Саммит ЕС в Брюсселе изначально не сулил Турции ничего хорошего. Это было очевидным уже после того, как Европарламент на пленарной сессии в Страсбурге 24 ноября одобрил резолюцию, призывающую к приостановке переговоров о вступлении Турции в унию. Потом канцлер Германии Ангела Меркель, определяя приоритетные темы саммита, выстроила их в любопытной последовательности: партнерство с африканскими странами в борьбе с миграцией, охрана границ, соглашение ЕС-Турция, новые предложения Еврокомиссии по миграционному законодательству, совместная работа в вопросах обороны.

В этой связи председательствующая в Евросоюзе Словакия по итогам заседания Совета ЕС по общим вопросам сообщила, что "сообщество не планирует открывать новые главы переговорного досье о вступлении Турции в Евросоюз". На поверхности лежит негативная реакция Брюсселя на события, последовавшие в Турции после попытки государственного переворота 15 июля, что дало повод Анкаре встать на путь репрессий против реальных и мнимых политических противников. Но и раньше ЕС выставлял перед Турцией досье из 35 глав-условий о вступлении в унию, переговоры по которым - начавшиеся в 2005 году - велись только по 16 позициям. При этом они под разными предлогами зачастую прерывались.

Для Анкары это был чрезвычайно чувствительный вопрос, прежде всего, в геополитическом смысле. Когда в Северной Африке и на Ближнем Востоке началась так называемая "арабская весна", она позиционировала себя "единственной демократией западного типа в исламском мире". Однако Европа лишала ее такого идеологического плацдарма, имплицитная модель отношений между Турцией и ЕС стала разваливаться. Брюссель понимал, что пришедшие к власти в Анкаре амбициозные политики вряд ли будут готовы передать ему часть национального суверенитета, вести игру по европейским планам, и усматривал выгоду Анкары в чем-то ином. Тем более что правящая партия "Справедливость и развитие" стала отказываться от идеологии кемализма, раскалывать общество, переводя политический ислам в "гражданское состояние".

Известный французский востоковед Александр дель Валль по этому поводу предупредил Запад "не допускать стратегических ошибок, идя на "противоестественные контрцивилизационные альянсы", поскольку "терроризм лишь видимая часть исламистского айсберга, дрейфующего в сторону "разрушения или ослабления традиционной европейской идентичности". Так в Европе воспринимался неоосманизм Турции - как в идейном смысле, так и в вариантах практической реализации. Именно с этих позиций в Брюсселе оценивают последствия июльского путча (выступление кемалистов против исламистов и репрессии вторых против первых), а также то, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган стал грозить ЕС расторгнуть миграционное соглашение ("если беженцы пройдут, они наводнят и захватят Европу"). По мнению европейских экспертов, это "напоминает орудие войны в проекте исламизации Европы". По этой же причине Брюссель стал воздерживаться и от введения безвизового режима для граждан Турции.

Анкара по сути оказывается в "точке невозврата", так как выполнение предъявляемых Брюсселем требований приведет к трансформации существующей общественно-политической системы. Остальное можно относить к приемам политико-технологического свойства, вплоть до того, что Брюссель вместо обещанных Турции 6 млрд евро на сдерживание потока мигрантов выплатил только два. Правда, 27 членов Совета Европы, кроме Австрии, выступают за "углубление сотрудничества между Евросоюзом и Турцией в ключевых сферах общих интересов, в том числе миграции, борьбы против терроризма, энергетики, экономики и торговли". Но это больше похоже на стремление по-прежнему держать Анкару на "длинном поводке". Турция, конечно, нервно реагирует на происходящее. Как ни крути, но граждане этой страны в двух поколениях жили с мечтами "стать Европой".

Эрдоган в свою очередь пообещал вынести на референдум вопрос членства в ЕС. А после саммита Евросоюза он заявил, что "ЕС не является единственной надеждой Анкары", которая имеет альтернативный сценарий действий - планы B и C, содержание которых пока не открывается, а если и откроется, то после выработки Анкарой соответствующей концепции и аргументов, интерпретирующих ситуацию. Скорее всего, это будет связано с понятием "перехода", появлением нового реформистского проекта, чем с "ломкой" отношений с Западом хотя бы потому, что Турция вернулась в военно-политическую игру в регионе, ведет свою партию, не отказывается ни от одной из своих региональных амбиций в Ираке и Сирии и играет одновременно на членстве в НАТО.

При этом президент Турции говорит о развороте на Восток и присоединении к Шанхайской организации сотрудничества. Брюссель обещает Анкаре провести в начале будущего года саммит ЕС-Турция, намекая одновременно, что в настоящий момент у Турции "непростая ситуация", а норвежское издание Aftenposten, "вдруг" вспомнило, что "ни один из предшествующих турецких лидеров того же уровня, что и Эрдоган, не покинул свой пост демократическим путем". Что бы это значило?

Станислав Тарасов, 16 Декабря 2016,