Чувственность и гомоэротика: на протяжении веков в мусульманском мире процветала живая эротическая культура. Пришло время напомнить мусульманам об этих традициях.

Али Гандур (Ali Ghandour)

"Самое совершенное богопознание происходит во время полового акта", - писал один ученый из Андалусии в XIII веке. А в XVII веке индийский ученый писал: "Я узрел божье присутствие в теле женщины". Обе фразы принадлежат двум влиятельным мусульманским богословам. Трудно представить, чтобы нечто подобное озвучивали современные философы.

Ничто так четко не иллюстрирует радикальных изменений в мусульманском мировоззрении за последние 200 лет, как тема секса и эротики. Ведь до XIX века в мусульманском мире процветала живая эротическая культура, нашедшая свое отражение в поэзии, рассказах или различных справочниках.

В то время, как невозможно представить, что какой-нибудь знаток толкования Корана напишет эротический роман а-ля "Пятьдесят оттенков серого", обратившись к досовременным мусульманским традициям, мы найдем множество ученых, помимо богословских трудов сочинявших эротические произведения. На сегодняшний день многие мусульмане мало знакомы с этим наследием, по большей части сохранившемся в виде рукописей, разбросанных по библиотекам и архивам.

Открытое отношение прежних мусульман к эротике неслучайно. Даже в Коране, который мусульмане считают божественной речью, говорится о сексе. Да-да, в Коране эротика и сексуальное наслаждение рассматриваются как нечто положительное. К тому же, есть множество преданий о пророке Мухаммеде, согласно которым он давал советы своим последователям о том, как им и их женам насладиться сексуальными отношениями. Например, он делал акцент на важности предварительных ласк и велел своим соратникам лишь тогда завершать половой акт, когда и женщина испытала оргазм. Придерживаются ли его последователи и сегодня этих пророческих заповедей?

Мусульманская традиция изобилует стихами о любви и эротике, повествующих о сексуальном желании в непринужденном ключе. Любовь во всех ее проявлениях, будь то любовь к женщине или же к юноше, воспевается в бесчисленных стихотворениях. Да, Вы правильно поняли: гомоэротика была неотъемлемой частью классической поэзии, как арабской, так и персидской.

Стихи, наподобие такого, авторства арабского поэта Ибн ар-Руми:

Мое раскаяние было погублено

Юным пареньком

Нежным как веточка, сияющим как луна

Или же принадлежавшие поэту Ибн аль-Хаджаджу:

Волоски прорастают у ворот его ануса

мягкие как нежные цветы

нетронутые как девочка

были широко распространены.

Этих поэтов не приговаривали к смерти, они ни от кого не скрывались. Наоборот, они были знаменитыми литераторами своего времени, которых одни восхваляли, а другие отвергали.

Если нынешним мусульманам сказать, что некогда известные правоведы писали гомоэротические стихи, это собьет их с толку. Ведь это не соответствует ни настоящему исламу, каким они его себе представляют, ни тому образу мусульманских ученых и мусульманского досовременного общества, который сформировался у них на сегодняшний день. Они еще сильнее удивятся, если ознакомятся с ярко выраженной эротической литературой, имеющей не меньшее значение, чем индийская эротика. Мы обязаны ей произведениями, сравнимыми с Камасутрой.

Неслучайно французский философ Мишель Фуко причислял мусульманские цивилизации к тем, что знают толк в эротическом искусстве. Однако, вопрос в том, куда подевалось это искусство? Где сегодня те мусульманские ученые и поэты, что свободно пишут об эротике, как это делали их досовременные предшественники? Их поиски напрасны.

Чтобы понять это изменение сознания, нужно разобраться в том, что происходило в период с конца 18 века до начала 20 века. Для большинства мусульманских стран важнейшим событием данного периода стало появление колониальных держав. Эти державы принимали как активное, так и пассивное участие в радикальных преобразованиях.

Одним из таких преобразований была индустриализация. Она стала важным фактором реструктуризации устройства существовавших в то время социумов. Рационализация добычи сырья и его дальнейшая переработка в колониях послужили причиной образования в метрополиях новых рынков труда. Пользуясь новыми транспортными средствами и надеясь на общественный подъем, сельское население массово перемещалось в города. Это повело за собой постепенную демографическую реструктуризацию: некогда сельское население составляло большинство городских жителей. Эти люди, что справедливо и для нашего времени, отличались более низким уровнем образования и более консервативными взглядами, в отличие от городского класса. В результате многое из прежнего открытого отношения к эротике и сексуальности было утрачено.

Сельские жители переезжали в города не для того, чтобы приобщаться к культуре, а для того, чтобы работать. Даже если бы они захотели, то по большей части все равно ничего не добились бы, поскольку колониальные державы маргинализировали и частично разрушили классические образовательные структуры. Классические структуры заменили новыми образовательными системами, которые вплоть до обретения странами независимости были доступны лишь немногочисленным кругам элиты. Там изучали не эротические труды, к примеру, имама ас-Суюти или непристойные произведения арабских поэтов X века, а ценности и понятия, присущие викторианской чопорности.

Наступило новое время. А вместе с ним пришли нетерпимость к многозначности и поиск определенности. Тем самым от наследия мусульманской цивилизации просто отказались. А то, что соответствовало рациональности того времени, сохранили. Все, что ей противоречило, поносили и, как в случае с эротической традицией, объявляли извращением.

Политическое злоупотребление религией

Порядок, унаследованный от колониальных правителей, нашел свое продолжение в современных национальных государствах, сформировавшихся в течение XX века. Мусульманские общественные структуры отныне формировались в рамках государственного строя, что до сих пор было им незнакомо. Некоторые страны отличались враждебным отношением к религии. Характерным примером служат первые десятилетия существования Турецкой Республики, упразднившей многие старинные структурные образования Османской империи. Однако лево-националистические режимы во многих арабских странах также способствовали подавлению классического понимания ислама.

А в ответ на диктатуру этих государств возникло то, что сегодня мы называем исламизмом. Исламизм, притворяющийся подлинной версией ислама, по сути является воплощением того, каким мог бы быть современный ислам. Ведь то, что делали теоретики исламизма, ничем не отличалось от того, что делали идеологи левого или правого крыла: в центр мировоззрения они ставили идею, а не человека.

Образ мыслей мусульман в XIX веке отличался тем, что ряд идей, то есть истин, могли существовать параллельно. По словам исламоведа Томаса Бауэра, благодаря терпимости к многозначности, определявшей образ мыслей мусульман того времени, не только теологические рассуждения отличались определенным разнообразием, но и образ жизни и мышления. Именно эти аспекты в идеологизированной форме ислама позже были поставлены под сомнение.

Мусульманские идеологи верят лишь в единственно верное толкование ислама, которое они превращают в абсолютную идею, вокруг которой должно вращаться общество. Прикрываясь этой идеологией, по сей день попирают наследие мусульманской цивилизации, не в последнюю очередь этим занимаются и террористические группировки, такие как Исламское государство (ИГИЛ) (запрещена в России - прим. ред.), исповедующие, быть может, самые извращенные формы этой идеологизации.

Табу сексуальности

Еще одним постколониальным феноменом является слияние религии и современного государства. Этот феномен повел за собой ранее неведомую институционализцию ислама. На протяжении столетий мусульманская традиция не знала никакой клерикальной опеки. Но сегодня в таких странах, как Саудовская Аравия или Иран сформировались отношения между религией и властью, характерные для христианского Средневековья. Так, арабские или иранские ученые имеют в своих руках как законодательную, так и исполнительную и судебную власть, которой они нередко злоупотребляют.

Например, запрещая эротику и любые обсуждения на данную тему, они стремятся обслужить определенный круг клиентов, чтобы предстать в качестве истинного "исламского государства". Даже открытые обсуждения сексуальности они объявили абсолютным табу. Однако именно эту "абсолютность" халифы, правившие в Багдаде в период между 8 и 10 столетиями, подвергали сомнению, и не только в отношении обсуждения эротики и хвастовства знаменитых поэтов, воспевавших гомоэротику - у некоторых халифов у самих были любовники мужского пола.

Секс и любовь как либеральная ересь

Отношение к исламу, как к идеологии, с помощью которой можно управлять современным государством, привело к кастрации цивилизационной стороны ислама. Такой ученый, как аль-Набулси (умер в 1731 году) в современной Саудовской Аравии или в Иране не смог бы опубликовать свою книгу под названием "Благородное предназначение любви".

В этой книге он обосновал восхищение красотой мужчины как с нормативной, так и с мистической точки зрения. Причем речь идет не о гомосексуальном половом акте, а об однополой платонической любви и привязанности. Что для аль-Набулси было богословием, для современных мулл - либеральная ересь. Проклиная все то, что они прозвали западным и дистанцируясь от этого, эти люди отрекаются от собственных традиций.

Таким образом, можно сделать следующий вывод: табуирование эротики в мусульманских странах и во многих мусульманских обществах на Западе проистекает из отказа от собственных традиций. То, что сегодня называют традиционным, на самом деле представляет собой набор искажений, которые можно понять, лишь разобравшись в изменениях, произошедших за два последних столетия.

Структуры власти от семьи к государству

В ходе обсуждения моей книги "Наслаждение и благосклонность" с мусульманами на Западе я несколько раз слышал от них, что они не делают из этой темы табу и что это проблема существует лишь в мусульманских странах. Чтобы обосновать свое мнение, они упоминают о том, что половое воспитание совершенно спокойно включают в уроки религии. Помимо того, что это воспитание по-прежнему не имеет серьезного значения, такое отношение к данной теме - это именно то, что я понимаю под табуированием. Ведь, говоря о сексе и эротике, мы имеем в виду не только нормативные и медицинские обсуждения. Это именно то, что Фуко критикует как дискурс о сексе, носящий научный характер, окрестив его "Scientia sexualis".

Табуирование здесь явно имеет место и оно черпает свои силы из структур власти, начинающихся в семье и заканчивающихся в государственных учреждениях. Когда речь идет об эротике, то подразумевается не только секс, но и определенная эстетика, а также искусство говорить о ней и наслаждаться ею. На уроках этому не научат, а овладеть этим искусством можно лишь в том случае, если оно снова станет частью мусульманской культуры, которая на данный момент страдает от мании контроля и злоупотребления религией.

И романтизация прошлого в качестве решения здесь не подойдет. Как и идеологизация религии. Решением может стать развитие идей досовременного мусульманского общества с целью исправления различных отклонений от традиций за последние два столетия без отказа от истории и современности.

Али Гандур - научный сотрудник и аспирант Центра исламской теологии Университета Мюнстер.
Die Zeit, Германия
16.02.17