У российских инвесторов появился шанс наладить бизнес в Узбекистане, где до сих пор РФ представлена крайне слабо. Перед визитом в Москву нового президента страны Шавката Мирзиеева Ташкент неожиданно объявил о подготовке соглашений в майнинге и металлургии на миллиарды долларов. Но детали договоренностей неизвестны, а крупные проекты других иностранных инвесторов в Узбекистане не выглядят успешными.

В преддверии визита в Москву президента Узбекистана Шавката Мирзиеева посольство республики в РФ объявило о подписании меморандума с Уральской горно-металлургической компанией (УГМК) уроженца Бухары Искандара Махмудова и партнеров о разработке Тебинбулакского месторождения ванадийсодержащих титаномагнетитовых руд (3,5 млрд тонн) и создании сталелитейного производства на общую сумму $1,5 млрд. Детали меморандума в УГМК и посольстве не раскрывают, в Минэкономики и Минпромторге РФ не смогли пояснить их "Ъ". Один из источников "Ъ", знакомых с ситуацией, говорит, что обсуждение проекта "велось в закрытом режиме на уровне акционеров УГМК и руководства республики", второй добавляет, что в рамках протокола "инициатива исходила от узбекской стороны" (делегацию возглавлял первый вице-премьер страны Ачилбай Раматов). Также были подписаны соглашения между Нацбанком ВЭД Узбекистана и российскими Газпромбанком и ЭКСАР по софинансированию инвестпроектов в Узбекистане на $500 млн, соглашение о сотрудничестве по строительству медно-обогатительного комплекса "под ключ" между российским НПО РИВС и АО "Алмалыкский ГМК" на $500 млн и ряд других, сообщает посольство Узбекистана.

Масштаб заявленных проектов неожиданно велик, поскольку до сих пор российский бизнес крайне осторожно входил в проекты в Узбекистане. В частности, неизвестно ни об одном заметном СП с российским капиталом в майнинге и металлургии. Пока единственный реализуемый крупный проект двух стран - Кандымский газоперерабатывающий комплекс (СП ЛУКОЙЛа и "Узбекнефтегаза") на $3,3 млрд. Для МТС и Vimpelcom бизнес в Узбекистане обернулся обвинениями в коррупции и штрафами. Но после смерти в 2016 году президента страны Ислама Каримова для бизнеса есть, видимо, новое окно возможностей: господин Мирзиеев перед выборами обещал до 2030 года привести в страну до $40 млрд инвестиций. "В соглашениях может быть велика доля политики",- признают собеседники "Ъ" в отрасли.

По данным Worldsteel, производство стали в Узбекистане в 2006-2015 годах составляло до 746 тыс. тонн в год (только сортовой прокат), республика - нетто-импортер металла. На экспорт с 2009 года шло до 30 тыс. тонн в год, а импорт с 2013 года превышает 1 млн тонн в год (свыше половины - плоский прокат). Основной производитель - государственный Узметкомбинат, на который приходится свыше 90% выпуска стали в стране (в 2014 году - 721,4 тыс. тонн). Комбинат работает на ломе, и разработка Тебинбулака вместе со строительством сталеплавильного производства нужны для его развития.

В 2012 году соглашение о сотрудничестве в разработке Тебинбулака с Ташкентом подписала южнокорейская Posco, тогда власти республики оценили в $1,4 млрд комплекс мощностью на 14,7 млн тонн руды и 1,5 млн тонн стали в год. Но уже в 2013 году корейцы отказались от проекта как "нерентабельного". В августе того же года соглашение о проработке проекта заключил с Узметкомбинатом входящий в УГМК НИИ "Уралмеханобр" (тогда проект в Ташкенте оценивали уже в $3 млрд).

Представители крупнейших металлургов РФ и источники в них говорят, что им не поступало предложений по Тебинбулаку. Большинство собеседников "Ъ" скептично относятся к проекту, указывая на глобальный профицит руды и высокие затраты по реализации (по мнению одного из них, они могут остаться в рамках $1,5 млрд только при создании электросталеплавильного, а не доменного производства). Олег Петропавловский из БКС полагает, что на месторождении целесообразно строить ГОК мощностью до 10 млн тонн концентрата в год и стальное производство на 3 млн тонн с учетом экспорта, в первую очередь железорудной продукции, например, в Китай.

Анатолий Джумайло
5 апр. 17