В исламском сообществе наблюдается децентрализация и вероятна смена элит

В мусульманском сообществе России проходят процессы децентрализации и смены поколений духовных лидеров. Эти тенденции ярко проявились на протяжении 2016 года.

Его главным событием, безусловно, стала антиваххабитская "Грозненская фетва", которая не только дала определение ваххабизму и другим "заблудшим сектам", но и сформировала антиваххабитский альянс муфтиятов, ядро которого составили Духовные управления мусульман Чеченской Республики (ДУМ ЧР) и Республики Татарстан (ДУМ РТ). Несмотря на продолжающиеся до сих пор попытки денонсировать или дискредитировать фетву, она состоялась и получила поддержку духовных лидеров, которые контролируют свыше 90% мусульманских общин страны.

Параллельно с антиваххабитской кампанией в минувшем году мы могли наблюдать кампанию "ресуфизации" татаро-башкирской уммы, которую начали муфтияты Татарстана и Дагестана. В ходе нее суфийские традиции, оправданно считающиеся хорошим профилактическим средством от ваххабизма, активно пропагандировались за пределами Северного Кавказа, особенно в Татарстане. Сейчас о своей приверженности им говорит все больше татарских духовных лидеров, включая влиятельных Талгата Таджуддина (Центральное духовное управление мусульман, ЦДУМ) и Камиля Самигуллина (ДУМ РТ), что открывает неплохие перспективы для полноценного возрождения татаро-башкирского суфизма.

Прошлый год отметился серьезным обострением в шиито-суннитских отношениях. Так, Совет муфтиев России (СМР) ополчился на азербайджанскую шиитскую общину, которую выгнал из своей главной мечети и посоветовал попросить помещение у посла Ирана. Со своей стороны, чеченский муфтий Салах Межиев последовательно раскритиковал российско-иранскую конференцию по сближению мазхабов, вышедший в российский прокат иранский фильм "Мухаммад" и новый перевод Корана на русский язык, выполненный по заказу иранцев. Более опасным здесь выглядит, конечно, азербайджанский вектор, поскольку иранцев в России проживает не в пример меньше.

Для двух мусульманских центров России – ДУМ РТ и блока муфтия Альбира Крганова – 2016 год стал очень успешным. Так, Крганов окреп настолько, что рискнул создать еще один федеральный муфтият – Духовное собрание мусульман России (ДСМР), куда вошли осколки Всероссийского муфтията (ВМ) и несколько региональных ДУМ юрисдикции ЦДУМ с общим числом общин до 200.

Как отметил в комментарии "НГР" петербургский историк и кинорежиссер Алексей Янковский, "собор Святого Исаакия Далматского – это важный символ российской государственности, прославляющий память Петра I, родившегося в день памяти этого святого. Передача собора РПЦ – знаковое событие, еще больше сближающее современное российское государство и Церковь, но в конфликте с духом и буквой ст. 14 действующей Конституции".

Заверения представителей епархии в том, что они справятся как со сложным техническим сооружением, так и эпицентром туристического потока, сразу же наталкиваются на отрицательные примеры. Летом прошлого года из Казанского собора были вывезены в реставрационные мастерские Государственного музея истории религии трофейные знамена и штандарты наполеоновской армии (собор после 1912 года был посвящен памяти русской воинской славы). Директор музея Любовь Мусиенко сообщила в эфире телеканала "Санкт-Петербург", что основной причиной загрязнения стала копоть от свечей, накопившаяся с тех пор, как в храме возобновились богослужения. За все время функционирования Казанского собора в качестве приходского храма выросло уже целое поколение молодежи, которое никогда не прогуливалось под сводами колоннады. В какой-то момент его настоятель протоиерей Павел Красноцветов потребовал от властей обнести собор оградой. Смольный собор, с момента передачи епархии которого прошло два года, сейчас обходят стороной посетители. Полумрак внутри, безлюдье и безжизненность пространства служат наилучшим примером ошибочности решения властей изгнать из собора музейно-выставочный комплекс и передать его церковной общине, судя по количеству посетителей на службах, состоящей не более чем из тридцати человек. При достаточно большом количестве прихожан, заполняющих во время воскресных служб почти весь объем храма, Александро-Невская лавра накануне своего 300-летия не смогла самостоятельно справиться даже с косметическим ремонтом стен. Положение спасла спонсорская помощь углеводородной корпорации.

Претензии на Исаакиевский собор с дальнейшими планами превратить его в приходской храм свидетельствуют о достаточно короткой исторической памяти нынешних представителей Православной церкви. Издавна храмы на Руси разделялись на зимние и летние. По своей конструкции Исаакиевский собор скорее относится к "зимним" храмам, что должно было бы приниматься во внимание посетителями церковных служб, негодующих по поводу интенсивного туристического потока в летние месяцы. Будучи императорским храмом, находящимся в управлении то Министерства путей сообщения, то Министерства двора, собор в первую очередь предназначался для парадных богослужений.

Кстати, епископ Кронштадтский Назарий (Лавриненко) в одном из интервью выразил намерение открывать главный собор Александро-Невской лавры, Свято-Троицкий, только для воскресных богослужений, благо что для совершения будничных служб, частных треб и таинств у лавры есть несколько домовых храмов и надвратная церковь. Иными словами, епископ не увидел проблемы в том, чтобы предельно сократить нагрузку на архитектурный памятник и использовать внутреннее пространство только по торжественным случаям.

Вероятно, подобная судьба ждет и Исаакиевский собор. Скорее всего он нужен Церкви не для того, чтобы "малое стадо" местной общины смогло получить для богослужений его огромное пространство, а как символическое действо, утверждающее "государствообразующий" статус РПЦ. Символы, как известно, не нуждаются ни в рациональном обосновании, ни в строгой финансовой калькуляции.
Об авторе: Роман Анатольевич Силантьев – исламовед, профессор Московского государственного лингвистического университета.

18.01.17