В кафе за густым облаком дыма из кальяна Ахмеда почти не видно. Каждое его предложение - признание. "Мы еще хуже клана Карлеоне из фильма - уж можешь мне поверить", - говорит собеседник журналиста Focus Кристофа Верле.

"В крупных городах Германии члены ливанских кланов без зазрения совести совершают преступления, часто оставаясь при этом в тени. В одном только Берлине существует от 12 до 17 таких кланов, в которые, по оценкам следователей, входят до нескольких тысяч членов. Члены 8-10 кланов попадались на совершении противоправных действий", - передает автор.

"Гангстеры, - пишет Верле, - живут в своем собственном мире, в который нет входа полицейским, представителям власти и политикам". Корреспондент Focus встретился с представителями этих кланов и пришел к выводу, что эти люди прочно обосновались во многих крупных городах Германии.

40-летний Ахмед - свое настоящее имя он предпочитает скрывать - часть этого мира. Он - член клана Аль-Зейн, пользующегося самой дурной славой. Его история вертится вокруг одного-единственного вопроса: сколько человеку нужно денег, чтобы чувствовать себя обеспеченным? "Он рассказывает о своей жизни, потому что, по его словам, он не хочет, чтобы люди верили только в клише, которые принято распространять о кланах. Не все члены кланов преступники, указывает он. Однако Рурская область, где он живет, наряду с Бременом и Берлином является родиной криминальных кланов".

"Мы контролируем много областей: это и наркотрафик, и "крышевание", и незаконная торговля табаком и медикаментами". Некоторые кланы занимаются сдачей ветхого жилья мигрантам или контролируют проституцию. Другие последним не занимаются - по религиозным или моральным причинам. "Обычно они не имеют ничего против грязных денег, но заработанные на проституции, по их понятиям, совсем грязные", - замечает автор репортажа.

Ахмед производит впечатление человека, с которым не стоит вступать в конфликт: коренастая фигура, сильное рукопожатие, недоверчивый взгляд. "В своей семье он пользуется авторитетом, он участвует в "крупных делах" и знает толк в разбойных нападениях, а также в том, как выбивать деньги за крышевание".

"Грязные деньги клана - несколько миллионов евро в год - отмываются на продаже подержанных автор, на продаже недвижимости в Ливане. А кроме того, в кафе, ресторанах и казино в Германии", - говорится в статье.

Большинство кланов делят между собой бизнес в городах - каждому из них принадлежат определенные районы и улицы города. "Если дело доходит до конфликта - а это довольно часто - посредником в разрешении споров выступает третейский судья - уважаемый член клана, человек, как правило, в возрасте, - рассказал Ахмед. - За нанесение телесных повреждений в результате поножовщины пострадавшему выплачивается 100 тыс. евро. В случае убийства компенсация может доходить до миллиона. Таким образом предотвращается кровная месть".

"На счету клана Аль-Зейн такие сенсационные преступления, как разбойное нападение перед Рождеством в 2014 году на крупный ТЦ KaDeWe в Берлине, - тогда было украдено элитных часов и украшений на сумму в 817260 евро", - передает автор статьи.

"Мы уже много лет занимаемся этими группами", - говорит сотрудник правоохранительных органов, участвующий в расследовании преступлений, совершаемых кланами. Однако найти доказательства их причастности всегда непросто. "Несмотря на то, что это крупные образования, кланы очень закрыты", - поясняет автор со слов полицейского, который указывает на то, что практически невозможно внедрить туда своих людей.

По мнению автора, здесь мог бы помочь новый закон: "переход бремени доказывания". Если ведомствам удается обнаружить большую сумму наличных у представителей клана, большинство которых сидят на "социалке", то последним надо будет доказать, что деньги заработаны легальным путем.

Образ жизни членов клана можно назвать архаичным, продолжает журналист. "В этом обществе женщины принадлежат мужчинам, неверное слово может стоит жизни. Важно лишь одно: честь семьи".

Сам Ахмед начинал с краж в магазинах, потом стал "отжимать" у одноклассников деньги, шмотки или плеер. Тот, кто слаб, тот и добыча, говорит он. За этим последовали тяжкие телесные, он бросил школу и попал за решетку. "Это было аттестатом зрелости. Он и его двоюродные братья наконец стали мужчинами - по крайней мере, они так думали, одобрительно похлопывая друг другу по плечу".

"Некоторые члены клана не хотят иметь ничего общего с преступным миром, - говорится далее. - Ахмад Омейрат 33 лет носит костюм, правильно говорит и подает себя. Он заседает во фракции Зеленых в городском совете Эссена, его имя - в списке кандидатов в Ландтаг Северного Рейна-Вестфалии, и он считает, что в отношении кланов работают только предрассудки. Сначала он выражает готовность дать изданию развернутое интервью, приглашает в свой офис, но потом меняет свою позицию. Он не хочет, чтобы его цитировали, так как журналисты вечно пишут только негатив об известных семьях, аргументирует он".

Ули Гретш, депутат Бундестага от СДПГ, считает, что "кланы - часть организованной преступности, только и всего. Ими должна заниматься полиция". По мнению Штефана Майера, депутата фракции ХДС/ХСС, следует проявить жесткость: "Многие члены кланов не имеют подтвержденного статуса и разрешения на пребывание. Почему бы их просто не выслать?"

Но как их вышлешь, если вину гангстеров никак не докажешь? - задается вопросом автор статьи. Кланы способны оплатить своим членам дорогостоящие услуги блестящих адвокатов. Такого, как Буркгард Бенекен, представляющий интересы членов клана Аль-Зейн. "Если человек один раз преступил закон, это не значит, что он преступник на всю жизнь", - заявляет адвокат. Он подчеркивает, что многие его клиенты встают на путь истинный.

Вот и Ахмед пробовал какое-то время поработать официально. Правда, вскоре бросил эту затею, пишет автор.

24 апреля 2017 г.

Кристоф Верле | Focus