Нападения одиночек могут стать ежедневными терактами, считают эксперты

После трагических событий в Ницце, где террорист протаранил грузовиком толпу отдыхающих, эксперты заговорили о том, что мир столкнулся с новой технологией теракта: почерк террористов меняется, модифицируется, становится более непредсказуемым. Последний теракт во Франции тоже был осуществлен в стиле, который правоохранители многих стран назвали бы "бытовым". Именно "смешение стилей" - идеологические цели атаки при использовании "подручных средств" - делают новый "бытовой" терроризм фактически неуязвимым для спецслужб.

Ницца, место, где грузовик давил людей. Фото: Andreas Gebert / dpa/ Global LookНицца, место, где грузовик давил людей. Фото: Andreas Gebert / dpa/ Global Look

Терроризм обычно ассоциируется с тротилом, гексогеном, огнестрельным оружием. Несложно разглядеть террориста в человеке с поясом шахида и автоматом Калашникова в руке, но что делать с грузовиком, топором, ножом - в конце концов, камнем в руке? Мимикрировав под обычных граждан, террористы наносят по Европе удар за ударом.

С одной стороны, старые методы тоже применяются: в ночь на 25 июля в немецком городе Ансбах беженец из Сирии привел в действие взрывное устройство, в результате чего сам погиб, а двенадцать человек получили ранения. 22 июля выходец из семьи иранских мигрантов устроил стрельбу в мюнхенском универмаге, десять человек, включая "стрелка", погибло.

Но вот действия "афганского лесоруба", объявившего себя 19 июля "солдатом халифата" и рубившего пассажиров пригородного поезда топором, или сирийского беженца, зарезавшего 24 июля в Ройтлингене женщину мачете, по стилю исполнения, скорее, смахивают на "бытовуху". Таковой некоторые инциденты в Германии официально и признаются, хотя, по сути, речь идет именно о теракте.

"Действительно, почерк "исламистов" меняется, особенно радикалов, которые имеют отношение к ИГ (запрещенному в РФ)", - заявил "Утру" заместитель директора Института стран СНГ, военный эксперт Владимир Евсеев.

При этом иногда исламисты к ИГ отношения не имеют, "но, тем не менее, эти события можно увязывать как, например, с наличием беженцев, многие из которых проповедуют именно ислам, так и с усилением суннитско-шиитского противостояния на территории Ближнего и Среднего Востока и его проявлением уже в Европе, и с противостоянием между мусульманами и христианами, имеющем место в Сирии и также проявляющемся в Европе", считает Евсеев.

Негативные тенденции, имеющие место в Сирии, тоже проявляются в Европе все отчетливее.
"Захват заложников и убийство священника во Франции – это немыслимое событие, но такое, к сожалению, имело место в Сирии. Там это старались не замечать, - отметил эксперт. (Кстати, по данным СМИ, ИГ ранее распространила во Франции журнал, призывающий нападать на церкви). - А когда это произошло во Франции, об этом заговорили все. Но, наверное, надо было меньше помогать радикалам-исламистам в самой Франции, не организовывать их различного рода мероприятия в Париже".

Франция до сих пор выступает одним из спонсоров сирийской вооруженной оппозиции.
В Париже на регулярной основе проводились мероприятия, на которых присутствовали как представители вооруженной оппозиции Сирии, так и представители местных исламистов, получивших политическое убежище во Франции в качестве беженцев от "кровавого диктатора Башара Асада".

"В течение долгого времени Франция целенаправленно поддерживала радикалов на территории собственной страны, предоставляла им убежище, выплачивала им гранты, обеспечивала комфортные условия существования только для того, чтобы свергнуть Асада в Сирии, - подчеркнул Владимир Евсеев. - В итоге, Асада не свергли, а те исламисты, которые остались на территории Франции, сейчас фактически ведут ту деятельность, к которой они подготовлены - убивают людей на территории самой Франции, включая священников. Чему удивляться?"

Нынешняя ситуация является проявлением крайне ошибочной политики Парижа и его излишних региональных амбиций. "Франция была активна именно в Сирии, в свое время это был протекторат, и Франция очень хочет вернуться на Ближний и Средний Восток как сильное государство. И поэтому она, фактически, "крышевала" радикалов-исламистов, которые сейчас наносят удары по французам", - считает аналитик.

Что до "усовершенствованных" методов террористов -– все новое, как известно, является хорошо забытым старым, начиная от дубины и камня. И есть вероятность, что террористы часто импровизируют.

"Даже если это делают люди, связанные с ИГ, они во многом самостоятельны и поэтому проявляют инициативу. Возможно, есть некоторые инструкции, чтобы менять тактику ведения боевых действий, но необязательно им прописывают - использовать грузовик и протаранить людей на набережной. Думаю, такого рода указания могли и не даваться. Но необходимость в смене тактики очевидна, и она проявляется", - отметил эксперт.

Новшество в том, что террористы обходятся без огнестрельного оружия и взрывчатки. Как показали трагические события в Ницце, грузовик может быть не менее эффективен, чем пулемет, и при этом не надо прятаться, можно просто приехать и раздавить людей. Оружие даже не потребовалось. Использование холодного оружия тоже очень характерно для Ближнего и Среднего Востока, и все чаще оно идет в ход в Европе.

"Можно вообще использовать любые подручные средства, взять топорик со стенда для пожаротушения. Такие вещи невозможно предотвратить: нельзя охранять каждый нож или топор. Можно задержать, если есть металлоискатель, но если человек набросится с ножом перед металлоискателем, что с ним делать? С такого рода терроризмом чрезвычайно трудно бороться, потому что стандартные методы работы - даже отслеживание оружия - здесь не помогут. Раньше это все-таки не практиковалось: когда человек взрывает рюкзак с тротилом, это понятно, но когда человек с ножом или топором на кого-то кидается - режет, например, священника - этому трудно противостоять. Нож он мог взять на кухне церкви, даже не пронося его с собой", - отметил собеседник "Утра".

Так что упрощение методов борьбы террористов делает их одновременно и более сложными.

"Ввиду того, что очень много беженцев, трудно выявлять тех, кто может на это пойти. Потом, ИГ очень хорошо использует интернет, указания очень трудно бывает перехватить. Кроме того, там мастерски вербуют людей, есть база для вербовки. Нет непосредственных связей - структура сетевая, ячейки фактически работают автономно. При этом порой теракты совершают люди, не имеющие никакого отношения к ИГ, но в силу каких-то причин чем-то сильно недовольные. Они видят пример радикалов-исламистов, который может быть для них в чем-то поучительным, и хотят его повторить", - полагает эксперт.

Борьбу с ними осложняет и разобщенность спецслужб, и их недостаточно высокий профессионализм (особенно это касается Франции). Кроме того, несмотря на все происходящее, имеет место определенная беспечность - как в Ницце, где грузовик вовремя не заблокировали.

"Европейские спецслужбы оказались не готовы к такого рода противостоянию, и до сих пор не изменились до такой степени, чтобы противостоять радикалам, - считает Евсеев. - У них нет адекватного ответа, они кого-то ловят уже постфактум, когда он что-то натворил. И у меня есть сомнения по тем официальным цифрам по предотвращению преступности, которые называются".

В любом случае, считает аналитик, "то, что мы видим, говорит о том, что спецслужбы работают плохо". "Да, им трудно, но это не оправдывает частоты тех событий, которые можно называть терактами, а можно не называть, списывая их на "бытовуху", как в ряде случаев в Германии. Там человека с рюкзаком тротила не хотели признавать террористом. В Германии всячески пытаются скрыть теракты под видом бытовых преступлений (во Франции это уже невозможно), и первая мысль - как доказать, что это не теракт. Не выявить теракт, а доказать, что это не он. Но при таком подходе, господа, вы будете теракты получать каждый день, потому что вы с ними не боретесь, а пытаетесь найти основания, чтобы не считать это терактом", - отметил Евсеев.

Новые методы террористов лишь усугубляют ситуацию. Происходит размывание понятия "теракт", что, с одной стороны, дает возможность приписывать их к "бытовым" преступлениям, с другой, частота их совершения наводит на некоторые мысли. Кирпич в руке сам по себе на "теракт" не указывает, но убийца с кирпичом может руководствоваться иными целями и более серьезной мотивацией, отличными от бытового убийства собутыльника на кухне. Так или иначе, новый тренд - реализация идейно "заряженных" атак бытовыми методами - явно не облегчит работу западным спецслужбам, которые, похоже, проигрывают этот раунд контртеррористической борьбы "мужику с топором".

Арсений ПАЛКИН

27.07.2016