В 1187 году крестоносцы решили применить против Саладина новую стратегию. Вместо того, чтобы укрепиться в крепости, они решили определить исход войны в открытом поле. В битве при Хаттине они попали в ловушку.

О том, как трудно понять Ближний Восток, на протяжении многих лет можно было судить по поступающим из этого региона новостям. Целые поколения политиков со своими блестящими стратегиями по решению кризисных ситуаций терпели неудачи. 800 лет назад было то же самое. Тогда на Святой земле правили князья-крестоносцы. Вместо того чтобы прислушаться к тем, у кого был опыт обращения с проблемами Палестины, крестоносцы сделали выбор в пользу новой стратегии: в решающей битве должны быть улажены сразу все конфликты. Расчет оправдался, правда, иным образом, чем им это представлялось. Господство христиан в Иерусалиме мгновенно потерпело крах.

Когда правители государств крестоносцев в 1187 году спорили по поводу верной стратегии в войне против соседей-мусульман, у них перед глазами стоял пример первого крестового похода. Участники этого похода в конце XI века с боем продвинулись из центральной Европы до Иерусалима и в 1099 году взяли город одним решительным штурмом и расправились с его жителями. Также и в последующие годы христианам, несмотря на численное превосходство противника, удавалось препятствовать нападениям мусульман, нанося стремительные ответные удары.

Собственно говоря, большинство франкских правителей в Утремере - так на Западе называют государства крестоносцев в Леванте - не осознавали, что легким установлением своей власти на Востоке они прежде всего обязаны тому факту, что исламский мир был раздроблен так же, как и их собственный. Рыцари первого крестового похода дошли до Палестины, как раз когда государства сельджуков на севере и фатимидов в Египте были ослаблены в результате внутренних междоусобиц. В этом плане мало что изменилось в последующие десятилетия. Тем не менее, второй крестовый поход 1148 года потерпел неудачу при взятии Дамаска. Тем самым провалился план продвижения линии обороны христиан вплоть до Сирии.

20 лет спустя положение государств крестоносцев существенно изменилось. Курдский генерал Ширкух во главе сирийского войска захватил власть в Египте. В 1169 году примеру Ширкуха последовал его племянник Саладин, стремившийся к более масштабным завоеваниям. Сначала он подчинил своей власти Месопотамию и Сирию. Затем Саладин обратил внимание на крестоносцев, чьи малые государства он буквально окружил.

Хотя христианские правители и могли приложить усилия и уладить свои постоянные конфликты, учитывая грозящую им опасность, но объединиться ради общей цели они были не в состоянии. Те, кто на протяжении долго времени жил или даже родился в государстве крестоносцев, выступали за стойкую оборону в многочисленных крепостях и хорошо укрепленных городах. Саладин едва ли смог бы содержать свое огромное войско на протяжении долгого времени и, следовательно, был бы вынужден рано или поздно отступить. Они знали, что правители мусульман по крайней мере так же беспринципны, как и их собственные, и что с ними возможно взаимодействовать только в условиях крайне уважительного соседства.

"Ястребы" - сторонники жесткой политики - имели другое мнение. Они настаивали на том, чтобы собрать все имеющиеся войска и решить это дело здесь и сейчас. Британский историк Стивен Рансиман в своей книге "История крестовых походов" установил, что лидеры крестовых походов в большинстве случаев происходили из тех групп крестоносцев, что находились в Святой Земле лишь недолгое время или и вовсе взяли на себя трудности пути, совершая временное "паломничество". Для них примером служили привычные формы разрешения конфликтов в средневековой Европе, к тому же они были ослеплены религиозным рвением пролить как можно больше крови неверующих.

Поскольку государства крестоносцев зависели от этих "военных туристов", слова последних пользовались авторитетом, тем более что на их стороне был гроссмейстер Ордена тамплиеров, от финансовой поддержки которого зависели многие рыцари. В их числе был Ги де Лузиньян, ставший в 1186 году королем Иерусалима. Он жил в Палестине с 1170х годов. В 1183 году в качестве регента он чуть не потерял шанс на наследование трона из-за того, что отказался препятствовать стремительному наступлению Саладина ответной атакой. Несмотря на то, что тогда его тактическое решение увенчалось успехом и захватчики вынуждены были отступить, количество "ястребов" среди крестоносцев только увеличилось.

1200 тяжеловооруженных рыцарей, 4000 легковооруженных всадников, так называемых туркопольеров, а также около 11 000 - 14 000 пехотинцев составили самое большое войско в Утремере, когда-либо отправлявшееся на войну. С другой стороны, большинство обозов их отрядов было разграблено. В случае поражения они практически без боя должны были попасть в руки Саладина. Его войско значительно превосходило войско крестоносцев, составляя 30 000 солдат, однако история свидетельствовала о том, что вооруженные всадники христиан, даже при численном превосходстве противника, были способны на прорыв, при условии, что рыцари сами выбирали подходящую для атаки местность.

Осадив Тиверию - город на берегу озера Кинерет, Саладин ловко заманил рыцарей в ловушку. Крестоносцы были вынуждены идти на сражение в разгар знойного лета, что делало снабжение войска водой главной проблемой. Саладин запасался водой из озера Кинерет, а христиане должны были позаботиться о том, чтобы найти источники, способные обеспечить достаточным количеством воды огромное войско.

Крестоносцы расположились лагерем у Сеффурии, в 25 километрах восточнее Тиберии, где в их распоряжении были богатые источники воды. Снова опытные рыцари призывали удержать позицию и вынудить мусульман выйти от города. Но 3 июля 1187 года Ги де Лузиньян отдал приказ к наступлению.

На старых римских дорогах было невыносимо жарко. К тому же, Саладин приказал своим всадникам поджечь сухой кустарник, растущий в изобилии на склонах гор, и начать обстрел противника из луков и арбалетов с целью его изнурения. В этих условиях нельзя было и думать об исследовании местности. Так, крестоносцы не знали, что пересохли источники у горы Туран. В одном километре от Тиверии тяжеловооруженные рыцари заявили, что не смогут продолжить поход. По этой причине Ги де Лузиньян не стал продвигаться к озеру Кинерет, а вместо этого приказал разбить лагерь тут же, у двух горных вершин, известных под названием Рога Хаттина. Войско истязала жажда, которая усугублялась удушьем от устроенного Саладином пожара. Ночью Саладин окружил войско крестоносцев, так что даже кошка не могла выйти из лагеря христиан незамеченной сарацинами, как отмечал летописец.

На утро битвы стало ясно, что жажда в значительной степени подорвала дисциплину христианского войска. Головной отряд перешел в лобовое наступление, и смог пробить окружение и укрыться в городе Цфат. Отряды пехоты были не в состоянии последовать за ним, и укрепились на высокогорном плато, между тем большинство рыцарей, прежде всего тамплиеров, в решающей битве против Саладина находились в тылу. Разделение сил не давало возможности рыцарям пробить кольцо окружения. В итоге они были загнаны сарацинами на вершину горы, где находился шатер Ги де Лузиньяна. Как только отряды Саладина завладели Животворящим Крестом, битва была окончена.

Большинство пленных пехотинцев были отданы в рабство либо убиты победителями, а значительная часть господ - освобождены за выкуп. Только члены рыцарских орденов были подвергнуты жестокой казни. Как и предсказывали христиане-противники битвы с сарацинами, почти все города и укрепления Утремера в течение нескольких следующих месяцев перешли к Саладину, а в октябре над Иерусалимом снова возвышался исламский полумесяц. Конечно, третий крестовый поход 1192 года и смерть Саладина в 1193 году обеспечили возможность христианам отвоевать некоторые области Палестины, а кое-какие крепости удерживались ими вплоть до 1291 года. Но Иерусалим был навсегда потерян.

Битва при Хаттине оказалась решающей. Крестоносцы были не в состоянии возместить понесенные потери. Как пишет историк Мартин Хох (Martin Hoch), никогда более им не удавалось установить на Востоке "территориальное господство", соизмеримое с тем, что предшествовало битве при Хаттине, и позволявшее на долгое время удерживать власть в этом регионе.

Флориан Штарк (Florian Stark)
Die Welt, Германия