Турецким войскам и контролируемым ими боевикам "Сирийской свободной армии" (ССА), после более, чем двухмесячных боевых действий, похоже, все-таки удается установить контроль над городом Эль-Баб (широко используется также вариант Аль-Баб - ред.). Этот расположенный в 30 километрах от турецкой границы и на таком же примерно расстоянии от г. Алеппо населенный пункт стал последней крупной твердыней так называемого "Исламского государства" (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ - террористическая организация, запрещена в РФ - ред.) на севере Сирии.

Примечательно, что взятие сравнительно небольшого города оказалось сопряженным со значительными трудностями, которые ставили немало вопросов к состоятельности турецких вооруженных сил, не говоря уже о их сирийских союзниках из ССА. Несколько раз последним удавалось закрепиться на окраинах города, но гораздо меньшие по численности и намного хуже оснащенные отряды ДАИШ неизменно восстанавливали status quo. И лишь выход сирийских войск на южные подступы к Эль-Бабу и занятие ими местечка Тадеф 11 февраля позволил туркам и их союзникам действовать по-настоящему успешно. Тем не менее, победа в Эль-Бабе открывает практически для всех участников сирийского противостояния новые трудности.

Взятием последнего укрепленного пункта ИГ на севере Сирии Турция воспрепятствовала соединению курдских кантонов Африн и Кобани. Это ослабило самопровозглашенную курдскую автономию Рожава, что на руку, как Анкаре, испытывающей проблемы с Рабочей партией Курдистана (РПК) на своей территории, так и официальному Дамаску, который так и не признал курдской автономии на своих северных территориях. Более того, свобода действий в отношении курдов, по-видимому - непременная часть соглашения между Россией и Турцией, взамен на которое последняя отказалась от открытой и систематической поддержки боевиков вооруженной оппозиции в Алеппо.

Однако на этом согласие, кажется, заканчивается, и начинаются разногласия, способные привести к самым тяжелым последствиям. Так, турецкая сторона не раз заявляла ранее и продолжает настаивать на намерении двигаться на Эль-Манбидж и Ракку, столицу "Исламского государства". Примечательно, что первый населенный пункт на данный момент контролируется курдскими "Демократическими силами Сирии", и продвижение туда турецких войск неизбежно приведет к их столкновению с курдами. Такое уже было не раз в начале проводимой Анкарой с августа операции "Щит Евфрата". Что же касается движения на Ракку, то там туркам придется потеснить не только курдов, но и сирийские вооруженные силы, которые, как было сказано выше, расположились южнее Эль-Баба. Вне сомнения, многое будет зависеть от позиции России, ее возможностей в договорах с Турцией и влияния, как на администрацию и военное руководство Башара Асада (что присутствует в достаточной мере), так и на руководство автономии Рожава (что под большим вопросом). Вместе с тем нельзя забывать и о Соединенных Штатах, и их влиянии на курдские силы Сирии. Несмотря на то, что Вашингтон в большей степени занят бесславным штурмом Мосула в Ираке, он сохраняет необходимые рычаги воздействия на курдов. Это, с одной стороны, держит в узде Турцию, т.к. в любой момент США имеет возможность в борьбе с "Исламским государством" сделать ставку именно на "Демократические силы Сирии", а не на Анкару, а с другой - саботировать усилия России и Башара Асада в их возможном штурме Ракки (что, впрочем, видится не столь реальным).

Однако Россия и Турция в Сирии - не единственные мощные внерегиональные игроки, и даже косвенным участием США список вовлеченных сторон не исчерпывается. Громадное влияние, как на сирийское правительство, так и на подконтрольные себе шиитские милиционные части оказывает Иран. И ему, в отличие от России и Турции, существующее на данный момент положение вещей нравиться не может. Во-первых, шиитское ополчение, ведомое иранскими военными советниками, хотя и сыграло важную роль во взятии Алеппо, и более ранних событиях, оказалось выведенным из города, который контролируется сирийской армией и российскими военными специалистами. Во-вторых, Иран, как и, впрочем, администрацию Башара Асада, не устраивает ни продвижение турецких войск вглубь сирийской территории, ни уже озвученное президентом Эрдоганом намерение создать зону безопасности по турецко-сирийской границе, которая будет включать в себя и бесполетную зону. И Асад, и ИРИ, помимо прочего, усматривают в этом возможность отчуждения данных территорий и их будущей аннексии. Кроме того, Турция, поддерживая суннитов "Сирийской свободной армии", в любом случае вступает в конфронтацию с проиранскими шиитскими ополченцами. Кроме того, Анкара лишь временно сняла требование однозначной отставки Башара Асада, и может выдвинуть его вновь в любой момент. Это в корне не устраивает Иран, который является союзником и партнером Сирии во многом, благодаря личным связям правящей алавитской верхушки САР с иранским руководством. В случае смены режима страна с большинством суннитского населения, вряд ли сможет быть для Ирана столь же преданным другом.

Помимо этих пока гипотетических возможностей, способных реализоваться или не реализоваться, на данный момент имеет место и факт - протурецкие силы ССА и армия Асада уже вступали в перестрелки под Эль-Бабом и в ряде других мест. И если сирийских и турецких военных их собственное командование, а также российские советники и военно-политическое руководство контролировать в состоянии, то шиитское ополчение и ССА военному командованию практически не подчиняются. Действия шиитских ополченцев координирует командир бригады Аль-Кодс генерал-майор Касем Сулеймани. Данная бригада - часть Корпуса стражей Исламской Революции, которая создана специально для проведения операций за рубежом. Что касается Сулеймани, то его считают, возможно, лучшим в мире специалистом по диверсионной работе. Именно сформированная им в Ираке шиитская милиция остановила наступление ИГ под Тикритом. Именно он, силами шиитских ополченцев в Сирии смог значительно стабилизировать положение на ее фронтах, а, по некоторых сведениям, именно Сулеймани убедил военно-политическое руководство РФ в необходимости вмешаться в сирийский конфликт. Более того, Сулеймани командовал операцией по спасению штурмана сбитого российского СУ-25 Константина Мурахтина в ноябре 2015 года. Впрочем, генерал оказывает влияния и на политические процессы и военные действия в ряде других стран - в Йемене, государствах Персидского залива, Афганистане…

Однако здесь на турецкой стороне Сулеймани противостоит также титулованный и известный своими профессиональными качествами военный - генерал-лейтенант Зекай Аксакали, командир турецких Сил специального назначения. Большая часть карьеры этого кадрового офицера прошла в борьбе против боевиков Рабочей партии Курдистана. Позже Аксакали тренировал спецназ Азербайджана. Именно там, вблизи армянской границы, он был сфотографирован, и начал превращаться в медийную и легендарную персону. Появился генерал на фото и в Джераблусе, а затем - вблизи Эль-Баба. В настоящее время Зекай Аксакали отвечает за турецкие войска и их союзников в Сирии, а также за действия протурецких группировок в Ираке. Турецкий командир спецназа, вне сомнения, серьезный военный, обладающий достаточными ресурсами и опытом для достойного противостояния своему иранскому визави. Впрочем, это - не первый квалифицированный противник, встречающийся Сулеймани, который вполне успешно имел дело, например, с Дэвидом Петреусом, бывшим командующим американскими силами в Ираке, и множеством других высокопоставленных американских, израильских и арабских офицеров. По сути, достаточно малейшей неосторожности, чтобы это противостояние из гипотетического превратилось в реальное. Тогда все усилия по достижению перемирия в Сирии и совместных действий против ИГ будут сорваны.

Впрочем, несмотря на явное противостояние в Сирии (они сходятся лишь по курдскому вопросу), Иран и Турция не склонны к открытым столкновениям, пусть и руками подконтрольных группировок, и предпочитают скорее более изящную военно-политическую игру. Тем не менее, грядущее наступление на цитадель ИГ Ракку обнажило множество противоречий между его участниками, которые необходимо решать быстро и эффективно. И здесь основную роль будут играть не чисто военные меры, а политическое маневрирование, дипломатия и гибкость каждой из сторон.

Антон Евстратов, специально для EADaily
21.02.17