Казахстан уже не кажется оазисом безопасности в регионе, застрахованным от попыток свержения власти и крупных терактов. Но не все, что говорят местные силовики, вызывает доверие общества.

Полиция после нападения террористов на полицейский участок в Алма-Ате

Ноябрь 2016 года должен показать населению Казахстана, что силовые структуры и суды страны готовы жестко бороться со всеми видами экстремизма и силовых посягательств на власть. 2 ноября к смертной казни приговорен "алма-атинский стрелок", салафит Руслан Кулекбаев, в июле 2016 года совершивший нападения на отделения РОВД и КНБ.

7 ноября за попытку государственного переворота на 21 год лишения свободы осужден шымкентский бизнесмен Тохтар Тулешов. 28 ноября по пять лет получили Макс Бокаев и Талгат Аян, весной этого года активно выступившие против принятия Земельного кодекса.

В этот же день, 28 ноября, к пожизненному заключению приговорены семеро участников июньского теракта в Актобе, где группа молодых людей с оружием напала на магазины и на воинскую часть. Еще двое их подельников осуждены на 22 и 20 лет заключения, а двадцать человек - к срокам от 2 до 5 лет лишения свободы.

По поводу Аяна и Бокаева наблюдатели сходятся во мнении, которое в интервью DW сформулировал экс-премьер Казахстана, ведущий оппозиционный политик в изгнании Акежан Кажегельдин: "Это сведение счетов с двумя активистами, которые громче других заявили о неприемлемости земельной реформы, признанной ошибочной самой властью. Власть таким образом сама радикализирует людей, нарушая конституционное право на свободу мирных собраний".

Не меньше вопросов вызвала в обществе история с осуждением "пивного короля" Тулешова, которого обвинили в организации протестов против Земельного кодекса, отмечает в интервью DW главный редактор "Новой газеты - Казахстан" Александр Краснер. И добавляет, что южанин Тулешов на западе страны, где начались протесты, не имел никакой почвы для их организации.

"Интересная параллель: в 2015 году в Казахстане вышел фильм "Регион 13" - это обозначение Шымкентской области на автомобильных номерных знаках. Его сценарий очень напоминает обвинительный приговор Тулешову. Режиссер фильма в интервью нашей газете утверждал, что совпадение - просто случайность. Но мы предполагаем, что фильм делался не без участия областного КНБ, и определенные сценарии комитетчиков оказались известны авторам фильма. Причем, возможно, еще до того, как на роль заговорщика и организатора протестов КНБ назначил именно Тулешова", - рассказал Краснер.

Внутренний и внешний факторы

Что же касается активности террористов-исламистов в Казахстане, то эту угрозу общество восприняло с полной серьезностью - по крайней мере после июльских событий в Актобе. Обозреватели в основном указывают на следующие три фактора: на Афганистан и Ближний Восток, откуда в Казахстан возвращаются джихадисты; на то, что Западный Казахстан попал в сферу влияния группировок, близких к "Исламскому государству" и разворачивающих деятельность в Дагестане и в Калмыкии; на формирование внутреннего исламистского террористического подполья.

"Терроризм однозначно угрожает Казахстану. Но все указанные факторы надо рассматривать в комплексе на фоне существующей бедности и безнадеги. Кто подбрасывает идеологическую подоплеку, это другой вопрос. Наиболее подвижным и способным к быстрой мобилизации, наиболее структурированным и готовым к созданию сетей в регионах оказался религиозный экстремизм. Но этот фактор четче проявляется именно там, где люди уверены, что распределение благ осуществляется в государстве несправедливо. И именно там местные элиты, недовольные сапогом Астаны, подпитывают эти настроения", - считает Кажегелдьдин.

Игра втемную

Александр Краснер предполагает, что за протестами против Земельного кодекса и за атакой исламистов в Актобе стоят влиятельные фигуры, которые использовали втемную и людей, искренне вышедших протестовать против кодекса, и группы исламистов. Цель, по его мнению, состояла в том, чтобы проверить Астану на прочность на старте необъявленного периода транзита власти.

"Были отработаны технологии мобилизации различных активных групп под мирными социальными лозунгами и почти параллельно - возможности активизации групп боевиков, характерные для сетевых структур. Молодых радикалов вдруг вывели из спящего состояния и как зомби направили захватывать город. А кто вывел - не выявлено", - объясняет собеседник DW.

По его выражению, определенные кланы проверили, можно ли захватить город, имея под рукой молодых людей, не вполне обученных военному делу, но идеологически обработанных в мечетях, возможно - в спортивных секциях, возможно - в точках по продаже мобильных телефонов.


"Оказалось, что можно. Сейчас Аяна и Бокаева наказали за их гражданскую позицию, а не за реальное преступление. Создается впечатление, что суд над ними - это представление для одного, самого главного в стране человека. Дескать, вожаки выявлены, идет борьба с радикальными исламистами и с организаторами беспорядков и переворотов. И это очень опасно не только потому, что посадят невиновных, но и потому, что те фигуры, которые действительно играют мускулами против государства, так и остаются в тени", - подчеркивает Краснер.

Элита продолжает "точить нож"?

И напоминает в этой связи о протестах нефтяников в Жанаозене в 2011 году: "Есть свидетельства, что там социальные протесты умело довели до кровавых столкновений молодые люди, совершенно не связанные с рабочими и привлеченные группой очень высокопоставленных чиновников, желавших показать свою силу центральной власти".

В Жанаозене, полагает Акежан Кажегельдин, правящий класс Западного Казахстана спровоцировал власть, использовав нефтяников, вышедших на справедливые протесты и затем жестоко наказанных: "Эта элита потом попряталась, но я уверен, что она продолжают точить нож". Кажегельдин считает, что отделить исламский экстремизм от других протестных течений, в том числе от социально-экономического сепаратизма западных регионов Казахстана, так просто не получится.



28.11.2016
Автор Виталий Волков