Как стало известно, первый свой визит в качестве главы узбекского государства Шавкат Мирзиеев совершит в Казахстан. В принципе, достаточно логичный шаг, особенно если учесть, что мы – ближайшие соседи. Вместе с тем не является секретом тот факт, что взаимоотношения между нашими странами с момента обретения ими независимости не были столь уж безупречными. Случалось всякое, хотя на официальном уровне обе стороны всегда старались соблюсти политес по отношению друг к другу. Нынешний приезд узбекского лидера примечателен по двум причинам. Во-первых, это первый визит Мирзиеева в качестве официального руководителя Узбекистана. А во-вторых, с момента начала посткаримовской эпохи он продемонстрировал стремление к перезагрузке взаимоотношений с соседями по региону.

Мы попросили отечественных экспертов высказать свое мнение в контексте предстоящего визита, адресовав им следующие вопросы:
1.Как в целом вы оцениваете качественное наполнение взаимоотношений Казахстана и Узбекистана на сегодняшний день? Оно достаточное или, напротив, не соответствует географической близости наших стран?
2.Не секрет, что обеим странам исторически присущ дух соперничества за лидерство в регионе - как на государственном уровне, так и на уровне первых руководителей. С вашей точки зрения, эта тенденция сохранится или же ситуация изменится с учетом необходимости региональной интеграции? Чего в этом плане (каких конкретных результатов) можно ожидать от предстоящего визита узбекского президента?
3.Судя по первым шагам президента Мирзиеева, его внешнеполитический курс нацелен на расширение сотрудничества с соседями по региону. Можно ли это назвать отказом от политики изоляционизма, которой придерживался его предшественник? И чем это можно объяснить – стремлением к большей открытости или признанием бесперспективности прежней политики?

Рустам Бурнашев,

политолог
1.По моему мнению, политическое взаимодействие двух стран было выведено на достаточно высокий уровень в рамках взаимоотношений Ислама Каримова и Нурсултана Назарбаева. К концу "нулевых" годов двум странам удалось уйти от стереотипов и мифов 1990-х, осложнявших, а зачастую и мешавших развитию двусторонних отношений. Например, таких, как необходимость "региональной интеграции" в рамках пяти государств, "нелегальное лидерство" и т.д. Итогом этого стало подписание в 2013 году Договора о стратегическом партнерстве между Узбекистаном и Казахстаном.

Уже после подписания данного документа встал вопрос о необходимости перевода достигнутого прогресса с политического уровня на "технический". То есть на уровень взаимоотношений конкретных хозяйствующих субъектов, научных структур, отдельных граждан. Это вопросы взаимных инвестиций, реализации научных проектов, признания дипломов об образовании, миграционные вопросы. По моему мнению, именно на этом, "техническом", уровне развитие двусторонних отношений не может считаться оптимальным.
2.Как я уже отмечал, идея некоего "лидерства в регионе" – миф 1990-х годов, имеющий в своей основе некое соперничество, которое было между Ташкентом и Алма-Атой в рамках Советского Союза. Сейчас ни о каком соперничестве в плане борьбы за "региональное лидерство" речь не идет. У обеих стран есть потребность в двустороннем сотрудничестве, которое в перспективе может стать определяющим для Центральной Азии в целом. Очевидно, в рамках любого сотрудничества есть место конкуренции. Но никак не за эфемерное "лидерство".
3.Вынужден не согласиться с вами и в этом вопросе. Я не могу назвать внешнюю политику Ислама Каримова "политикой изоляционизма". Да, первый президент Узбекистана с конца 1990-х – начала 2000-х годов не был склонен поддерживать многосторонние форматы международного сотрудничества. И на то у него были свои резоны: в подобных структурах, особенно охватывающих постсоветское пространство, как показал опыт, решения не носят эффективного характера, их принятие затягивается, их участники вынуждены идти на слишком значительные компромиссы и уступки. С другой стороны, многие участники этих структур продемонстрировали неготовность согласовывать между собой решения, затрагивающие всю организацию в целом.

Но, дистанцируясь от многосторонних структур, Узбекистан при Исламе Каримове активно продвигал контакты и сотрудничество на двусторонней основе. Таким образом, ни о каком изоляционизме тут речь не шла. Более того, и Шавкат Мирзиеев не говорит, что он откажется от такой специфики внешней политики: он, как и Ислам Каримов, делает ставку именно на развитие двусторонних форматов.

Лидия Пархомчик,

старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института:
1.Чтобы ответить на этот вопрос, можно обратиться к данным статистики. Так, согласно последней информации Комитета по статистике Казахстана, доля Узбекистана в общем товарообороте страны в 2016 г. составила 2,4%, что эквивалентно $1,510 млрд. Для сравнения: в 2015 г. общий товарооборот двух стран в денежном выражении составил $1,667 млрд (2,2%), а годом ранее - $2,101 млрд (1,7%). За последние пять лет самый высокий уровень товарооборота между партнерами был зафиксирован в 2013 г. – тогда он достиг $2,115 млрд. При падении показателей торговли в долларовом выражении отмечается устойчивый тренд на увеличение доли Узбекистана в общей структуре внешнеторгового оборота Казахстана. При этом среди торговых партнеров РК в Центральной Азии Узбекистан уверенно сохраняет лидирующие позиции, почти в два раза опережая ближайшего "конкурента", а именно Кыргызстан. Однако в сравнении с уровнем товарооборота РК с такими соседними странами, как Россия ($12,63 млрд) и Китай ($7,88 млрд), показатели казахстанско-узбекской торговли не выглядят впечатляющими.

Здесь напрашивается вывод о недостаточно эффективном использовании потенциала торгово-экономического взаимодействия Астаны и Ташкента. Однако в данном направлении наметился некоторый прорыв. Сохраняя намерение довести уровень торгового взаимодействия до $5 млрд к 2020 г., в ходе последнего заседания совместной межправительственной комиссии по двустороннему сотрудничеству стороны обозначили ряд мер стимулирующего характера. Здесь особо хочется выделить наличие намерений существенным образом улучшить транспортно-логистический сегмент двустороннего взаимодействия. К примеру, стороны готовятся возобновить автомобильное сообщение по проходящей через территорию Мактааральского района Казахстана трассе М-39, которая не использовалась более десяти лет; запустить скоростное ж/д сообщение Алматы – Ташкент; увеличить частоту авиарейсов по маршруту Астана – Ташкент до шести раз в неделю; оптимизировать автобусное сообщение между двумя странами. Не стоит объяснять, что снижение уровня транспортного сопротивления посредством повышения уровня логистических и транспортных услуг и согласования тарифной политики на транспортировки является одним из ключевых факторов, способствующих наращиванию взаимного товарооборота.
2.Нужно отметить, что конкурентная борьба между Казахстаном и Узбекистаном за лидерство в регионе всегда носила довольно условный характер. В силу наличия существенных различий в "профориентировании" и экономическом устройстве двух стран Астана и Ташкент практически не являлись прямыми конкурентами в плане борьбы за привлечение иностранных инвестиций и реализации различного рода международных проектов. Речь здесь в большей степени может идти о соревновательности в плане результативности мер по наращиванию экономического потенциала и темпов роста макро­экономических показателей. При этом на межличностном уровне, особенно в последние несколько лет, между первыми президентами Казахстана и Узбекистана были достигнуты более доверительные отношения. Говоря же о современной ситуации, можно предположить, что для РК в силу сохраняющегося спада в его экономике активизация дискурса борьбы за лидерство в регионе с Узбекистаном, рост ВВП которого, по данным узбекской стороны, составил в прошлом году порядка 7% (тогда как в Казахстане – около 1%), может оказаться заведомо проигрышным вариантом.
3.Прежде всего нужно отметить, что преемственность внешнеполитического курса красной линией проходила через предвыборную платформу Шавката Мирзиеева и в дальнейшем легла в основу приоритетов внешней политики, озвученных им уже в статусе действующего главы Узбекистана. В данных обстоятельствах можно предположить, что ряд геополитических установок Ташкента в среднесрочной перспективе останутся неизменными. Однако, как справедливо было отмечено, после завершения периода транзита власти Узбекистан предпринял ряд мер по нормализации отношений с ближайшими соседями в лице Таджикистана и Кыргызстана, что, собственно, и привело к возникновению дискурса о завершении эры изоляционистской политики страны. Вместе с тем следует четко понимать, что объявление намерений об активизации переговорного процесса по наиболее проблемным точкам взаимодействия является лишь первым шагом к реальной нормализации межгосударственных отношений. Сторонам предстоит пройти долгий путь к восстановлению утраченного доверия и взаимопонимания. Наглядным примером здесь могут служить попытки Ташкента и Душанбе восстановить воздушное сообщение. После проведения "тестового" полета по маршруту Душанбе – Ташкент таджикской компании Somon Air было отказано в осуществлении первого регулярного рейса в Узбекистан, аналогичная судьба постигла и второй запланированный рейс в Ташкент. И, хотя причиной отказа, названной узбекской стороной, стало невыполнение таджикским авиаперевозчиком официальных бюрократических процедур по оформлению перелета, подобный инцидент лишний раз свидетельствует о сохраняющемся негативном багаже прошлого у соседей по региону.

КЕНЖЕ ТАТИЛЯ