Экзамен на стойкость по-ирански, - С.Кожемякин 18:45 26.05.2017
Влияние и роль Ирана не исчерпываются Ближним Востоком. Страна, бросившая вызов США, становится игроком мирового масштаба. Тем больше значение президентских выборов, прошедших здесь 19 мая. По их результатам Хасан Роухани сохранил свой пост. Впрочем, абсолютной его победу назвать трудно, что отражает отсутствие в иранском обществе консенсуса по важным вопросам внутренней и внешней политики.
Иран выбирает свой путь
Клеймить любые проявления самостоятельности - отличительный признак идеологов капиталистического общества. На словах выступая за многообразие, в действительности они не допускают отклонений от либерализма и господства частной собственности. Демократия западного образца, служащая прикрытием для господства крупного капитала, выдается за не подлежащий сомнению эталон. То, что в этой системе огромное число граждан просто не участвуют в выборах, а кандидат, получающий на три миллиона меньше голосов, становится президентом (как в ноябре прошлого года в США), игнорируется как малозначащие исключения.
Тем абсурднее кажутся обвинения в "недемократичности", регулярно раздающиеся в адрес политической системы Ирана. Последнюю можно считать своеобразной, но эпитет "деспотическая" к ней неприложим точно. Стержневой фигурой в этой системе является высший руководитель, или рахбар. Эту должность занимает в настоящее время аятолла Али Хаменеи. Совмещая роль духовного лидера и верховного политического арбитра, рахбар следит за незыблемостью курса, заложенного Исламской революцией 1979 года. В условиях сильнейшего давления, с которым с момента своего зарождения столкнулась Исламская Республика, незыблемость строя равнозначна обороноспособности. По этой причине рахбар одновременно выступает главнокомандующим вооруженными силами.
Но неподконтрольной власть высшего руководителя не является. Рахбар избирается и может быть низложен Советом экспертов - собранием влиятельных богословов, формируемым на восьмилетний срок по итогам всенародного голосования. Ошибочно и господствующее на Западе мнение о всесилии рахбара в том, что касается текущей политики. С одной стороны, госаппарат в Иране действует в рамках идей и принципов Исламской революции, отклонение от них считается недопустимым. За этим следит Совет стражей Конституции, проверяющий законопроекты на соответствие Основному Закону и проводящий отбор кандидатов на ключевые должности.
С другой стороны, полномочия парламента, правительства и президента не формальны. Президент в отсутствие должности премьер-министра является полноценным главой исполнительной власти, а отсутствие консенсуса между рахбаром и правительством - явление не такое уж редкое.
Внутри очерченных Конституцией рамок также наблюдается довольно высокая альтернативность платформ и идей. И парламент, и президент избираются народом, причем накал соперничества весьма высок. Это доказала нынешняя кампания, так что даже ведущее американское издание "Нью-Йорк таймс" вынуждено было признать: "У 55 миллионов иранцев, имеющих право голоса, в отличие от других стран Ближнего Востока, действительно есть выбор".
Согласно обнародованным итогам, явка на выборах составила 73 процента. Победу с результатом 57 процентов одержал действующий президент Хасан Роухани, его главный соперник Ибрагим Раиси заручился поддержкой 38 процентов избирателей.
Реформаторы и консерваторы
Что же значит для Ирана такой исход голосования? Политические силы в стране условно делятся на два основных лагеря: консерваторов и реформаторов. Первые выступают за следование традициям революции, более решительную внешнюю политику, опору на собственные силы при воплощении экономических задач. Вторые стоят на позиции либерализации экономики и широкого привлечения иностранных инвестиций, призывают к нормализации отношений с Западом.
Среди кандидатов, участвовавших в нынешней избирательной кампании, были представлены оба лагеря. Из более чем полутора тысяч желавших попытать счастья фильтр Совета стражей Конституции прошли шесть человек. От реформаторов выступили действующий президент Хасан Роухани, первый вице-президент Эсхак Джахангири и бывший министр промышленности Мостафа Хашеми-Таба. Консерваторов представляли богослов Ибрагим Раиси, мэр Тегерана Мохаммад-Багер Галибаф и экс-министр культуры Мостафа Ага Мирсалим. Впрочем, к финишу подошли не все. 15 мая Галибаф, объяснив решение стремлением "сохранить единство революционных сил", снял свою кандидатуру в пользу Ибрагима Раиси. На следующий день его примеру последовал Джахангири, призвавший сторонников голосовать за своего прямого начальника. После этого основная борьба развернулась между Роухани и Раиси. Последний объединил вокруг себя недовольных нынешним курсом.
Для многих это оказалось неожиданным, ведь Раиси никогда не был публичным политиком. Получив религиозное образование, он долгие годы работал в судебной системе, а в прошлом году был назначен хранителем мавзолея Имама Резы в Мешхеде и главой ведущего благотворительного фонда "Астан Кудс Резави". Эти должности можно назвать особо почетными, поскольку мавзолей Имама Резы - одна из главных святынь мусульман-шиитов, которую ежегодно посещают до 20 миллионов человек. Неудивительно, что Ибрагима Раиси считают одним из вероятных преемников рахбара Али Хаменеи.
В отличие от Роухани, опирающегося преимущественно на жителей крупных городов, Раиси поддержали сельская глубинка, а также духовенство и Корпус стражей исламской революции - влиятельная военно-политическая организация. Различия взглядов двух кандидатов ярко проявились в ходе трех туров предвыборных теледебатов. Главной темой, вокруг которой разгорелись дискуссии, стал заключенный в 2015 году Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), более известный как "ядерная сделка". По словам Роухани, соглашение позволило нарастить экспорт нефти, всего за один год увеличить доходы страны на 20 миллиардов долларов и снизить инфляцию с 40 до 9 процентов.
Консерваторы к результатам СВПД относятся более скептически. Не подвергая сомнению необходимость самого соглашения, они считают, что простые граждане реальных улучшений не почувствовали. Как заявляли во время дебатов Раиси и Галибаф, Иран находится в состоянии экономического кризиса, сопровождаемого ростом цен, безработицей и углублением имущественного расслоения. "Скатерть народа сокращается", - использовал образное выражение Раиси. Действительно, безработица в стране составляет 12 процентов, а среди молодежи - все 30. Обещание, данное Роухани в 2013 году, - создать 4 миллиона новых рабочих мест - осталось невыполненным.
Рост сырьевого сектора не сопровождается заметным прогрессом в других отраслях. Правительство Роухани следует монетаристским концепциям, делая ставку на масштабное привлечение иностранных инвестиций и восстановление отношений с западными финансовыми институтами. Министр экономики и финансов Али Тайебниа принял участие в последней ежегодной встрече МВФ и Группы Всемирного банка, состоявшейся в Вашингтоне, и призвал их расширять связи с Ираном. Кроме того, правительство Роухани ориентируется на массовую приватизацию. Как заявил в марте упомянутый министр, все госкомпании, допущенные к передаче в частный сектор, а это сотни предприятий, будут приватизированы в течение года. Все это ставит под вопрос реализацию "экономики сопротивления", названной Хаменеи ключевым приоритетом страны. Данная стратегия включает такие пункты, как снижение зависимости от нефтяных доходов, опора на собственный потенциал, достижение самообеспеченности продовольствием и медикаментами, создание инновационной экономики и поддержание социальной справедливости. А это, в свою очередь, подразумевает сохранение мощного госсектора. Явное расхождение команды Роухани с принципами "экономики сопротивления" привело к тому, что рахбар отошел от привычного в условиях предвыборных баталий нейтралитета. По словам Хаменеи, для решения проблем необходимо сосредоточиться на национальном потенциале, а не "смотреть за границу". На схожих посылах была основана программа Раиси. Он обещал увеличить помощь социально уязвимым слоям населения и сосредоточиться на создании рабочих мест в несырьевом секторе экономики.
Наступление по всем фронтам
Не могла не отразиться на предвыборной кампании и международная обстановка. Как не уставал повторять Хасан Роухани, приход консерваторов к власти неизбежно обернется изоляцией и новыми санкциями. Альтернативой, по мнению действующего президента, являются открытость миру и конструктивный диалог со всеми странами. Пожелание, безусловно, хорошее, вот только, как показывают события, уступки Тегерана не служат гарантией невмешательства в его дела со стороны Запада. Согласие Ирана поставить ядерную программу под международный контроль привело лишь к частичному снижению давления, а администрация президента США Дональда Трампа пошла на новый виток экспансии против Исламской Республики.
Подобное развитие событий, впрочем, было вполне ожидаемо. Ядерная программа являлась лишь предлогом для нападок. Теперь ее место заняла программа ракетная, и нет сомнений, что такие поводы будут легко находиться и дальше. Главная причина антииранского курса - независимый курс страны и неоспоримые успехи в развитии. Согласно недавно опубликованному на Западе исследованию, к 2050 году Тегеран займет 17-е место среди крупнейших экономик мира, обогнав Италию, Испанию, Южную Корею и ряд других стран.
Поэтому альтернативы укреплению обороноспособности и "экономике сопротивления" просто нет. Давно известно, что только достаточный военный и мобилизационный потенциал может остановить "носителей демократии". Это тем более актуально, когда Тегеран превратился в главный объект наступления со стороны Вашингтона. Трамп поручил Совету национальной безопасности оценить влияние СВПД на интересы США. Каким будет вердикт, можно понять уже сейчас. Трамп не устает называть соглашение "ужасным". Ему вторит госсекретарь Рекс Тиллерсон, называющий Иран "ведущим спонсором терроризма". По его словам, "если пустить ситуацию на самотек, Тегеран пойдет тем же путем, что и Северная Корея". К слову, связанные с КНДР информационные вбросы уже начались: ведущие западные СМИ публикуют "сенсационные разоблачения" о сотрудничестве Ирана с КНДР в сфере разработки ядерного оружия. Словесными обвинениями давление не ограничивается. 17 мая Вашингтон расширил санкции против Тегерана. "Администрация подтвердила свою приверженность политике противодействия дестабилизирующим действиям Ирана, таким, как создание баллистических ракет и поддержка режима Асада", - заявил министр финансов США Стивен Мнучин. Своего рода "черной меткой" Тегерану стали события 18 мая в Сирии. Обвинив вооруженные силы этой страны в наступлении на союзных Вашингтону боевиков оппозиции, США нанесли авиаудар по армейской колонне. Как утверждает глава Пентагона Джеймс Мэттис, действиями сирийских правительственных войск "управляли иранцы".
Помимо этого, американское руководство изо всех сил пытается стравить Иран со странами региона. 19 мая, в день выборов в Иране, началось ближневосточное турне Дональда Трампа. Президент США посетил Саудовскую Аравию и Израиль, где заявил о поддержке "главных союзников Вашингтона" в их борьбе с "иранской угрозой". В самой Саудовской Аравии также то и дело бряцают оружием. Принц Мухаммад ибн Салман, занимающий должность министра обороны королевства, заявил, что Эр-Рияд "не будет сидеть и ждать войны", а станет "работать над тем, чтобы битва происходила в Иране, а не в Саудовской Аравии". Этот намек оказался прозрачным: королевство и его западные союзники резко усилили поддержку иранских антиправительственных группировок. Почти одновременно с выступлением принца боевики исламистской организации "Джейш аль-Адль", финансируемой Саудовской Аравией, обстреляли иранских военнослужащих на границе с Пакистаном. В результате нападения погибли 10 пограничников. А в апреле группа американских политиков во главе с сенатором Джоном Маккейном встретилась с Мирьям Раджави - лидером так называемого Национального совета сопротивления Ирана. Эта эмигрантская организация выступает за смену власти в Тегеране. По итогам встречи Маккейн заявил, что Иран обязательно "станет свободным".
Эти угрозы требуют от Ирана стойкости и напряжения сил. При всем дрейфе в сторону либерализации президент Роухани не сможет игнорировать ни оказываемое на страну давление, ни мнение миллионов граждан, проголосовавших за его основного соперника. Это позволяет надеяться, что Тегеран выстоит в условиях надвигающейся бури.
Сергей КОЖЕМЯКИН №55 (30552), 26-29 мая 2017 г.
|