Начало 2017 года отмечено всплеском активности политической и общественной жизни в нашей стране. Конституционная реформа, передача части полномочий от президента к Парламенту и Правительству, громкие коррупционные скандалы, кадровые перестановки - об этих и других вопросах мы поговорили с известным казахстанским экспертом...

Начало 2017 года отмечено всплеском активности политической и общественной жизни в нашей стране. Конституционная реформа, передача части полномочий от президента к Парламенту и Правительству, громкие коррупционные скандалы, кадровые перестановки - об этих и других вопросах мы поговорили с известным казахстанским экспертом, политологом, автором сборника "Кто есть кто в Казахстане?" Данияром Ашимбаевым.
VOX: У некоторых наших соседей по СНГ, например, в Кыргызстане, Узбекистане, Азербайджане, Таджикистане, также недавно прошли конституционные реформы. Они были направлены на усиление центральной президентской власти. В Казахстане идет обратный процесс. С чем, по Вашему мнению, это связано?
- В Кыргызстане как бы идет усиление центральной власти, но там государство достаточно слабое, и две прошедшие революции не слишком положительно сказались на устойчивости власти. В то же время я бы не сказал, что у нас идет процесс передачи полномочий президента. Если посмотреть внимательно, то речь идет скорее об укреплении этих полномочий. Например, Парламент будет избирать омбудсмена, но делать это он будет по представлению президента. Президент передал правительству такие функции, как утверждение государственных программ, но нужно понимать, что у нас есть разные программы, часть из которых утверждает президент, есть утверждаемые правительством. Или единая система оплаты труда. В целом это не самые значимые полномочия. По сути эта реформа напоминает поправки, внесенные в 2007 году. Тогда тоже была объявлена реформа, много говорили о "передаче полномочий". Но если посмотреть внимательно, то президент тогда многие полномочия у Парламента изъял. Расширение же произошло за счет неключевых сфер. Всю реформу 2017 года можно свести к тому, что она увековечивает историческую роль Первого президента, ради чего, собственно, все и затевалось. Если бы изначально в реформу внесли только этот вопрос, он мог бы вызвать негатив и подтрунивания в СМИ и социальных сетях. А здесь на активное обсуждение вынесли 26-ю статью (прим. авт. - Право на частную собственность), по ней прошла достаточно яростная дискуссия, которая, кстати, тоже ни к чему не привела. Все остальные перераспределенные полномочия серьезного значения не имеют и ключевых вопросов не затрагивают.
VOX: Есть мнение, что передача части полномочий, относящихся к экономической и социальной сферам, направлена на снятие ответственности центральной власти в случае негативного развития экономической ситуации в стране.
- Подобные мнения высказывались неоднократно, но я с ними не согласен. Это лишено практического смысла. С одной стороны, у нас исторически так повелось, что общественное мнение связывает экономические проблемы с деятельностью акиматов и Правительства. Деятельность президента связывается с внешнеполитической сферой, общей стабильностью, межнациональным согласием и т. д. В любом случае при крупных экономических провалах ответственность лежит на всех: акимах, премьер-министре и главе государства. Проходящая реформа скорее избавит президента от части рутинной бумажной работы. После принятия государственных программ у нас выходит множество постановлений, регулирующих их работу. Порой таких документов выходит до сотни. Выглядит вполне логичным, что правительство разрабатывает программы и само вносит в них изменения. Это может снизить контроль, но нужно будет смотреть на систему мониторинга со стороны администрации президента.
VOX: Насколько усилится роль Парламента в связи с проведенными реформами?
- Не думаю, что роль Парламента значительно усилится. Если бы речь шла о том, что, победив на выборах, некая партия выдвигает на пост премьер-министра своего кандидата, и этот кандидат работает, отчитываясь только перед Парламентом, - это было бы прописано в конституции. В действующей теперь конституции сказано, что Правительство слагает свои полномочия перед вновь избранным Парламентом. В старой редакции было указано, что слагают полномочия перед президентом, но, по сути, кандидатуру нового премьер-министра предлагает президент. Парламент может отклонить эту кандидатуру, но за последние двадцать лет не было случая, чтобы они отказывали президенту. Последний подобный случай был в 1994 году, когда депутаты не утвердили кандидата в вице-премьеры; ну и в 1990-м одного министра "срезали". Норма, что президент может отправить Правительство в отставку, идет без "согласования". То есть президент, назначив главу Правительства с согласия Парламента, может в любой момент отправить его в отставку. Это же касается акимов и большинства министров.
VOX: Стоит ли в ближайшее время ожидать усиления борьбы внутри Парламента и оживления политической жизни в Казахстане?
- Борьба внутри Парламента никакого отношения к политической жизни не имеет. Равно как и партийное строительство, оно у нас уже четко "устаканилось". Существует одна большая партия, две средних и некоторое количество маленьких, которые никого не интересуют. Наша политическая борьба идет не по традиционным парламентским и межпартийным схемам. Это, по сути, борьба между политико-финансовыми и региональными группами и кланами.
VOX: Почему при утверждении конституционных реформ решили обойтись без референдума?
- Референдум требуется в случае принятия поправок, затрагивающих основы конституционного строя. Никаких кардинальных законодательных изменений, требующих референдума, у нас не было. Очень часто предлагаются инициативы, которые заранее станут непопулярными - например, пожизненное президентство, переименование Астаны или что-то в этом роде. Потом на контрасте выступает президент, отвергает эти инициативы, предлагает что-то другое и все подхватывают, говоря, как это хорошо и демократично. Кто-то озвучивает идею, которая ни у кого не вызывает энтузиазма, все по этому поводу ломают копья, а потом выходит президент и предлагает тот вариант, который изначально и должен был прозвучать. Так получилось и с референдумом. Кто-то предлагал, но проведение референдума изначально не планировалось.
VOX: Существует ли возможность проведения досрочных парламентских выборов?
- Большого смысла в досрочных выборах нет. Во-первых, это довольно большие расходы, во-вторых, итог выборов можно предсказать заранее. Процентов восемьдесят возьмет "Нур Отан", по восемь–десять - "Ак жол" и "КНПК", остальные получат что-нибудь в районе нуля. На сегодняшний день у нас нет партии, имеющей сильную программу, финансовую поддержку и харизматичного лидера, которая смогла бы конкурировать с "Нур Отан" и Назарбаевым. Такие партии, как "Ауыл" или "Бiрлiк" существуют только в контексте выборов. Всегда нужны те, кто займет последнее место и не будет этим возмущаться.
VOX: Что вы можете сказать о кадровых перестановках в Правительстве? Появляются ли новые фигуры, которые в дальнейшем могут оказать существенное влияние на судьбу Казахстана?
- Если рассматривать период, начавшийся с конца прошлого года, то у нас появился новый премьер-министр Сагинтаев. Это человек достаточно опытный и в крупных скандалах не замешанный. Он сразу был зачислен в когорту преемников, и этот статус его самого, по-моему, немного пугает. Прежний премьер Масимов возглавил КНБ - орган, который сегодня накачивается дополнительными полномочиями. Рассматривается уже третий закон, расширяющий компетенцию КНБ. Таким образом работает старая система сдерживаний и противовесов. Что касается прочих назначений, то речь идет о перестановках номенклатурных работников средней руки. Многим кажется, что у нас на должностях сидят одни и те же люди, но на самом деле это не так. Если мы посмотрим на Правительство, то его состав постоянно меняется, идет ротация. Министерские портфели получают люди, которых еще десять лет назад никто не знал. Идет постоянный процесс обновления.
- Важным событием, конечно, является уход Тасмагамбетова на должность посла в РФ. Это назначение можно расценивать двояко. С одной стороны, как ссылку, с другой, как выведение из-под удара. В последнее время Тасмагамбетов часто оказывался в центре событий, не всегда положительно влиявших на его имидж. Ситуация у нас такая, что опала может стать ступенькой для взлета, а неожиданный подъем - оказаться причиной сокрушительного падения. Наш президент находится на своей должности уже 28 лет, и по последним заявлениям видно, что уходить он никуда не собирается. В недавнем интервью он дал понять, что обдумывает выборы 2020 года. За это время было несколько волн наследников, из них некоторые вышли на пенсию, некоторые ушли из жизни, кто-то сбежал, проиграв аппаратные войны. А Первый президент по-прежнему у руля и жестко руководит командой, кого-то поднимает, кого-то смещает и расслабиться не дает. Политическая борьба у нас напоминает правила игры в квиддич из книг про Гарри Поттера. Все бегают по полю, добиваясь локальных успехов и терпя тактические поражения, но наступает момент, и игру выигрывает единственный, поймавший золотой мячик. Смысл всей прочей борьбы - сгонять лишний жир и быть всегда в тонусе, но из команды можно вылететь, и тогда ты утратишь возможность поймать золотой мяч.
VOX: Появляются ли в высших должностях какие-то новые люди?
- Круг высшего руководства уже сложился. Новые люди появляются на должностях акимов, да и то нельзя сказать, что это неопытные кадры, возникшие из ниоткуда. Возьмем, к примеру, Малика Мурзалина. С марта текущего года он стал акимом Акмолинской области, сменив на этом посту ветерана Кулагина. Мурзалин закончил МГИМО, работал в посольстве в Москве, был первым заместителем акима СКО, руководителем аппарата Управления делами президента, ответственным секретарем Агентства по делам религий. Его послужной список говорит о том, что, помимо хорошего образования, он имеет дипломатический, региональный и политико-административный опыт и возможности лоббировать интересы региона в центре, при этом четко проводя линию центра. Вспомните: аким Алматы Бауыржан Байбек; у него тоже была хорошая школа: заместитель руководителя Администрации президента, первый заместитель председателя партии "Нур Отан" - это посты, на которых сложно отсиживаться в кустах. И акимат неплохо работает, хотя Байбека встретили сначала без энтузиазма - "он ведь не хозяйственник". Но здесь важно еще умение управлять и понимание политической системы и ее ресурсов.
VOX: Несколько недель назад произошла смена акимов ряда регионов. С чем это связано и будет ли эта тенденция продолжена?
- Тенденции как таковой здесь нет. Можно сказать, что накопилось, и это плановая ротация. Назначение акима - это ответственность центральной власти перед местными элитами. Можно ошибиться с назначением министра и даже премьера, но назначение акима всегда должно быть очень продуманным. Акима нельзя менять каждые полгода. У нас были случаи, когда в одной из областей за короткое время сменились три акима. В итоге президенту пришлось практически извиняться за частую смену руководителей. Бывают ошибки и здесь, но их стараются тщательно избегать. Решение по акимам принимает лично президент и делает он это не с бухты-барахты. Если посмотреть на биографию самого президента, видно, что он и сам прошел огромную школу руководящей работы на самых разных уровнях. По его мнению, кандидаты на ключевые должности должны пройти хотя бы такую же школу. Чтобы люди, находясь в своих должностях, могли принимать самостоятельные решения. Последние четыре назначения показывают, что стиль выдвижения поменялся. Помимо хорошего образования, от кандидата требуется практический опыт региональной работы.
VOX: Многие годы у нас говорили о борьбе с коррупцией, но не было громких уголовных дел и привлечения к ответственности чиновников высшего ранга. В последнее время мы видим серию таких громких дел. Говорит ли это о том, что эта борьба стала более эффективной?
- Не все аресты последнего времени связаны с коррупцией. Есть дела, которые ведет КНБ, и они связаны отнюдь не с коррупционными статьями. Говоря о борьбе с коррупцией, следует понимать, что на определенном уровне сажать можно каждого. К примеру, некий район получил 50 миллионов тенге на строительство школы, но внезапно сгорела больница, и деньги перебросили туда, не дожидаясь постановления Правительства. И вот мы уже имеем нарушение бюджетного законодательства и нецелевое использование средств. Школу в итоге не построили, но больницу-то отремонтировали. Виноват ли в таком случае чиновник, принимавший решение, и нужно ли его привлекать к ответственности? Частые "посадки" способствуют тому, что люди боятся принимать решения, и это негативно сказывается на практической работе. Бывает, что на скамье подсудимых оказывается начальник, а показания дают подчиненные, хотя по виду этих подчиненных можно сказать, что именно они и проводили эти схемы, а шеф мог быть и не в курсе. Зато они дали показания, сами снялись с крючка, а шеф сел.
Коррупцию сейчас стало очень сложно доказать. Классические коррупционные схемы используют только идиоты. Коррупция эволюционирует, приобретает новые формы и использует нетрадиционный инструментарий. Возникает ситуация, когда почувствовать можно, но доказать нельзя. Я не оправдываю, просто когда процесс переходит в судебную стадию, видно, что следствие не всегда хорошо подготовилось и собрало убедительную доказательную базу.
VOX: Какие перспективы имеет Евразийский союз но фоне обострившихся отношений между его основными участниками, например, между Россией и Беларусью?
- Евразийскому союзу не так много лет, но работа по его созданию идет довольно давно. Многие соглашения датируются 90-ми годами. Определенные договоренности существуют еще с новоогаревских встреч. Некоторые соглашения заключались в рамках СНГ, а теперь просто трансформировались под новые реалии. Существуют межличностные отношения руководителей тех или иных стран, есть вопросы, оставшиеся со времен распада СССР. Ворох проблем - национальных, экономических, региональных, коррупционных - до сих пор тяжким грузом лежит на межгосударственных вопросах. К Евразийскому экономическому союзу шли долго, но самому единому экономическому пространству не так много времени. Сейчас многие говорят, что падает товарооборот, но его измеряют в долларах. Девальвации прошли везде, соответственно, курс национальных валют изменился. Если пересчитать все с учетом девальвации, товарооборот находится как минимум на прежнем уровне. Многие старые и новые производства наших стран являются как бы взаимозаменяемыми, что приводит к конкуренции внутри ЕАЭС. Экономики стран-участниц союза еще даже не до конца отошли от распада СССР, разрушены экономические связи, исчезли многие производства. Все это - болезни роста. Европа к созданию ЕС шла долгие десятилетия, и до сих пор многие проблемы и противоречия остаются нерешенными. В ходе реализации проекта Евразийского союза у нас постоянно будет какое-то конфликтное поле; другой вопрос, что все это может решаться переговорным процессом. Огромный опыт решения интеграционных вопросов накоплен всеми странами-участницами союза.

Святослав Антонов, 30 марта 17