень быстро растущую часть населения Франции. Так что корень проблем не в них, а в обычных французских французах. Именно они позволили довести страну до нынешнего состояния – их равнодушие, молчание или соглашательство давало возможность политикам делать то, что они делали, вести страну туда, куда она пришла.

Франция традиционно разделена на левых и правых, причем левые в последние десятилетия – это не одни социалисты, и даже не столько социалисты. Сразу несколько движений, от коммунистических и анархистских до троцкистских и экологических – часть из них антиглобалисты, но в основном левые за глобализацию. Социалисты впервые пришли к власти в 1981-м, но после двух сроков Миттерана в 1995-м потеряли Елисейский дворец, чтобы вернуться в него в 2012-м.

Франсуа Олланд – едва ли не самый непопулярный президент в истории всех французских республик, причем доверие сограждан он потерял уже в первый год своего правления. Еще до прошлогодних терактов было понятно, что ему не стоит даже пытаться переизбираться на второй срок, а теперь путь к весенним выборам для него окончательно закрыт. Бесцветный политик попал в Елисейский дворец случайно – обойдя свою бывшую гражданскую жену и главу Соцпартии Сеголен Руаяль и благодаря топорной операции по устранению из предвыборной гонки возглавлявшего МВФ и считавшегося наиболее вероятным кандидатом в президенты Стросс-Кана.

К 2012 году Франция устала от жуликоватого Николя Саркози – умудрившегося за год до этого устроить операцию по свержению Муамара Каддафи, имевшего глупость дать французскому президенту несколько десятков миллионов долларов. Сейчас Саркози хочет вернуться к власти, для этого ему нужно выиграть праймериз в главной оппозиционной и ведущей правой партии "Республиканцы". Ради победы проатлантический Саркози даже изображает из себя противника санкций против России и патриота Франции, но есть большие сомнения, что подобная мимикрия поможет ему во второй раз.

В 2007-м он стал президентом, потому что многие французы посчитали его жесткие высказывания (в качестве министра внутренних дел) в отношении бунтовавших арабо-негритянских пригородов Парижа признаком настоящего правого, заботящегося о "простых французах". К тому же тогда еще настоящие правые в виде "Национального фронта" имели в большей части общества имидж "опасных радикалов", едва ли не фашистов. Именно так изображала пресса Жан-Мари Ле Пена, лидера НФ. Но сейчас ситуация принципиально иная. Если в 2012 году новый лидер НФ Марин Ле Пен не смогла пробиться во второй тур, немного уступив Николя Саркози, то теперь ее шансы пройти во второй тур не вызывают сомнений.

Марин уже давно самый популярный политик Франции – ее президентские рейтинги доходят до 30 процентов. И ей, и ее партии удалось переломить ту кампанию шельмования, которую десятилетиями вела против "Национального фронта" пресса и правящие партии. Партия уже не находится в "политическом гетто", и за нее голосует все больше и больше избирателей на выборах всех уровней, от муниципальных до европейских. С каждым терактом евроскептицизм, настрой на ужесточение правил для мигрантов, обращение к национальным чувствам и решимость навести порядок привлекают к Ле Пен все больше сторонников.

Партии элиты, социалисты и республиканцы, традиционно объединялись против кандидатов НФ – чтобы не допустить их победы. Получалось, что если кандидат НФ в первом туре набирал относительное большинство голосов и выходил во второй тур, то там он неизбежно проигрывал более слабому и менее популярному политику только потому, что "Фашизм не пройдет!".

Но уже в прошлом году на муниципальных выборах эта тактика стала давать сбой, и теперь уже победа Ле Пен на выборах весны 2017 года не представляется невозможной. Кого бы ни выдвинула соцпартия (а снова идут разговоры о Сеголен Руаяль), ее кандидат не станет президентом – слишком велико недовольство не просто Олландом, но и всей деятельностью социалистов. Даже если Саркози одолеет популярного в элите партии и еще более проатлантического Алена Жюппе и станет кандидатом республиканцев, его грехи слишком памятны многим французам.

И если он окажется во втором туре с Марин Ле Пен, пепел Ниццы и Парижа будет стучать в сердца французов в пользу новой Жанны Д"Арк.
Петр Акопов