Внешнеполитический курс Анкары после референдума - уравнение с известными переменными.

Результаты референдума показали, что Турция переходит от парламентской к президентской системе, которая все чаще именуется как "аля турка". Конституция страны претерпевает изменения в 18-ти пунктах, большинство поправок к которым вступят в силу к 2019 г. В то же время существует вероятность ускорения этого процесса, что может привести к различным вариациям во внутреннем и внешнем векторах развития, например, таким как досрочные президентские и парламентские выборы. В любом варианте очевидно, что власть президента Р. Эрдогана укрепилась, а значит, с большой долей вероятности можно прогнозировать более быстрые и острые реакции государства в определении своих внешнеполитических задач и их последующего решения.

Учитывая то, что основные действующие лица, стоящие у руля, остаются прежними, внешнеполитический курс Анкары после референдума - уравнение с известными переменными. Однако не вызывает сомнений, что большинство вызовов, которые стоят перед Турцией, во многом требуют неотложных действий. Так, например, ближневосточная повестка дня может в ближайшее время ускорить процесс принятия внешнеполитических решений.

С большой уверенностью можно сказать, что результатов прошедшего референдума ждали и за пределами Турции. Основные игроки международных отношений, выстраивающие свою политику на Ближнем Востоке, будут исходить из того, что действия Анкары в регионе, который представляет для нее стратегический интерес, могут претерпеть изменения в обозримом будущем, другими словами, здесь и сейчас. Это, соответственно, повлечет за собой ряд действий и со стороны основных заинтересованных акторов - США, ЕС и России.

Что? Где? Когда? Как могут измениться отношения с Западом

Очевидно, что западное направление внешнеполитических устремлений Турции во многом зависит от отношений с США. Приход в Белый дом Д. Трампа очертил для Анкары новые реалии развития событий и на Ближнем Востоке, а также в отношениях с ЕС и, безусловно, Россией. В то же время Турция, как и любое другое заинтересованное государство, имеет ряд чувствительных моментов и рассчитывает на то, что ведущие игроки ближневосточной шахматной партии будут их учитывать.

Недавние ракетные удары США в Сирии стали сигналом к тому, что расклад сил в регионе может измениться. Это заставило многих акторов, в том числе и Турцию, занять выжидательную позицию, а также вновь вернуло в повестку ряд вопросов, которые, казалось, были почти согласованы. Одним из них стала фигура президента Башара Асада.

Официальная Анкара выказала поддержку Вашингтону после нанесенных ракетных ударов и призвала к продолжению более активных действий в Сирии против режима Башара Асада. Учитывая то, что решение США о нанесении ударов поставило под вопрос российско-американские договоренности и будущую кооперацию, приближается тот момент, когда Анкаре придется сделать непростой выбор - с кем идти дальше, с Москвой или Вашингтоном? Однако очевидно, что именно такая постановка вопроса может с высокой долей вероятности оказаться для Турции поворотным моментом. Балансировать между двумя государствами в имеющихся геополитических коннотациях без урона для будущих двусторонних отношений чрезвычайно сложно.

Помимо этого существует ряд вопросов, ответить на которые представляется первостепенным для Анкары. Например, будут ли продолжены авиаудары США в Сирии? Если будут, то в каких районах, и, самое главное, будут ли они согласовываться с проводимой политикой Москвы в отношении Башара Асада и будущего устройства Сирии?

Вероятность того, что эскалация кризиса в российско-американских отношениях достигнет своего максимума, сегодня не так велика. После визита госсекретаря США Р. Тиллерсона в Москву и последующих комментариев со стороны Кремля и Белого дома можно предположить, что некоторые договоренности все же были достигнуты. В этой связи для Турции чрезвычайно значащими могут стать те специфические и конкретные соглашения, к которым за закрытыми дверьми пришли Россия и США. Иначе говоря, сегодня для Анкары как никогда важно миновать ту ситуацию, которую можно описать как "добро пожаловать, или посторонним вход запрещен".

Встретились как-то турок, курд, американец и русский...

Помимо того, что удары США по Сирии были нанесены с воздуха, Вашингтон может действовать и на земле, имея "союзника" в лице партии "Демократический союз" (PYD, сирийская ветвь "Рабочей партии Курдистана", признана турецким руководством террористической организацией). Вашингтон открыто поддерживает курдские боевые формирования, активно привлекая их к решению чрезвычайно важных для Анкары вопросов, касающихся, например, военной операции в Ракке, к которой хотела присоединиться и Турция. Оказание со стороны США помощи таким структурам становится все более проблематичным для турецкого руководства и вызывает вопросы относительного дальнейшего сотрудничества по оси Анкара – Вашингтон.

Остается открытым вопрос о возможности создания так называемых зон безопасности в Сирии. В связи с тем, что сегодня нет четкого определения, какие именно территории имеются в виду, нельзя исключать, что эти зоны могут быть распространены на север Сирии, в курдские районы. Если ситуация будет развиваться по этому сценарию, то курдские силы таким образом смогут в ближайшем будущем консолидировать власть и получить де-факто неприкосновенность. Не вызывает сомнений, что в этом случае поддержка со стороны США курдских боевых отрядов будет возрастать. Это может спровоцировать напряженность между Вашингтоном и Анкарой. В этой связи стоит напомнить, что Турция была вынуждена прекратить операцию "Щит Евфрата" во многом из-за действий США и России, которые фактически закрыли дорогу турецкой армии.

В то же время официальная Анкара заявила о необходимости проведения дальнейших операций в регионе. Исходя из того, что интересы Турции не принимаются во внимание другими игроками на приемлемом для Анкары уровне, власти выражают готовность начать собственную военную операцию на северо-западе Ирака, в г. Синджар. Выбор именно этого места объясняется его стратегическим географическим расположением вблизи от турецкой границы, а также, безусловно, тем, что он находится под контролем сил "Рабочей партии Курдистана". По мнению официальной Анкары, превращение Синджара во второй командный пункт курдских боевых подразделений после иракских гор Кандиля недопустимо. В этом контексте высказывается мнение о возможной поддержке турецкой армии силами отрядов "Пешмерга" иракского Курдистана.

Однако совершенно очевидно, что здесь могут возникнуть существенные вопросы, так как боевые подразделения иракских курдов будут поставлены лицом к лицу с силами "Рабочей партии Курдистана", что само по себе дилемма. К тому же не секрет, что лидер Иракского Курдистана М. Барзани длительное время высказывается о возможности проведения референдума о независимости подконтрольных ему территорий.

Высока вероятность того, что эскалация "большого курдского вопроса" обострит ситуацию и на других территориях того же Ирака. Так, например, в недавнем прошлом на административных зданиях иракского города Киркук появились флаги Иракского Курдистана, на что ожидаемая резкая реакция Анкары была, по большому счету, сдержанной. Более того, во время своего визита в Стамбул М. Барзани был встречен в том числе и с флагами Иракского Курдистана.

Существует возможность того, что прошедший референдум и переход Турции к президентской системе ускорит процессы, которые были начаты Анкарой по решению собственных стратегических задач не только в Сирии, но и в Ираке. Однако остается много вопросов, главными из которых можно назвать следующие: какова будет реакция США на возможную операцию Турции в Синджаре; что ответит на это Москва; кто в конечном итоге возьмет под контроль г. Киркук. Немаловажной представляется реакция и самого М. Барзани, который, очевидно, не сможет остаться безучастным в случае проведения боевых операций турецкой армией на территории г. Синджар.

Иран - как много в этом звуке для сердца турецкого слилось

Иранский фактор продолжает оказывать свое влияние на будущее турецкой политики на Ближнем Востоке. Ситуация значительно усложнилась тем, что с приходом новой администрации в Белый дом риторика относительно Тегерана вновь стала негативной, а желание Вашингтона снизить влияние Ирана в регионе в целом и в Сирии в частности резко возросло. Иными словами, США вновь дает понять Ирану, что "большой брат следит за ним". В то же время позиция Москвы относительно влияния Тегерана на Дамаск более чем актуальна. Возникает вопрос, может ли Россия пожертвовать своими отношениями с Ираном ради улучшения российско-американского диалога и если может, то насколько?

Не секрет, что полного совпадения интересов Москвы и Тегерана по будущему Сирии нет. Так, например, Башар Асад для Ирана, выражаясь фигурально, неприкосновенен. Для России же его будущее обсуждаемо, особенно после предлагаемого Москвой переходного периода. Как заявил Д. Песков, пресс-секретарь В. Путина, " безоговорочная поддержка невозможна в этом мире".

Более того, существуют разногласия и по политическому устройству Сирии. Если для Ирана децентрализация фактически неприемлема, то Россия видит возможность и в федерализации государства. Принимая во внимание то, что в обозримом будущем Тегеран может стать соперником Москвы, Турция получает шанс открыть окно возможностей для кооперации вместе с Россией и США для ослабления влияния Ирана в региональном измерении. Однако совершенно очевидно, что роль Тегерана высока, и недооценивать ее с точки зрения долгосрочного прогнозирования невозможно. Именно поэтому Анкаре будет необходимо искать возможность проведения сбалансированной политики в отношении Ирана при соблюдении собственных региональных интересов.

Приоткрывая окно в Европу

Евросоюз, несмотря на значительное охлаждение отношений с Турцией в последнее время, остается одним из главных партнеров Анкары в экономике. Почти половина экспорта и импорта приходится на страны ЕС, и в обозримом будущем изменения в торговых отношениях не прогнозируются. Это во многом объясняется возможными новыми (после референдума) отношениями Турции с ЕС, обусловленными экономическими трудностями, с которыми сталкивается Анкара.

Более того, Анкара имеет намерение обновить таможенное соглашение с ЕС от 1996 г. Весьма перспективным можно считать тот факт, что Турция возьмет для себя за основу модель взаимоотношений с ЕС, которая будет действовать после Brexit. Иными словами, не являясь членом Евросоюза, Анкара, подобно Лондону, при позитивном для нее развитии ситуации, может претендовать на новую модель сотрудничества и привилегированного партнерства, а именно "дистанцированную близость".

В этом контексте очевидно, что у турецкого руководства существуют рычаги влияния на ЕС, которыми при необходимости оно может воспользоваться. Речь здесь прежде всего идет о сделке по миграционным потокам.

К тому же новый виток внешней политики Турции, возможно, скажется и на приостановленных переговорах по кипрскому вопросу. После референдума официальная Анкара может предпринять более решительные шаги для влияния на геополитические и энергетические парадигмы в Восточно-Средиземноморском регионе.

Однако вполне возможно затруднение диалога ввиду того, что в рядах ЕС существует раздражающий фактор, а именно критика в отношении действий руководства Турции на внутриполитическом поле страны. Значительные разногласия с такими важнейшими странами, как Германия, Австрия и Нидерланды, в краткосрочной перспективе могут оказать негативное влияние на Анкару и увеличить имеющиеся противоречия.

Говорит Москва

Представляется, что процесс нормализации двусторонних отношений идет не в рамках стратегических взаимоотношений, а в контексте "ситуативного партнерства".

Сирийский кризис продолжает оказывать глубокое влияние на турецко-российский диалог, очерчивая все новые оси невыраженного противостояния. Проблемы с поставками российской пшеницы и турецких помидоров, отмены чартерного и паромного сообщения между двумя странами, ограничения деятельности турецких компаний в России и приостановление безвизового режима и, наконец, имеющие первостепенное значение вопросы оборонного характера и возможных поставок С-400 - все эти проблемы становятся, так или иначе, глубоко политизированными вопросами. Совершенно очевидно, что будущее сирийского урегулирования окажет либо позитивный, либо негативный эффект и на турецко-российские отношения.

В этом контексте особенно важен Астанинский процесс. Несмотря на то, что переговоры идут медленно и имеют целый ряд подводных камней, именно Москва, Анкара и Иран до настоящего времени - гаранты режима прекращения огня в Сирии. Более того, встречи в Астане имели позитивный эффект как для правительственных сил, так и для оппозиционных групп, несмотря на глубокие различия в подходах Турции, России и Ирана.

Однако после нанесенных США ракетных ударов по территории Сирии вопрос об участии оппозиционных групп в дальнейших переговорах остается открытым. Вполне вероятен сценарий, по которому представители вооруженных оппозиционных группировок и вовсе откажутся от дальнейшего участия, тем самым еще больше обострив ситуацию.

Если предположить, что события будут развиваться по такому сценарию, то высока вероятность ускорения бомбардировок российской авиации Идлиба, который сегодня представляет собой не что иное, как "пороховую бочку". Нанесение авиаударов Москвой сможет обеспечить, по мнению России, возврат оппозиционных сил за стол переговоров. Иными словами, пойти по пути принуждения к миру. Однако такое развитие ситуации не отвечает планам официальной Анкары. Так, в случае российской бомбардировки, террористам "Джабхат ан-Нусры" и другим боевикам, дислоцирующимся в Идлибе, ничего не останется как отойти к турецкой границе либо переместиться на территорию, на которой турецкая армия проводит операцию "Щит Евфрата". Это, очевидно, становится вызовом национальной безопасности Турции. Таким образом, Анкара заинтересована в продолжении переговоров в Астане.

В то же время турецкое руководство связывает политику Кремля с методом "кнута и пряника". Влияние на Турцию оказывается путем использования торгово-экономических рычагов и инструментов давления путем сближения с PYD. Так, Москва активно сотрудничает с партией "Демократический союз" и увеличивает свое военное присутствие в подконтрольных прокурдским силам городах Африн и Манбидж. Более того, Турция опасается того, что Кремль и Белый дом в собственных интересах увеличивают роль прокурдских военных отрядов, которые Анкара считает террористическими. В этом контексте предложение России о новой конституции и выделения на территории Сирии курдских "автономий" вызывает оправданную озабоченность в Турции, так как это может повлечь за собой развитие событий по негативному сценарию.

Принимая во внимание ситуацию на Ближнем Востоке и прошедший в Турции референдум, можно сделать три вывода в отношении будущего внешней политики Анкары.

Первый. Новый период будет включать в себя больше вопросов, чем ответов практически во всех измерениях процесса принятия решений на внешнеполитическом поле государства. Очевидно также, что влияние внутренней ситуации в стране только усложнит существующие процессы. Измерение этого влияния будет в основном определяться тем, каким образом власть интерпретирует результаты референдума.

Второй. Сирийский кризис в дальнейшем, скорее всего, будет рассматриваться официальной Анкарой в концепции угрозы "национальной безопасности" и "территориальной целостности" Турции. Возможно также, что на подобные региональные вызовы государство станет реагировать новыми военно-политическими решениями.

Третий. Результаты референдума могут иметь критическое значение и глубокое влияние не только на двусторонние отношения Турции со своими партнерами, но и на традиционные союзнические отношения во внешнеполитической ориентации, а именно на геополитическую составляющую по оси Анкара–НАТО и геоэкономическую ориентацию Турция–ЕС. Если предположить, что ситуация станет развиваться в подобном контексте, то отношения Турции с Россией и евразийским регионом, скорее всего, будут иметь новые коннотации.

Керим Хас – кандидат политических наук, эксперт по евразийской политике аналитического центра "Международная организация стратегических исследований" (USAK) (г. Анкара)
18 апр. 17