Осень 2016 года преподнесла печальную новость. Уход с политической сцены одной из ведущих политических фигур Центральной Азии воспринят народами региона со скорбью и сожалением. Граждане соседних стран пожелали узбекскому народу сплоченности, единства и дальнейшего процветания. В текущих условиях возникла солидарность мнений в том, что судьба центрально-азиатских стран тесно связана и будущее региона зависит от взаимного доверия и крепкого союза.

Как следствие, возникла надежда на изменение подхода региональных стран к решению многих вопросов современной истории Центральной Азии, где ключевым проблемным аспектом представляется распределение водных ресурсов. Если в ближайшее время не удастся усадить все пять стран (Таджикистан, Кыргызстан, Туркменистан, Кыргызстан и Казахстан) за один стол переговоров и прийти к водному консенсусу в рамках всего региона, то, не исключено, что в Центральной Азии может вспыхнуть конфликт за воду.

Внутри государств Центральной Азии водный баланс распределен весьма непропорционально. Два государства - Кыргызстан и Таджикистан, являются водоизбыточными, а основные потребители - Узбекистан, Туркменистан и Казахстан испытывают недостаток водных ресурсов. При этом, имея избыток воды, Кыргызстан и Таджикистан ощущают дефицит электроэнергии.

Так сложилось еще во времена СССР, при котором управление водными ресурсами происходило по следующей схеме: Таджикистан и Кыргызстан зимой накапливали воду в водохранилищах своих ГЭС, летом сбрасывали ее для полива пахотных земель Узбекистану, Казахстану и Туркмении. В обмен зимой в РТ и КР поступали электроэнергия и газ.

Однако с распадом Союза страны перешли на рыночные отношения и бартерная межгосударственная система обмена разрушилась. И тут Кыргызстан и Таджикистан оказались в заранее неравных условиях. Ведь если электроэнергию они покупали за деньги, то воду вынуждены отдавать фактически бесплатно.

В сложившихся условиях Таджикистан и Кыргызстан стали стремиться обеспечить свою энергетическую безопасность путем строительства собственных ГЭС. Это, разумеется, вызвало бурный протест у основного потребителя воды в регионе - Узбекистана. Ташкент всерьез опасался, что энергетические проекты Душанбе и Бишкека сократят доступ к воде и могут повлечь значительный экологический и экономический ущерб, заключающийся в сокращении притока воды на узбекскую сторону Аральского моря и потери влаги для выращивания хлопка и других сельскохозяйственных культур. Однако, есть еще одна версия о том, что ГЭС, построенные в Кыргызстане и в Таджикистане, станут конкурировать с экспортом узбекской электроэнергии на рынках Южной Азии.

Интересно, что при всех своих опасениях, Ташкент не старается сесть за стол переговоров и найти консенсус, который бы устроил все заинтересованные стороны.

Следует отметить, что если в регионе сегодня и идут переговоры, то они больше на двухсторонней основе между государствами. Хотя каждая сторона понимает, что для достижения разумной схемы распределения интересов и выгод использования водных ресурсов, за стол переговоров следует посадить участников всей пятерки государств ЦАР.

Есть еще один важный аспект: качество использования воды в регионе. При наличии проблемы дефицита воды по нижнему течению рек, страны совершенно не рационально относятся к водопотреблению. В государствах Центральной Азии потребляют воды на душу населения больше чем жители любого другого региона планеты.

Наиболее разумный подход к водопользованию сегодня демонстрирует Казахстан. Несмотря на ежегодно уменьшающийся сток по Сырдарье со стороны Узбекистана, Казахстан добился восстановления "северной" части Аральского моря. В южных регионах страны активно внедряются технологии капельного орошения. Кроме того, Казахстан сумел договориться с Кыргызстаном о взаимообмене электроэнергией "по условной цене". В августе Кыргызстан выдавал энергию Казахстану, а осенью - получает ее обратно. При этом, на кыргызских ГЭС осуществляется пропуск воды для сельхозпотребителей Казахстана.

Такими договоренностями была восстановлена прежняя система бартерного обмена: воду в обмен на энергию. Возврат энергии из Казахстана сохраняет соответствующий объем Токтогульского водохранилища для прохождения осенне-зимних периодов, но и самое главное, восстанавливает водно-энергетический баланс. (Примечательно, что в переговорах Казахстана и Кыргызстана впервые страны задействовали не только отдельных переговорщиков по энергетике и воде, но обсуждали обе проблемы в едином контексте).

Как ни странно, но Узбекистан до сих пор не использует аналогичный подход в переговорах с соседними государствами, предпочитая выяснять отношения на уровне дипломатических нот протеста или силовыми методами. Как это недавно произошло в районе Унгар-Тоо в Джалал-Абадской области Кыргызстана, куда обе стороны высаживали полицейский десант. Напряженность между соседями поддерживает неурегулированный спор из-за прав на пользование Орто-Токойским (или Касансайским, как его называют в Узбекистане) водохранилищем, которое снабжает водой обе республики. Построенное в советские годы водохранилище стало объектом спора между Кыргызстаном и Узбекистаном с момента обретения государствами независимости.

Не исключено, что подобные конфликты ждут Ташкент и Душанбе. В Таджикистане сегодня идет активная реализация проекта по строительству Рогунской ГЭС. И это совсем не нравится Ташкенту.

По сути, эти столкновения являются индикатором, говорящим, что если государства срочно не сядут за единый стол переговоров, все вместе, то в самое ближайшее будущее регион может ждать битва за ресурсы.

Ранее подписанное межправительственное соглашение между Казахстаном, Кыргызстаном и Узбекистаном об использовании водно-энергетических ресурсов Нарын-Сырдарьинского каскада водохранилищ в 2000г., в современных условиях систематически не соблюдается, в силу природно-климатических или иных причин, обусловленных политикой официального Ташкента.

Остается, надеется на то, что новое руководство Узбекистана, проявит "добрую волю", и перейдет к конструктивному диалогу в рассмотрении проблем водно-энергетического вопроса. В противном случае, позиция "гегемона" приведет лишь к конфронтации и ослаблению положения официального Ташкента на международной политической арене.

Давид Аванесов
24.10.2016