Киматшо было 14 лет, Фаине - 20, а Александру - 22, когда они впервые попробовали наркотики. У каждого из них своя история, в которой были семья, друзья, планы на будущее, а потом - первый опыт употребления. После все типично - судимости, ВИЧ-инфекция, страх и одиночество.

По данным министерства здравоохранения и социальной защиты Таджикистана, в стране насчитывается 7067 наркозависимых. Многие из них отказываются от лечения в государственных клиниках, опасаясь преследования правоохранительных органов.

По оценкам независимых экспертов, цифры официальной статистики многократно занижены. Если сравнить данные с показателями 2012 года (тогда власти называли цифру в 7135 человек), окажется, что за пять лет уровень наркозависимости почти не изменился.

Глава антинаркотического агентства страны Шерхон Салимзода недавно сообщил, что в прошлом году в республике было изъято из оборота более трех тонн наркотиков, что на тонну меньше, чем в 2014 году.

"По данным управления ООН по наркотикам и преступности, в 2015 году производство опиатов в Афганистане уменьшилось больше чем на 3 тонны, а площади посевов [сократились] на 41 тысячу гектаров", - сообщил главный таджикский наркополицейский.

В соответствии с последним отчетом управления ООН (сейчас доступны данные уже за 2016 год), площади культивации опия вновь выросли примерно на 20 тыс. гектаров, а потенциальный урожай вещества вырос на 43% - почти до пяти тысяч тонн.

Однако пока официальные лица наблюдают за динамикой опийных урожаев и публикуют сухие отчеты, незамеченными остаются судьбы наркозависимых и их родных, - людей, живущих в атмосфере осуждения и страха.

Киматшо Юсуфшоев, 40 лет

Наркотики разрушили не только мою жизнь, но и стали причиной ранней смерти моего брата и сестры. Я пытался им помочь, отговорить, приводил в пример свою жизнь, но наркотическая зависимость оказалась сильнее.

Впервые я попробовал наркотик в 14 лет на Памире, куда моя семья бежала в 1993 году, спасаясь от гражданской войны. Однажды у меня разболелся зуб, ехать в райцентр зимой за врачебной помощью было сложно - ни машин, ни денег.

Все-таки военное время - на Памире было очень много беженцев. Зубная боль мучила несколько дней. И один мой знакомый предложил мне выпить опиум, в качестве местного обезболивающего. Боль действительно прошла. На второй день зубы опять разболелись, и я снова отправился за лекарством.

Найти наркотики тогда было несложно. Мы договаривались с российскими пограничниками, охранявшими в 90-е годы таджикско-афганскую границу. Нам давали определенное время, в течение которого мы успевали на самодельных лодках переплывать Пяндж, покупать наркотики и возвращаться домой.

Спустя какое-то время я подсел на героин. Я не задумывался на тот момент о последствиях. Мне нужен был наркотик, чтобы снимать боль.

Я часто думаю об отношении общества, для которого мы изгои, потерянные люди. При этом те, кто продает это зелье, часто уважаемые люди. У них есть влияние и деньги, а значит, почет и поддержка. Искалеченные ими судьбы молодых людей их мало заботят. Главное - деньги, это ведь бизнес. Насильно ведь никто никого не заставляет употреблять наркотики.

При сравнительно небольшой средней зарплате в стране, Таджикистан трудно назвать привлекательным рынком для наркотрафика. Легальная экономика страны была фактически уничтожена после распада СССР в 1991 году и последовавшей за этим пятилетней гражданской войной.

К 1998 году, по данным ЦРУ, ВВП Таджикистана было на 57% ниже, чем в 1990-м и достигало около 180 долларов на душу населения - это был самый низкий уровень среди стран СНГ.

Сегодня эта цифра составляет 1036 долларов на человека. В категоризации Всемирного банка "низким" показателем ВВП на душу населения считается 1035 долларов и ниже.

Соседство с Афганистаном на фоне общей бедности делало опиаты доступнее.

Александр, 48 лет

Я учился в Щукинском училище в Москве, но в 1985 году пришлось срочно возвращаться домой, в Худжанд, где случилось сильное землетрясение. Нужно было помочь родителям, которые остались на улице. Было много разрушений. Вернулся на время, но потом армия, распад СССР, гражданская война в Таджикистане, и окончить училище не получилось. Видимо, не судьба.

Тогда, в лихие 90-е, это казалось круто и модно - употреблять наркотики. Все мои друзья, соседи употребляли. Многих из них уже нет в живых, умерли от передозировки.

Наркотики можно было спокойно достать. Их даже не продавали, ими просто делились, так их было много. Баловались -баловались, а в итоге страшный финал.

После появился героин. Мы вообще не знали, что это такое. Предлагали [нам его] бесплатно.

С женой мы развелись, когда я попал в тюрьму. Я трижды судим за преступления, связанные с наркотиками. В нашей стране борьба ведется с нами, с больными людьми, с теми, кто уже сам является жертвой, кто сам нуждается в помощи.

Наркозависимый практически сразу попадает под наблюдение, при этом тот, у кого он покупает наркотики, остается вне контроля долгое время. Почему?

Одна доза героина стоит до 100 сомони (около 13 долларов). Его покупка всегда связана с риском.

Найти деньги очень непросто, поэтому для многих настоящим спасением становится заместительная терапия, предполагающая употребление наркозависимыми - под врачебным присмотром - наркотического препарата метадон вместо тяжелых наркотиков.

Несколько лет назад мировые СМИ начали говорить о том, что транзит наркотиков через среднеазиатские страны укрепляет их экономически. Цену транзитного наркорынка страны оценивали в 30% от ее легального ВВП.

Вкупе с коррупцией, били тревогу западные СМИ, это означает, что по-настоящему крупные игроки на рынке наркотранзита остаются неприкосновенными. Таджикистан называли наркогосударством, где влиятельные торговцы занимают места в правительстве и парламенте.

Если к наркоторговцам со связями в кабинетах многие относятся с почтением, то наркозависимые в рамках такой картины мира - достойные презрения жертвы.

Однако по мере того как Таджикистан богатеет на транзите, растет и количество употребляющих наркотики внутри страны - этот процесс идет уже несколько лет.

Фаина, 37 лет

Я родилась в Башкирии. В начале 90-х годов моя мать приехала в Таджикистан к отчиму, проходившему контрактную службу на 201-й российской базе, в городе Курган-Тюбе.

Через несколько лет родные вернулись на родину, а я осталась. Я вышла замуж, родила дочь и вскоре развелась.

Героин в первый раз попробовала в компании друзей, на вечеринке. На тот момент мне было 20 лет.

Уже через полтора месяца мое самочувствие резко ухудшилось. Я не понимала, что со мной происходит, но подруга объяснила, что во всем виноват тот порошок, который я выкуриваю.

Только через год я сама поняла, с какой большой проблемой я столкнулась. Пыталась самостоятельно выбраться из этой ситуации. Но проходило какое-то время, и я снова возвращалась к наркотикам. Деньги стала зарабатывать проституцией.

Был в моей жизни хороший период. Я переехала в Душанбе, где встретила мужчину, который стал для меня самым дорогим и близким человеком. Он помогал мне избавиться от наркозависимости, возил в больницу лечиться. Но я снова и снова срывалась. В последний раз я продержалась целый год, и снова срыв.

Мы прожили с этим человеком 9 лет, а потом расстались. Жить с человеком, страдающим от наркотической зависимости, очень трудно.

Вся моя жизнь зависит от наркотика. Вечером я думаю, где найти деньги, чтобы купить героин. Нахожу деньги, покупаю наркотик. Делаю укол, оставляю немного на утро. Утром снова укол, чтобы не чувствовать сильных головных болей. Постепенно пропадает аппетит. Да и денег на еду нет. Доживаю до вечера и снова думаю, как найти наркотик. И так постоянно. Это страшная жизнь.

Недавно я узнала о том, что ВИЧ-инфицирована. Я продолжаю заниматься проституцией. Я бы устроилась домработницей, но кто пустит в дом такого человека?

Жизнь наркомана - это ад. Я даже лютому врагу не пожелаю такой судьбы. Но это был мой выбор, мое решение, а моя жизнь - это пример другим, как не надо жить.

Регион Центральной Азии, через который проходит так называемый северный транзитный коридор доставки наркотиков из Афганистана в Россию и Европу, постепенно превращается в крупного потребителя.

Последствиями такого роста наркомании становятся увеличение числа зараженных ВИЧ и больных СПИДом. По данным ВОЗ, абсолютное большинство заразившихся ВИЧ были инфицированы путем употребления наркотиков внутривенно.

Анора Саркорова
Русская служба Би-би-си, Душанбе
13.02.17