Аруак - дух предков живет с тобой до тех пор, пока ты ходишь по этой земле. И пока ты тут ходишь, ты пользуешься его защитой и отвечаешь перед потомками за каждый шаг

Читайте предыдущий рассказ Ермека ТУРСУНОВА "Зачем заметать мусор под холодильник?"

Было это давным-давно. Лет сто назад.

Жил в степи человек. Звали его Жиенбай.

Жиенбай был бай. В смысле – буржуй. То есть богач. Олигарх на сегодняшнем языке. Причем крупный. Одних только лошадей держал, неизвестно сколько. Никто не брался сосчитать.

Тогда загоняли их в лощину Мынжылкы (Тысяча лошадей). Как только она заполнялась, выгоняли, чтоб загнать следующий табун. Так и считали – на глаз, тысячами.

Про овец вообще не задумывались. Пасутся и пасутся. Чего их считать?

И был у Жиенбая тамыр. Звали его Василий Севухин.

По-казахски "тамыр" означает – корень.

Понятно, корень может быть у растения, у дерева, у травы… У чего угодно, у любого кустика.

И у людей он есть.

Спрашивают иногда – откуда корни у тебя? То есть, чьих корней будешь? В значении – кто твои дальние предки?

Естественно, чем глубже корни, тем лучше. Поэтому казахи, представляясь, как правило, стараются углубить историю своего рода, как будто в этом есть их личная заслуга.

А еще тамыр в казахском понятийном контексте означает особенную близость между людьми. Почти родственную. Тамыр – это твой побратим. Единокровник.

Тамыр Жиенбая жил в том же Атбасарском уезде, в небольшом селении Сергеевка. Неподалеку от озера Ашыколь – Соленое озеро. Там в те годы было много русских деревень. И было в семье у Василия семеро детей, мал мала меньше.

В 1918 году Василия забрали в Красную армию. Жена осталась одна со всей своей босоногой детворой.

Времена стояли тяжелые. Война, разруха, безвластие. В степи свирепствовал голод. Каждый выживал, как мог.

Где-то громыхала война. Отголоски ее доносились до Сергеевки в неясном и зыбком тумане невеселых перспектив.

Однажды Жиенбай решил проведать семью своего тамыра и отправился к нему домой. То, что он там увидел, заставило его тут же принять решение.

- Такое дела не пойдет, - сказал он веско и без лишних расспросов погрузил всех в телегу.

Привез к себе. Поставил рядом со своей еще одну юрту, выделил кое-какую утварь для хозяйственных нужд, приодел детей, и семья Василия стала жить на новом месте, в окружении новых соседей.

Где-то во второй половине 1919 года, ближе к осени, в Атбасар пришел полк Красной Армии. В его составе прибыл и красноармеец Василий Севухин – худой, измученный, усталый, но зато живой.

Естественно, первым делом бросился искать своих. Прискакал в Сергеевку. Глядь, дверь на замке, дом запущен, окна заколочены крест-накрест.

Он к соседям:

- Где мои?

Те отвечают: не знаем, мол. Худо было. Голодали. А потом приехал твой тамыр и увез их куда-то.

Василий поскакал к Жиенбаю. Пока добирался, разные мысли в голову лезли: все ли живы, все ли здоровы, кто остался, а может, кого уже нет?

Наконец, приезжает, смотрит и глазам своим не верит. Все в порядке. Все живы. Детки подросли, вытянулись, правда, сильно на казахов стали похожи. Но это даже хорошо – крепче стали: набросились на него со всех сторон, облепили, повисли на шее. Жена плачет от счастья.

- Никогда не забуду, - кинулся Вася к Жиенбаю с обнимашками. - Ты спас мою семью. Что я могу для тебя сделать?

- Не нужно ничего, - улыбнулся Жиенбай. - Казахи добром не торгуют. Так нас воспитывали старшие. Надо помогать близким, а ты мой тамыр. Так что это просто мой долг перед тобой и своей совестью.

Наутро Василий рассказал все своему командиру. Тот удивился.

- Редкий человек, - говорит. - Надо бы с ним познакомиться. Может, ему какая помощь нужна? Нельзя такие вещи забывать.

- Конечно, - отвечает Василий. - Тем более что он попросил меня привезти к нему в гости всех своих сослуживцев.

Красноармейцы тут же засобирались и отправились в аул Жиенбая всем штабом. А тот уже наготове.

Как положено, все по-казахски: баранов зарезали, баурсаков нажарили, куырдаков наготовили, даже людей своих на знаменитую Атбасарскую ярмарку Жиенбай успел отправить – за водкой.

Красные командиры с чувством шаркнули по душе. Разговелись. Расслабились. Души их, задубелые от тягот военной службы, развернулись, и командир наутро обратился к Жиенбаю со словами:

- Ты – хороший человек. Можно сказать, даже удивительный. Говори – чем мы можем тебя отблагодарить?

Жиенбай глухо откашлялся в кулак и размеренно произнес:

- Не надо ничего, комиссар. Мне достаточно того, что вы отдохнули, настроение себе подняли. Приезжайте в любое время. Мой дом всегда открыт для вас.

- Это мы уже поняли, - кивает командир. - Но ты нас тоже пойми: так не пойдет. Добро принято отплачивать добром. Иначе оно так и останется безвозвратным. Не по-людски это.

И тогда Жиенбай задумался. Через паузу произнес.

- Понимаешь, комиссар, мы как живем: белые приходят – грабят, красные приходят – грабят. Дай мне такую защитную бумажку, чтобы никто не трогал мой скот.

Сказано – сделано. Командир тут же вытащил бумагу и размашистым почерком написал примерно следующее:

"Агыбаев Жиенбай, житель Атбасарского уезда – верный друг Советской власти. В тяжелые революционные времена оказал всемерную поддержку Красной армии и спас семью красноармейца от лютой смерти. Обижать и наказывать этого человека нельзя. Более того, следует ему оказывать всемерную поддержку и содействие".

Бумагу эту командир заверил печатью полка и чуть пониже собственноручно расписался. На том и расстались.

Прошли годы. История возымела продолжение, причем самым неожиданным образом.

Скот у него, как у бая и эксплуататора, экспрориировали еще в 1924 году, а в 1937 году и самого посадили в зиндан сотрудники Атбасарского НКВД.

Старику грозил расстрел. Тройка уже вынесла постановление.

И тогда Жиенбай вспомнил про комиссарову бумажку. Но только где ее взять? Да и сохранилась ли? Сколько воды утекло с тех пор.

Изолятор, в который его посадили чекисты, имел одно узенькое окошечко, выходящее во двор. Жена каким-то образом пробралась к этому окошку, чтобы поговорить с мужем напоследок и проститься. Но Жиенбай тут ей и говорит:

- Где та бумажка?

- В сундуке, наверно, - отвечает жена. - Как положили тогда, так и должна вроде лежать.

- Неси, - только и сказал Жиенбай. - Только побыстрей. А то можешь не успеть.

И жена на всех парах помчалась обратно в аул, перевернула все вверх дном, нашла эту справку на дне сундука и понеслась обратно. Успела к утру. За полчаса до намеченного расстрела прорвалась к энкавэдэшному руководству, положила на стол: читайте, мол! Те прочли и… отменили приказ тройки. Жиенбая отпустили, да еще и извинение попросили.

Вот так добро, сделанное двадцать с лишним лет назад, вернулось к Жиенбаю обратно.

Целая история, понимаешь. Причем – жизненная. Непридуманная.

В индуизме есть понятие – карма. Она бывает плохая, а бывает - хорошая. Многие об этом знают, читали. Слышали.

Сам я не очень религиозный человек. Скептически отношусь к разного рода ведунам и ясновидцам. С улыбкой слушаю пророчества бабы Ванги. Паша Глоба вообще вызывает у меня подозрение. Но случаются иногда в жизни события, которые невозможно объяснить рациональным языком.

В душе казахской издревле живут метафизические установки. К примеру, аруак, дух предков.

Он живет с тобой до тех пор, пока ты ходишь по этой земле. И пока ты тут ходишь, ты не только пользуешься их защитой и благосклонностью, но ты еще и отвечаешь перед потомками. Каждый твой поступок, каждый твой шаг записывается где-то там, наверху. Будешь человеком – внуки твои будут благодарить тебя. Натворишь делов грязных, наломаешь дров – на потомках аукнется. Поэтому казахи чтят и помнят дела своих предков. И стараются по жизни придерживаться этих принципов.

Правда, в последнее время я это наблюдаю все реже и реже. Что делать, времена снова поменялись. Соблазнов много, а человек слаб. Но все равно не стоит это забывать и предавать забвению. За всем стоит простой человеческий опыт. Он говорит. Он учит. Он, опять же, посылает знаки. Кто-то их видит, считывает. Кто-то – нет.

А почему я вдруг вспомнил про Жиенбая?

Потому что потом, через сколько-то лет, родится внук Жиенбая. И назовут его Маргуланом.

Маргуланом Сейсембаевым…

Ему тоже пришлось в какой-то момент несладко в этой жизни. Но, видимо, кто-то стоял за ним все эти годы, оберегая от разных напастей.

Защищал. Укрывал. Подсказывал.

В итоге спас.

От автора:

Вся эта история, конечно, интересна сама по себе. Но, на мой взгляд, она приобрела бы логическое завершение в том случае, если бы нашлись те детки, что выросли в ауле Жиенбая. Мне интересно, как сложились их судьбы. Потому что Василий потом отправился дальше со своим полком и пропал в пламени революции. О нем больше ничего неизвестно. А вот дети его…

Я хотел бы попросить тех, кто знал, слышал или имел бы какое-либо отношение к этой истории, откликнуться и по возможности пролить свет на дальнейшие события.

ЕРМЕК ТУРСУНОВ
Суббота, 18 Фев 2017,