Новые времена порождают новые явления, но даже при этом возникновение некоторых из них было бы очень трудно представить еще несколько лет назад. Массовый психоз, называемый "ватничеством", может быть отнесен к ним без всяких сомнений. Зародившись как сугубо внутрироссийский феномен в формате исторически традиционного противостояния славянофилов и "западников", это явление за считанные годы шагнуло далеко за пределы России. И сегодня можно смело констатировать: "ватничество" дало обильные всходы на всем постсоветском пространстве.

Правда, следует отметить, что найти хоть какое-то более или менее четкое определение рассматриваемой категории очень сложно, поскольку существует большой разнобой в суждениях и характеристиках. Связано это с тем, что в условиях российской общественно-политической действительности она имеет одни оценочные критерии, а за пределами РФ – несколько иные. Что, впрочем, вполне объяснимо с точки зрения формальной логики.

Поскольку для нас любопытным представляется именно внешний аспект распространения этого явления, мы решили попытаться понять, почему "ватниками" становятся люди, живущие за пределами РФ, в частности в Казахстане. Что ими движет? Какова мотивация их приверженности философии "ватничества"? Какое она имеет наполнение?

Для начала мы решили конкретизировать, а точнее, несколько сузить значение категорий "ватники" и "ватничество" применительно к гражданам постсоветских стран, в большинстве своем не являющимся этническими русскими. С нашей точки зрения, базовым может служить следующее определение: "ватники" - это те, кто безоговорочно приветствует нынешнюю политику Кремля по отношению к постсоветскому пространству. Речь идет о политике, которая базируется на неприятии факта распада СССР, необходимости исторического реванша и маскируется под лозунгом восстановления былого величия и собирания так называемых "русских" земель. Понятно, что такая формула не претендует на всеобъемлющий характер и уж тем более на научность. Но тем не менее…

Итак, почему же "ватниками" становятся люди, не принадлежащие к "русскому миру"? На наш взгляд, в этом нет никакого противоречия. Дело в том, что большая часть этого, условно говоря, "нерусского" мира есть, по сути, результат (или продукт) русификации, которая стала крае­угольным камнем так называемой ленинской национальной политики. Мы не будем давать ей оценок и скажем лишь, что, во-первых, это исторически состоявшийся факт, а во-вторых, что эта политика проводилась весьма эффективно (если кто-то не согласен, то может взять последнее слово в кавычки). Именно русская культура и русский язык стали "окном" в большой мир для миллионов "инородцев", которые, соответственно ,впитывали и ментальные ценности "русского мира". Кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени. Например, можно вспомнить, что такие рес­публики Закавказья, как Грузия и Армения, даже в самые пиковые периоды политики русификации сумели сохранить свою мононациональность, а, следовательно, и моноязычие. Чего не скажешь о Казахстане или Кыргызстане, для многих граждан которых русский язык стал фактически родным. Ведь, как утверждают ученые, им может считаться только тот язык, на котором человек думает.

Апелляция к советскому опыту, а именно это является одним из фундаментальных идеологических посылов философии "ватничества", имеет еще одну сторону – социальную. Не секрет, что именно на этой составляющей базируется явная или латентная ностальгия по недавнему прошлому, которой в той или иной степени подвержены все, кто вышел из советской шинели. Понятно, что тут есть глубокая социально-психологическая подоплека. Не откроем Америки, если скажем, что многие десятилетия социальной защищенности и гарантированных социальных преференций породили в нашем обществе устойчивую тягу к патернализму. И когда в одночасье "красная империя" рухнула, это было довольно болезненно воспринято миллионами граждан СССР в возрасте от 25 и старше. Просто в силу того, что они элементарно выпали из привычной системы ценностей. Причем многие из них так и не смогли полноценно вписаться в безжалостные рыночные реалии. Умом они понимали, что все изменилось, но на уровне подсознания так и не смогли прийти к консенсусу с новой эпохой. И пропагандистские технологии сегодняшних хозяев Кремля очень тонко и умело играют на этих струнах.

Один лишь пример из жизни. У автора этих строк есть знакомые, проживающие в одном из северных регионов Казахстана. Недавно довелось поговорить с ними. Выяснилось, что их дети чуть ли не поголовно перебрались на постоянное место жительства в Россию. А ведь взять и уехать на чужбину - очень непростое решение для любого человека. Тем более для представителей традиционного казахского общества. Аргументация собеседников не то чтобы поразила, но заставила задуматься. Смысл ее незатейливый, но очень поучительный. Звучит она приблизительно так: "А что здесь нашим детям делать, хоть это и Родина? Работы нет, на жилье не накопить, карьерных перспектив никаких. А там и работу дают, и жилье предоставляют, есть перспективы служебного роста, да и с гражданством особых проволочек нет". То есть простых людей уже мало интересуют такие категории, как патриотизм, ответственность за судьбу Отечества и т.д. Им чужд всякий пафос, они хотят элементарных вещей, из которых в общем-то и состоит жизнь обычного человека. И стоит ли после этого удивляться тому, что "ватничество" получило распространение и среди наших сооте­чественников?

Это явление (неважно, в Казахстане или в какой-то другой стране постсоветского пространства) питается во многом тем обстоятельством, что завышенные ожидания от суверенитета не оправдались по целому ряду параметров. Конечно, это касается в основном представителей старшего и среднего поколений, помнящих такие вещи, как социальная справедливость и социальные лифты. Хотя кое-кто из сторонников либеральных идей именует это тоской по уравниловке, такие утверждения выглядят весьма спорными и даже сомнительными. Но в контексте рассматриваемого явления возникает другая любопытная коллизия: "фейсбучные" и прочие креаклы, кухонные дискутанты, касаясь этой темы, третируют "ватников" и подают исповедуемую ими философию как ретроградский, чуть ли не троглодитский образ мировосприятия. А также как сугубо пророссийское и антизападное (читай, антиамериканское) явление.

В этом есть некое рациональное зерно. Хотя бы потому, что сегодняшняя Россия далеко не самая передовая в технологическом плане страна, она испытывает множество проблем внутреннего характера, в том числе трудноразрешимых. И как раз на это особенно любят напирать ярые критики "ватничества". Однако именно здесь возникает один вопрос, пока еще гипотетический, но способный однажды стать жизненно важным. Особенно с учетом того не очень приятного для нас факта, что мы, как и россияне, отнюдь не можем служить притягательным примером для остального мира. И тем более сегодня, когда геополитические конструкции послевоенного мироустройства летят в тартарары, когда впереди маячит угроза третьей мировой, пусть даже и гибридной, войны. А звучит этот вопрос так: на кого мы, Казахстан и казахстанцы, можем в случае чего опереться? Пусть даже в обмен на богатства наших недр или что-то еще. Ответ однозначен…

А может, кто-то видит вариант сцепки с Великим восточным драконом? Или с исламской уммой, переживающей смутные времена? Но, помилуйте, жить и особенно работать, как тот же китаец или даже саудовский араб (который работает как менеджер) мы же попросту не сможем! Это первое.

Второе. Да, возможно, нынешнее поколение нашей молодежи не приемлет "ватничества", и такое отторжение перейдет к следующему. Но тут нет какой-то идеологической подоплеки, поскольку наблюдаемое сегодня казахское "антиватничество" не является продуктом теоретических разработок, а есть, по сути, банальный (фактически бытовой) национализм, который, согласно исторической логике, рано или поздно может привести к большому внутреннему конфликту.

Пока же у нас все оборачивается бегством молодежи из Казахстана. Причем молодежи всех национальностей. Впору задаться вопросом: "Что лежит в основе этого процесса, столь грустного для будущего нашей страны?". Ответ более чем очевиден: молодежь в силу присущего ей прогрессивного мышления прекрасно осознает, что все возможности с точки зрения перспективного образования и технологического прогресса имеются не у нас, а в более развитых странах. В том числе и в России. Которая к тому же не раз даже на памяти здравствующих сегодня людей демонстрировала способность к реанимации утраченного, казалось бы, потенциала.

Вспомним народную мудрость: рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Поэтому наши продвинутые соотечественники, умом и интуицией предвосхищая будущее, уже вынесли вердикт: "ватничество" само по себе, может, и малосимпатично, но оно на самом деле менее разрушительно, чем то, что стихийно вызревает в недрах нашего общества. И потому "ватничество", дающее пышные всходы на нерусской почве, можно квалифицировать как проявление самого обычного инстинкта самосохранения. Который, кстати говоря, не раз спасал нашу нацию в годину самых лихих испытаний.

Мы не претендуем на то, что наша трактовка феномена "ватничества" в казахской среде является бесспорной и окончательной. Поэтому рассчитываем на продолжение дискуссии по этому вопросу с участием как представителей экспертного сообщества, так и соотечественников с активной гражданской позицией.

Мади Алимов
15.03.17