C точки зрения идеологии, для разгрома ИГИЛ надо заниматься ролью и наследием ваххабизма в Саудовской Аравии. С оперативной же точки зрения, будущее ИГИЛ будет решаться в основном в Тунисе.

Декабрьский захват Алеппо силами сирийского президента Башара Асада, поддержанного Россией, вызвал новую волну дискуссий о перспективах окончания гражданской войны в Сирии. Несмотря на недавнее, гарантированное Турцией и Россией, прекращение огня между войсками Асада и большинством групп повстанцев, многие, кажется, согласны с тем, что конфликт далек от завершения. Ведь Исламское государство (ИГИЛ) ни с кем, ни о чем не договаривалось – и не собирается.

В одном эти наблюдения верны: война в Сирии не закончится, пока не будет разгромлен ИГИЛ. Однако разделяемое многими убеждение, будто захват Ракки, самопровозглашенной столицы ИГИЛ, позволит достичь этой цели, является, честно говоря, ошибочным.

Да, Ракка является, говоря словами французского историка Жана-Пьера Филью, "оперативным командным центром" для терактов ИГИЛ, подобных убийству 12 человек на рождественской ярмарке в Берлине в декабре или убийству 39 человек в стамбульском ночном клубе в новогоднюю ночь. Однако мнение Филью и других, будто захват Ракки станет ключом к прекращению атак на Европу, смешивает причины, симптомы и методы урегулирования гражданской войны в Сирии. В реальности, хотя краткосрочные перспективы ИГИЛ, конечно, связаны с судьбой Ракки, вопрос его долгосрочного выживания и влияния будет, видимо, решаться за тысячи километров от этого города.

Во многом источником жизни для ИГИЛ является Саудовская Аравия. В Сирии и Ираке второй по численности контингент иностранных боевиков составляют саудовцы, что вызвано, главным образом, их идентичностью, сформировавшейся под влиянием двух ключевых исторических событий.

Первым стало принятие Мухаммадом ибн Саудом, основателем первого саудовского государства, радикальных "пуританских" взглядов Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба в середине XVIII века – взглядов, которые стали известны как ваххабизм и которые продолжают определять характер саудовской политики и общества. Вторым стало решение короля Абдул-Азиза провести институционализацию первоначальной ваххабистской концепции в 1920-х годах. По мнению многих саудовцев, ИГИЛ представляет собой возврат к истинным истокам саудовского-ваххабистского проекта.

И действительно, именно ваххабизм лежит в основе идеологии ИГИЛ. Более того, ИГИЛ распространяет копии текстов, написанных аль-Ваххабом, на контролируемой им территории Ирака и Сирии и во многом руководствуется его учением. Это означает, что, с точки зрения идеологии, для разгрома ИГИЛ надо заниматься ролью и наследием ваххабизма в Саудовской Аравии.

С оперативной же точки зрения, будущее ИГИЛ будет решаться в основном в Тунисе. Эта страна отправила больше всего иностранных наемников в Сирию и Ирак, и она является родиной берлинского террориста. Данная ситуация частично является следствием неспособности властей создать приличные экономические перспективы для молодого поколения страны в тот период, когда начавшийся переход к демократии вызвал завышенные ожидания. Как объяснял мне в 2015 году Шамс Талби, 55-летний житель бедного тунисского городка Кассерин, "многие молодые люди в нашем регионе считают ИГИЛ способом восстановить чувство достоинства".

Для уменьшения числа боевиков, стекающихся в ряды ИГИЛ, тем самым, требуется экономическая и социальная интеграции маргинализированных регионов. В противном случае, молодые тунисцы (и молодежь других стран) будут и дальше находиться в таком отчаянном положении, что криминальные группировки, подобные ИГИЛ, будут выглядеть в их глазах наиболее надежным социально-экономическим лифтом.

Будущее ИГИЛ будет также во многом зависеть от Франции. В Европе именно эта страна обеспечила ИГИЛ больше всего боевиков. Данный факт, вероятно, является результатом ее крайне агрессивной формы секуляризма. Франция – одна из всего лишь двух стран Европы (вторая – Бельгия), где запрещены хиджабы в государственных школах. И это единственная страна Западной Европы (кроме Бельгии), у которой нет высшего оценки в рейтинге демократии, составляемом Polity. В тюрьмах Франции 70% заключенных –мусульмане. Все это играет на руку вербовщикам-экстремистам.

Последним ключевым фактором, от которого зависит выживание ИГИЛ, станет готовность стран мира, особенно Запада (и особенно США), признать, наконец-то, что репрессивные режимы, такие как в Саудовской Аравии и Египте, – это часть проблемы, а не часть решения. Как заметил в 2015 году один израильский экс-генерал в беседе с Майклом Ореном, бывшим послом Израиля в США, "Почему бы американцам не посмотреть правде в глаза? Для защиты западной свободы, им приходится сохранять тиранию на Ближнем Востоке".

Захват Ракки станет большой победой над ИГИЛ. Но она не означает, что эта группировка исчезнет и что ее террористическая деятельность прекратится. Она, конечно, продолжится – возможно, в новых формах. Для полной и окончательной победы над ИГИЛ мы должны понять, что у него есть множество источников жизненных сил, и ликвидировать их.

Лоренцо Камел – историк из Института передовых исследований при Университете Фрайбурга (FRIAS), старший научный сотрудник Института международных отношений (IAI), приглашенный сотрудник Центра ближневосточных исследований (CMES) при Гарвардском университете.