Нарушение перемирия в Сирии было предсказуемо. Но даже если бы оно соблюдалось, то региону это не сулило бы мира, полагает обозреватель DW Керстен Книпп.

Едва ли кого-то могла по-настоящему удивить новость, что перемирие в Сирии под угрозой срыва. Повстанцы из Свободной сирийской армии заявили, что силы, поддерживающие режим президента Башара Асада, многократно нарушили условия прекращения огня. И хотя доверие к обеим сторонам конфликта подорвано много лет назад, все же аргументы умеренных повстанцев, если после пяти лет войны их еще можно так называть, звучат убедительно. В прошлые годы много рассказывалось о том, что у светской оппозиции вообще нет никакого иного выбора, кроме того, чтобы продолжать воевать. Иначе, если они сдадутся, то их ждут только пытки и смерть в тюремных подвалах Асада. Мстительность режима стала очевидна сразу после начала восстания.

Теперь насилие в Сирии может снова вспыхнуть. Но не стоит предаваться никаким иллюзиям: даже прекращение огня, пусть бы оно и привело когда-нибудь к мирному соглашению, по меньшей мере не остановило бы насилие полностью. Одержать победу над бандой террористов, таких как "Исламское государство" (ИГ), трудно. Это, разумеется, не призыв впадать в пораженческие настроения. Ирану и России на самом деле удалось эффективно бороться с ИГ в Сирии. Правда, без оглядки на потери среди гражданского населения и с поддержкой опекаемого ими Асада, который сначала с невероятным цинизмом позволил террористам стать столь серьезной угрозой.

Смертельная религиозность

Но проблема не "только" в ИГ. Проблема кроется и в рядах их врагов. Шиитские отряды, которые выступают против террористов-суннитов, так же строго придерживаются своих конфессиональных взглядов, как и их враги. Для многих из них религиозная война - игра с нулевой суммой, где есть или только абсолютный победитель или такой же абсолютный проигравший. Выражаясь более конкретно, казни суннитов бойцами сил, освобождавших Алеппо, демонстрируют это так же однозначно, как и зверства во время битвы за Мосул в северном Ираке, который удерживает ИГ.

И все же эти случаи могут оказаться лишь предтечей потрясений ближайших лет. Потому что решимость, с которой Иран после соглашения по ядерной программе влился в ряды держав, непосредственно участвующих в событиях в Ираке и Сирии, ярко демонстрирует его стремление к гегемонии. Взгляд на карту все проясняет: если Тегеран сумеет добиться влияния на эти страны, а также на Ливан, уже во многом подконтрольный группировке "Хезболлах", то обеспечит себе невиданное гегемониальное господство. В таком случае Саудовская Аравия, которая ведет в Йемене опосредованную войну с Ираном, оказалась бы полностью изолирована. К слову, не очень-то и печальное обстоятельство, учитывая как минимум неясное отношение саудовцев к джихадизму.

Воздействие на ближневосточный конфликт

Влияние Ирана теперь простирается до государства, в адрес которого бывший президент Махмуд Ахмадинежад высказывал страшные угрозы. И хотя сейчас из Тегерана не слышно подобных заявлений, Израиль оказывается перед лицом государства, которое спустило с цепи своих ливанских бойцов из "Хезболлах". Об ожесточенности их боев хорошо свидетельствует война 2006 года.

Пока Израиль реагирует на удивление спокойно. Не исключено, что обе страны за кулисами работают над неким соглашением. Если же нет, то напряжение будет нарастать. Это бы означало, вероятно, и то, что идеи о сосуществовании Израиля и Палестинской автономии в обозримом будущем станут неосуществимыми. До тех пор, пока израильтяне воспринимают палестинцев в качестве угрозы, они едва ли захотят создавать себе второй возможный фронт наряду с "Хезболлах", пришедшей теперь и в Сирию. Ближний Восток продолжает кипеть.

Последствия для Германии

Для Германии это означает, что ей следует - а точнее, она обязана - пересмотреть свою политику в отношении беженцев. В страну будут приезжать люди, которые бесконечно огрубели за годы войны. Разумеется, отчасти это жертвы обстоятельств. Но теракты и "обычные" уголовные преступления показали, что эти жертвы могут становиться и преступниками. Государство, которое обязано обеспечивать безопасность своих граждан, должно это учитывать.

Керстен Книпп, обозреватель DW
3.01.17